Обзор произведений декабрьского ТОПа (от Регины Соболевой)

Шарманщик (Сергей Кузнечихин)

Комментариев под этим стихотворением нет, потому что сказать что-то конкретное тут сложно. С одной стороны – забавно написано. Короткой строкой в быстром темпе с каламбурами, прибаутками и шуточками. Легко и ненапряжно. С другой стороны – разве так уж смешны тема и сюжет? В этом разливанном море «поэта и толпы» нам предлагается искать себя и своих знакомых где-то между Сциллой таланта, отказавшегося от своего дара и ставшего успешным дельцом, и Харибдой таланта, не нашедшего себя в своем искусстве и ставшего посмешищем. Грустная перспектива. Написано хорошо. Не одно из любимейших произведений топа, но все же нравится.

 

Холода (Алёна Рычкова-Закаблуковская)

 

Когда умирает любимый и родной человек, в эти самые жуткие первые несколько дней, какие только глупые странные мысли не приходят в голову: «как бы ему не было холодно в земле в такой мороз?», «как он там без очков и любимого телефона?», «а что если я не угадала с его любимой рубашкой?». Если никогда не испытывал такого, – очень и очень хорошо. Но стихотворение вряд ли тогда откликнется, хотя честнее и трогательнее я лично давно ничего не читала. И готова согласиться – «глупыми и слабыми нас беда в одночасье делает». И да – самыми понимающими людьми иногда оказываются те, от кого ты ждешь скорее профессионального цинизма. Любимое в декабрьском топе. Спасибо!

 

Город (Михаил Эндин)

 

Стихотворение действительно не без речевых огрехов, но тем не менее написано живо и интересно, красочно, динамично, а потому не смогла пройти мимо во время отбора в топ, а теперь не могу оценить слишком низко (хотя и высокую оценку тут не поставишь, блошки-то проскакивают). Улицы тащатся на проспект, реки текут, дома прижимаются друг к другу (хотя в тексте почему-то «к другу» – очень заметный недочет)… Но позже мы видим, что город тонет в хаосе и какофонии, не соблюдает никаких правил и сводит с ума, а потому и читателю пенять стоит только на собственную привычку к правилам и стройным ритмам. И это уже забавно. И от этого уже не сбежать. И это в свою очередь чертовски круто придумано и интересно написано.

 

Зимняя рефлексия (Елена Копытова)

 

Иногда из мелочей состоит жизнь, из деталей весь мир, а ерунда движет вселенной. Нельзя недооценивать маленькие вещи или неприметные случайности. В конце концов и в экспериментальной физике есть такое представление: Вселенная как квантовая флуктуация. Одна из последних и самых интригующих теорий возникновения всего из абсолютного ничего включает в себя элемент случайности. Когда-то существовал только чистый потенциал (в рамках которого могло произойти все что угодно). И все началось спонтанно, вдруг, в результате множество вероятностных событий, которые могли или не могли происходить по тем или иным причинам. Все не точно и странно. Но любой точкой опоры и любым триггером могла стать любая мелочь. Так и зима – пора квантовой неопределенности. Все белым белом и неподвижно, но стоит только мысли задержаться на какой-то вещи… И происходит акт творения, неизбежный, как сама Вселенная. Мне кажется, в этом поэтическом наблюдении что-то есть…

Не хватает движения и жизни, но зима – такое время года, что же тут сделаешь?

 

Говорить о вещах простых (Любовь Берёзкина)

 

Сначала перед нами разворачивается череда небольших и милых событий, ерундовых и ниочемных, жизненных и непритязательных. Вот де – о чем хочется говорить в такой скучный денек! Что за мода вечно развивать диспуты и философские споры затевать? И кивать-то глубокомысленно иногда устаешь (особенно – в праздники), а тут еще успевай резоны придумывать о смысле смыслов. Нет уж, нет! Давайте о том, как люди падают, получая на орехи, и о прочих глупостях! Что мы не люди что ли? Не можем любить буффонаду? А потом оказывается, что лирической героине хочется просто говорить. Возможно – с кем-то очень конкретным. И, на самом деле, не важно, о чем. Пусть даже и о смерти и смысле жизни, пусть даже с глубоким подтекстом. И это – мило искренне и забавно звучит. Хотя и выглядит очень сентиментально. Мне нравится.

 

Оглянись ты, не бойся, товарищ боженька (Владимир Старшов)

 

Полуразговорное, полусказовое, ироничное, дурашливое – это стихотворение кажется мне, несмотря на свою неидеальность, чрезвычайно живым и настоящим. Верю: есть такие люди, для которых боженька – товарищ, собутыльник, свой в доску приятель, хотя и обидчивый (если налили не вовремя и не с той закуской преподнесли). А чего только для такого друга не сделаешь? И полушубок пошьешь, хотя и бесчисленное количество шкур на него потребуется. Да соломину до неба протянешь, хотя и где такую длинную взять, никто не знает. Но широка душа в своей бесконечной нежности к товарищу боженьке, так почему бы и нет. Смешно и правдиво. Будто и правда какой алкаш-бомжик у подъезда бормочет очередную ему одному до конца понятную присказку. А прислушаешься – стихотворение.

