Увидел, вот: коршун - коршуны и коршуньё.
А ворон не проходит: ворон - вороны, но не вороньё.
Вороньё скорее относится к воронам (серым).
А ястреб - ястребы, ястреба, но не ястребьё.
Фигня какая-то!
Великий и могучий!!!

Привет, Иван Михайлович! Привет!..
Во-первых: плюсик поставил? Вижу -- да. А теперь давай говорить, хотя я ответа не знаю.
Поршни - поршня... Слесари - слесаря... токаря...
ЗИЛы - ЗИЛы...
Знаешь, Вань, это не мы, это язык сам слова правит. Чувствует, что так допустимо, и ритм просит - так, мол... Куда деваться?
А вот: коршун -- коршуна... не звучит. Коршуны...
Он у нас не только великий и могучий, он еще и многое могущий.  Порой скажет кривее кривого, а посмотришь - лучше и не сказать.
Короче, не знаю я, Вань. Право слово.
Чую нутром и пишу. Порой ругают, ну и ладно. Черного кобеля...
Будь, земеля!!! 

Владимир, спасибо Вам за Андрея Миронова. Мне довелось  увидеть его на сцене, он приезжал с концертом в Солнечногорск. Я сидела близко к сцене, от него шла такая энергия, позитив, свет! Я потом об этом вспоминала спустя много лет, стоя у его могилы.  
Стихотворение получилось живым, достойным памяти замечательного  артиста.
Нина Гаврилина.

Дорогая Надя, а у меня тоже слезы оттого, как ты отозвалась. Это очень ранние стихи Виктора, написаны еще задолго до выхода первой книги. На каникулы родители отправляли его в деревню к бабушке с дедушкой. Там он и сливался с природой. Брал свою любимую собаку Каштанку, уходил далеко ото всех, читал ей стихи и плакал. И это в пятом-шестом  классе, он мне сам рассказывал.  Я тоже очень люблю эти стихи.
Спасибо сердечное, Надя.
С теплом,
Нина.

Здравствуйте, уважаемый Олег

Сейчас можно быть почти уверенным, что чего нет в Инете,

то и искать по библиотекам бесполезно (все наверняка уже найдено и даже систематизировано!).

Кроме Вашего, известны два перевода «К месяцу», один сделал Вас. Жуковский, другой – Вильгельм Левик. Есть поэтически качественная вольная интерпретация Ник. Станкевича (1813-1840). В инете плавают некоторые попытки современных соискателей славы, но их рассматривать всерьез не приходится, ибо там нет «школы». В 20 веке техника перевода настолько окрепла, что с кондачка переводить бессмысленно. Нет смысла переписывать автора своими словами. Два-три удачных перевода М. Лермонтова, о «школах» не думавшего, не в счет.

Оговорюсь ради уточнения терминологии, что «школа» как термин означает определенный набор представлений (и соответствующих умений) о том, что есть адекватность перевода и оригинала, с одной стороны, и поэзия на языке перевода, с другой. В рамках той или иной «школы» поэзия вполне переводима. При этом результат не обязан быть «непререкаемым авторитетом», то есть – нравиться всем поголовно. Просто перевод должен отвечать профессиональным критериям, принятым в той или иной «школе» (наборе техник).

Говорить о том, какой авторский текст лежит в основе, какая редакция, можно лишь с позиции буквализма, ориентирующегося на элементы поэтической структуры оригинала. Именно отдельными элементами и будут отличаться, скажем, две разные редакции «К месяцу». Общее информационного поле останется. И Вас. Жуковский (это хорошо показал Аверинцев в предисловии к академическому изданию Жуковского), и тем более Левик принадлежат к синтетической «школе» перевода. В этом случае элементы оригинала существенно перекодируются, а мелкие детали стираются. Здесь не так важно, какая именно редакция лежала в основе перевода.

Вольные интерпретации поэтичны по определению, но за редкими исключениями они настолько далеки от информации (в единстве формы и содержания), заключенной в оригинале, что теряют право считаться устойчивой классикой, мостиком между разными культурами. Вольные интерпретации становятся частью собственного творчества, но тогда само творчество должно быть уровня Мих. Лермонтова или хотя бы Жуковского.

Хороший перевод и точен, и поэтичен одновременно. Теория в 20 веке вполне учит тому, как этого достичь. Термин «поэтичность» - это признак класса объектов, который, будучи характерным признаком, вполне можно определить научно как часть информационного поля оригинала. При этом то, что влияет на поэтичность, организует ее, можно назвать манерой или идиолектом. То же можно сказать и про пресловутую «точность». Точны должны быть не отдельные элементы (хотя и не возбраняется следовать структуре авторского высказывания), но само информационное поле. Именно поэтому нынче превалирует не буквализм, но другие переводческие «школы». Повторюсь, что в Инете плавает много всего разного, к «школам» отношения не имеющее.

Напротив, К. Чуковский в «Высоком искусстве» ругает буквализм как «школу» за антипоэзию, фигурирующую в приведенных им текстах. Переводы, которые рассматривает Чуковский, с точки зрения восприятия их как «русских стихов» имеют серьезные огрехи. А значит, их нельзя считать и точными – с точки зрения перевода традиционной поэзии традиционными формами, а не перевода поэзии подстрочником, прозой или верлибром. Иначе говоря, если поэтический образ не читается на языке перевода, как перевод может быть «точным»? Поэтому говорить о точности в условиях, например, леонид-гаспаровских экспериментов довольно затруднительно. Но, возможно, это всего лишь мета той эпохи и устаревшей техники буквального перевода. Кстати, переводчики советской эпохи не переводили именно с подстрочника (то есть, с прозаического пересказа), это наивное заблуждение. К прозаическому пересказу тогда много чего прилагалось, в том числе и метрические схемы, а то и транслитерация оригинального текста. Но это вещи общеизвестные.

