Память

Татьяна Аинова

1968 - 2019

Таня когда-то меня спросила: «Что ты подумал, когда в первый раз меня увидел?». И что тут ответишь? Что придумал, то и сказал: «Сразу понял, вижу нечто нездешнее». Все так: тончайшая и нездешняя.

Известие о ее смерти вызвало в сети шок. Шок и шквал откликов. Больше сотни только за несколько первых часов. Для ее многочисленных друзей и почитателей изо всех уголков мира это утрата, с которой невозможно смириться и которую трудно до конца осознать. И какие потрясающе высокие слова находят комментаторы для характеристики ее поэзии и выражения своих чувств. И очень часто встречаются определения «светлая»: светлая душа, светлый поэт, светлая личность…

Поэт с большой буквы и сама поэзия. И очень красивый человек во всех смыслах. Я не знаю людей, которые, познакомившись с ее творчеством, не подпадали под магию ее таланта и обаяние личности - всегда молодой и отмеченной божественными знаками, такой  разной и бесконечно прекрасной.

У Татьяны Аиновой вышло четыре книжки стихов, она лауреат целого ряда поэтических конкурсов и фестивалей, публиковалась в изданиях Украины, России, Германии, США и других стран (сборник поэзии Татьяны Аиновой "АквариуМистика" ценят в Японии...»). В ее книжках десятки первоклассных текстов, которым суждено долгое присутствие в поэзии. Нас всех они точно переживут. 

Владимир Георгиевский (Амельченко)

1959 - 2013

          Голос его стихов подчас негромок, но заставляет вслушиваться в озвученную ими по-оруэлловски беспощадную картину современности. В отличие от рифмованных газетных передовиц иных “гражданских поэтов“ стихи Владимира исполнены не только горькой констатацией, но болью за страну и милосердием к людям.

          Поэтика Владимира Георгиевского тяготеет к школе таких мастеров слова, как Василий Фёдоров, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, чьё творчество стало достоянием народной культуры, вошло в обиход самых простых людей – песней в кругу семьи, стихотворением со страницы учебника. Стихи Георгиевского хрестоматийны в лучшем смысле слова, поскольку Владимир продолжает классическую линию русской поэзии XX века, которую отличает доверительная интонация, близкие сердцу каждого человека темы: любовь к отчему дому, рабочая честь, рыцарское отношение к женщине, материнская доля. Темы, давно не вдохновляющие многих нынешних версификаторов... В эпоху техногенных катастроф и колоссального разобщения людей так не хватает разговора по душам, откровенного и – главное – по существу. Поэзия Владимира Георгиевского  и есть такой разговор... 

Виталий Калашников

1958 - 2012

Он как-то не нагружал собой землю, не давил весом на почву. Летал, метался, вспархивал, нигде надолго не приживался, не прописывался ни в чем окончательно и навсегда… После выхода первой книги оставил временно поэзию. Надежда Замовская во Владимире говорила (с его слов), что он почувствовал – лирические стихи кормятся его здоровьем и жизнью. Те – Пир, Синичка и др. Выбрал жизнь, занялся керамикой, сменил город. И – получилось, пошло в рост, стало востребовано… Как когда-то в Танаисе решил жить, как будто уже всех победил, – так и продолжал. Не целеустремленным желанием и трудом брать жизнь, а легкостью и обаянием. И была в этом какая-то «стрекозиная» правота, превышающая «муравьиность»…

Начало 90-х, фестиваль в Ростове. Идем по летним пыльным улочкам, Виталий читает стихи о том, что попадается навстречу и приходит в голову. В рифму, с аллитерациями и каламбурами.  Кроме меня, публики рядом нет. На ветер читает, в воздух, рождая строфы на ходу и отпуская в тихую провинциальную вечность...

– По-хорошему – говорит, словно сам себе, – надо бы всё заново написать. О чем в юности было написано. Стихи о самых простых предметах, о фундаментальных вещах жизни – о родине, о природе, о любви, о семье...

Александр Солодовников

1893 - 1974

         К 1917 году Александр Александрович Солодовников успел с отличием окончить Императорскую Академию Коммерческих наук в Москве и юридический факультет Московского университета. Всю Первую мировую работал медбратом в лазаретах, умудряясь совмещать это с учебой. Служил в армии: сначала в Белой, потом в Красной. До своей женитьбы, то есть до тридцати лет, успел пережить два ареста и длительное пребывание в лагере исправительных работ. Брак c Ниной Паутынской оказался, с одной стороны, крепким и счастливым, с другой – несчастным: супруги похоронили двоих маленьких детей, одного за другим, и старость встретили в одиночестве… Впрочем, до старости нужно было еще дожить. Третий в жизни рядового московского бухгалтера Солодовникова арест пришелся на 38-й год. Шесть лет лагеря – в шахтах, на молибденовых рудниках – и потом еще десять лет поселения. Потом реабилитация и возвращение в Москву.

          В последние годы жизни супруги Солодовниковы часто приходили в церковь Ильи Обыденного. Александр Александрович мог часами стоять на коленях, опираясь на свою палку. Часто по его лицу текли слезы…

          Лучшие стихи его связаны именно с храмом, богослужением. Музыка гимна, или, вернее, ликующего благодарственного псалма для Солодовникова совершенно органична, она возникает вновь и вновь, причем в разные периоды многотрудной жизни, но столь же органична для него горестная музыка псалма покаянного и тихая пронзительность сердечной молитвы…

Михаил Анчаров

1923 - 1990

          Анчарову не довелось выступать перед многотысячными аудиториями, он не собирал полных стадионов, и песни его знали хуже других, отнюдь не более даровитых сочинителей. Может быть, он опередил свое время.

          Между прочим, так происходило не только с его песнями, Михаил был человеком разносторонних способностей. Не только военный переводчик (и не с какого-нибудь – с китайского) по первому высшему образованию, не только живописец по второму высшему, не только поэт, композитор и исполнитель, не только прозаик и драматург, он например, еще и киносценарист. Безусловного успеха Анчаров достиг в своих повестях, но ведь и они тоже выросли из корешков его поэзии, неслучайно одна из повестей названа строкой из песни – "Этот синий апрель".

          Анчаров предчувствовал многие будущие настроения. Хотя и не все. У него, скажем, совсем не было лагерной темы, разве что мимоходом промелькнуло: "Не чересчур ли много вас было, штрафников?" Но зато у него впервые возникла совершенно нетипичная для советской песни и, пожалуй, для всей советской литературы тема маленького человека, которая через некоторое время с такой силой прозвучит в "Матренином дворе" Солженицына, в кассиршах и тонечках Галича. В сталинское и послесталинское время одна из главных гуманистических традиций русской литературы оказалась отброшенной.           Официально советскому человеку не полагалось быть маленьким. Образы нуждающихся, несчастных, сверхтерпеливых, униженных исчезли из литературы, одновременно из жизни исчезли милосердие, доброта, жалость, милость к падшим...
Героями песен в те пахмутовские времена были исключительно "комсомольцы – беспокойные сердца"...