 

Гамаюн (Олег Духовный)

 

После первого прочтения кажется странным: мама читает сказки и поет песни в прошлом, а бабушка высматривает уже из будущего. Как так? Но свободное стихотворение на то и свободное, что при общей нестройности и странности способно рассказать преинтересную историю. Странно, что рядом упоминаются и птица Сирин, сладким своим голосом заманивающая людей на гибель, и птица Гамаюн, существо доброе, вещее. Но пожив и послушав сказки и песни, в конце концов понимаешь, что правда не всегда милосердна, а любые истории могут быть сладкими и манящими безотносительно воли рассказчика: «так поет птица сирин, памяти гамаюн». И хотел бы забыть, да как? И прошлого нет, и будущего не существует. Пусть реально только настоящее, но и оно, благодаря песням и сказкам в памяти, иногда становится почти ирреальным, почти призрачным. И как удержаться в этом кратком смутном мгновении между песнью матери и цепким взглядом бабушки? Красиво.

 

Возвращение Моисея (Александр Куликов )

 

Существуют сюжеты, мотивы, герои, которых можно считать вечными. Они были, есть и будут. Объявятся и случатся еще не раз. Какими бы точными не были приметы, и под них можно подвести необходимое обоснование, дождаться вышних знаков в конце концов. Если же природа обречена на повторение, то человеку того же не избежать. Матрица сбоит, и мы все периодически испытываем «дежавю». Так что каким витиеватым не казалось толкование известного и даже избитого сюжета, наверное, усложнять все-таки не стоит. Может быть, это просто игра человеческого разума, когда мы восстанавливаем пропущенное с помощью того, что знаем, когда сюжетные дыры латаются нашим подсознанием самым очевидным образом. Мне нравится в этом стихотворении простор для интерпретации и ненавязчивое обращение к всеобщей памяти. Беспроигрышное сочетание.

 

41 км (Алексей Григорьев)

 

Полная потерянность в пространстве и времени – стихотворение одного ощущения, описанное так точно и ясно, будто и не о пограничном состоянии идет речь. Пригородный поезд, чахлый вагон, маленькая станция между другими маленькими станциями за городом, гармонист, который не старается, и попутчики, которым уже давно все равно. Знакомая поездка. И детали знакомые. И ощущение тошнотворное и почти приятельское. Здравствуй, дорогой друг! Сколько лет, сколько зим. Люблю насыщенные тексты, написанные скупыми средствами. Это когда и просто и сложно и интересно одновременно. Спасибо.

 

препятствие (Игнат Колесник)

 

Интересный взгляд на мир... единственное препятствие, которое может быть у человека на пути, – это он сам. Одновременно: непреодолимое и прочное, как стена, отражающее и искажающее, как стекло, проницаемое и преодолимое, как вода, неизбежное и необходимое, как воздух. Ты сам себе – свой собственный путь. И это изощренно. Мне не достает в этом поэтическом рассуждении чего-то еще, какого-то более интенсивного вывода, но в общем и целом – нравится.

 

перестань, соловушка... (Екатерина Камаева)

 

Иногда действительно представляется, что в каждом из нас – миллионы тех, кто жил до нас, наши родные из далеких мест и еще более дальних событий, кто-то, в ком когда-то была и частичка нас самих. Конечно, тут требуется некоторая натяжка и фантазия, но поэзии у такой мысли все же не отнять. Хотелось бы верить, что их память может быть нам опорой, их мысли могут помочь в трудную минуту, и даже интуиция, о которой так часто судачат все, кому не лень, – едва слышный голос наших предков. И кому бы не хотелось смотреть сны в стиле своего собственного семейного эпоса, где много драмы и пафоса и красоты, и вся мудрость поколений? В этом что-то есть. 

 

Серебряная весна (Игорь Белавин Песни)

 

Наверное, ранняя весна – это все равно весна, пусть и опущенная в «серебряный раствор», пусть самым ярким ее признаком будут открытые окна и жажда какого-то обновления. Пусть ничего более. Ранняя весна не всегда сильно отличается от зимы. Иногда люди очень долго ждут, когда все по-настоящему начнет таять и капать, и станет наконец хорошо, радостно, счастливо (все мы – дети света). Иногда и ждать надо деятельно, так чтобы «хотя бы фильм посмотрим «про любовь». Иногда ждем не только мы… Мне очень нравится здесь последнее двустишие: «Бог, так и не узнав, что стало с героиней, По лестнице витой уходит спать, my love...».