Ваши переводы стихов Гете, какие я читал, показывают, что идти от буквализма к поэзии можно. Вы это доказали, в частности, своим конкретным переводом. Ибо только практика критерий истины. Кстати, именно буквализм крайне далек от прозаического пересказа, каковым многие до сих пор злоупотребляют, полагаясь на его якобы содержательную точность.

Ваш И.Б.

Аркадий, спасибо! Тоже рада возобновлению) К слову, и я у Вас многому научилась и продолжаю учиться. И через стихи, и так. Насчёт остального - я там ссылку на Стихи.ру оставила, если вдруг будет интересно. Ещё раз - спасибо Вам большое за всё!

Спасибо за отзыв, Марк!
Расположение в порядке написания. Ваше удивительное стихотворение в конце по причине моего обоснованного страха, что оно исчезнет.
Про многоплановость - обзор не критический. Главный редактор мне такой задачи не ставил. Поэтому работа здесь аналитическая, не предполагающая сравнений/аналогий. Не значит, что выбранные произведения нельзя подвергнуть критике (идеального ведь ничего нет, можно развенчать что угодно). Просто здесь принципиально другой вид работы. Разобрать критически возможно, но по запросу.

Сергей, очень-очень рада такому совпадению. Кольский - отдельная прекрасная песня. Благодарю Вас от души за волшебное стихотворение и за созвучие. И так приятно, что прочитали…

Спасибо, Саша! Думаю, может, стоить разбивать на две части. Но пока и за, и против есть.

И Вам большое спасибо, Надежда! И за добрый комментарий, и за чудесное стихотворение.

Владимир, и я Вас благодарю от всей души за Ваши слова и тепло. Очень тронута сказанным. Я рада стечению обстоятельств, благодаря которым есть возможность разговаривать с прекрасными стихами. С Божьей помощью будем продолжать.

) Александр, на мой взгляд, порядок слов неудачный, так не говорят. Поэтому и предложила над этим местом Алёне подумать, написать иначе, более гладко. Это не означает, что надо сохранить все три слова, можно иначе сказать о том как навес циновки несёт прохладу. Моё мнение не канон, и прислушиваться к нему не обязательно. ))

Ян Каневский. Автопортрет с портретом Григория XVI 
https://poezia.ru/works/187532

Да, Владимир, Вам посчастливилось встретить артиста в рабочей обстановке, в процессе его творческой работы. И стихотворение Ваше оттого живо - и само, как процесс поэтического творчества. С ярким непринуждённым финалом.

Я помню в «Бриллиантовой руке»

Отплясывал под джаз он налегке.

Назад власы отбрасывая резко,

В канкане прыгал, не боясь гротеска.

Лукав, как шут у мудрого Шекспира…

Да жалко рядом не случилось Лира.

***довольно прохлады несет.
а как надо?

несет довольно прохлады
несет прохлады довольно 
прохлады довольно несет
довольно несет прохлады

Надежда, добрый день!
А что смущает?
"Довольно" (помимо "достаточно") ещё и одушевляет, на мой взгляд, эту циновку, ведь в зачине ещё сказочная
кушетка длиной в восемь чи....

Надежда, благодарю за отзыв... Надеюсь ещё полним, углубим и расширим...) Искренне Ваш. Сергей.

Владимир, большое спасибо! Вот такой рыболовный цикл...Когда ловят налима зажигают свечки у каждой лунки... сейчас фонарики... уже не то..)

Сергей, Вы пишете густо, очень яркими, сочными красками, и Ваш почерк узнаваем среди других.. Благодаря Вам постоянно пополняю свой словарный запас и расширяю  кругозор. ) Спасибо Вам за прекрасные стихи.

Спасибо, Иван Михалыч.) Реально не слышала ни разу, не кокетничаю. Хотя сленг знала недурно.. Видимо, варилась в алхимической колбе Невского и окрестностей, а там не употребляли (в лингвистическом смысле).

Всё у Вас здорово, Сергей Станиславович, а на последнее засмотришься - и заслушаешься)

– Виктор, но вот почему у нас всегда так?.. Есть коршуны и есть ястреба... :о))... (инженеры, токари, слесари, но учителя, шофера, профессора...)

– Мари, шмурдяк – это в России любое вино, кроме водки... то же и бормотуха... а портвейн, мадера, херес, вина, которые ваще-то во всём мире котируются, у нас, несмотря на цену, тоже низкосортные напитки... но ведь у нас и колбасу называют – "собачья радость"...
дикие люди, что поделаешь...

Здравствуйте, Олег! Может быть коллеги, знающие немецкую поэзию не в пример лучше меня, прольют на это дополнительный свет.

Уважаемая Ирина!
Очень благодарен Вам за разбор моего перевода и высокую оценку! Мне очень близки стихотворения молодого Гете, а это - особенно. Он его переписывал несколько раз, и российские поэты обращались к последней версии, в которой Гете усилил тему дружбы и, к сожалению, замаскировал тему любви так, что ее там практически не осталось. Первая версия стихотворения у нас, насколько я знаю, не переводилась, или мне просто не удалось отыскать соответствующие переводы  девятнадцатого века... 

Спасибо, Владимир!

Иллюстрация: Джон Уильямс, Архиепископ Йоркский.

Портрет работы Гилберта Джексона