 

Папа Хэм (Александр Шведов)

 

Трудно сказать, из-за чего на самом деле мрут писатели и поэты. По тем же причинам, что и все остальные, может быть? Болезни, несчастные случаи, депрессии, суициды? А, может, потому что больше не пишется? Потому что больше не о чем писать? Не осталось слов, мыслей, воспоминаний, достойных слов и мыслей? Черт его знает. Но в данном случае описано очень убедительно. И несимпатично, но красиво.

 

Стрелочник (Наташа Корн)

 

Как часто в обыденной жизни нас посещают моменты кристальной ясности, когда понимаешь, что именно действительно важно и нужно, о чем будешь думать перед смертью? Что промелькнет перед глазами, когда «стрелочник на переезде берёт ружьё и с бодуна два чёрных ледяных отверстия нацеливает на меня»? Общее место всех подобных историй? «Вся жизнь»? Мне кажется, вряд ли. Было бы интересно, хотя бы для самой себя понять наконец, что? В какой-то момент стрелочник по ошибке ли по указке, но выстрелит. И что тогда? Да и скорый может не пролететь мимо. Мне нравится динамика стихотворения. С одной стороны - это бег застывшего мгновения, с другой – вязкость жизненной суеты. Припечатало к месту, словно в кошмарном свете, но и бежать дальше надо (потому что жизнь не стоит на месте). Замечательно написано, и думается под это стихотворение с размахом. Спасибо.

Питерские дворики (Елена Бородина)

 

Питер, его дворики, его погода, его культура, вороны и прочее – беспроигрышная поэтическая тема. В качестве приправы – добавить немного игры слов. (Питер – это вода и история, но воды больше). Глядишь – неотразимо! Да, передать многоликость, яркость, лоскутность города тоже нужно уметь. Думаю, в данном случае получилось неплохо. Здесь каждый кусочек мозаики плотно подогнан к другому. И ощущение густонаселенного мира очень стойкое. «Питер чистил крыши», «лопаты воспряли духом», «крыши пели», снежные глыбы плывут по тротуарам «словно рыбы» и «небо посерело от ворон», а питерские вороны – интеллигенты. Хотя и предсказуемо, но красиво.

 

Рождественское чудо (Слава Баширов)

 

Сезонная тоска – распространенное заболевание, но у людей, творческих, почему-то нытьем и питьем не ограничивается. Не достаточно просто плакаться в опьянении, нужно еще уметь видеть в этом красоту или иронию. Или иронию от вида этой красоты. Или восторг от красоты собственной витиеватой иронии. Как тут определиться? Тоска ведь. Дело старинное, требующее самоотречения и некоторого умения. Почти искусство. Хотя, может, искусство и есть. А если «к чему слова – ведь дальше тишина»? К чему Бухметьев пил, страдал и дальше пил? Не знаю. Но самозабвенно масштабно страдал – это факт.

 

Питер (Сергей Буртяк)

 

У каждого свой Петербург! Иногда он меняется в зависимости от опыта посещения. Переживание города, его проживание в стихах в данном случае напоминает совсем другую вселенную. Этот Питер почти что Греция, хотя, конечно, и Санкт-Петербург и немного даже Петроград. Но почему бы и нет? Особенно если сердце в итоге навсегда остается здесь? Мне нравится эта кинопрогулка в стихах. Мне нравится, что панорам почти нет, зато кругом щедро рассыпаны крупные и средние планы. Мне нравится, что лиргерой делает шаги, поднимает голову, смотрит в небо, садится за стол, говорит и машет руками и вокруг него - улицы, люди и впечатления. Очень артхаусно и странно. Но мило и хочется еще.

 

Мне снился сон - в глубокой старине… (Воротнин Юрий )

 

Существует такая мнемоническая техника – дворец памяти. «Мне снился сон...» – почти «локус контроля», ловушка внутри нас. Кажется, что такое имманентное сокровенное обращение к собственному родному дому глубоко во сне вполне может быть обращением к собственной памяти и лучшим ее воплощениям. Возвращение в этот дом делает жизнь осмысленней. Чем не метод мест? Главное – чтобы не навсегда.

 

Танго в Париже (Александр Питиримов)

 

Многим после выхода из детского возраста фантазия перестает помогать, но не господам поэтам, конечно, и это радует. Особенно если чего-то явно не достает, к чему-то явно рвешься или от чего-то хочется убежать. Мне интересен лиргерой стихотворения «Танго в Париже», учитывая тот факт, что танец, конечно, не состоится даже в качестве мысленного эксперимента. И движение по улицам европейских городов, каким бы заманчивым не казался их список, лишь потенциальное, умозрительное, фантазийное, лениво-эзотерическое. У нас в редакции один из операторов таким же образом ходит по лестнице вникуда (использует степ-тренажер, глядя в серую стену). Говорит – помогает думать. В данном случае движение – и жизнь, и образ мыслей, и целый мир. Оно есть, но никуда не приведет. Конец стихотворения в таком случае и печален и показателен. Спасибо за пестрый ковер эмоций и широкий кругозор. И вновь пробудившееся желание купить настоящий велосипед.