Удивлён Вашим странным неоспасеньем...

История бедной Рахили, увиденная глазами тех самых охранников. Даже последняя фраза не спасает. А литературная подготовка здесь ни при чём: цинизм - он и в Африке цинизм!

Высшая оценка, Игорь!

Геннадий

Владимир, все стихи - это то, что нужно для души.

Геннадий

Потрясающая правда. Сильные стихи.

Геннадий

Лежит поэт с утра в томленье
И думает о Томе, Лене...
:)

Лада, очень понравились стихи. И плечи колоколен.

Геннадий

Октябрьским дождиком омыты
земля, трава, кусты и мох.
Но если скажут: "Хальт!" бандиты,
то мы ответим: "Хенде хох!"

Марк,

С Днем Рождения! Высого Вдохновения и Крепкого Здоровья желаю!

Утром встану я с постели, -
Тень любая незаметна,
Так как я на самом деле
Целый день - источник света!
:))

Точная зарисовка в стиле импрессионистов, но Маяковский тоже тут как тут...

дул, как всегда, октябрь ветрами, как дуют при капитализме.
За Троицкий дули авто и трамы, обычные рельсы вызмеив

Как кадровый офицер даже на пенсии в бане держит выправку -
переводчик и в собственных стихах - кадровый поэт...

По утрам цветочки у дороги
Радостно отбрасывают...ноги. )

Это так, шутка. Не согласна с тем, что вещи за ночь накапливают зло. А может, наоборот, добро? "В них всё зло..." - предлагаю "зло" заменить на "то". )

И плата за это служенье
Всего лишь душевный комфорт.

Истинно так!!!

Лёгкое и приятное решение нашёл Ваш герой. А что делать, если октябрь хмурится вовсе не погодой? )

Такого я ещё не читал!

И я думаю, что все-таки "не дОлжно". Но здесь легко исправить. А в целом стихотворение очень ясное, стройное и глубокое.

Саша!
Прочла Вашу миниатюру после дискуссии о ней.
Хочу внести свою лепту.
Прежде всего, это действительно миниатюра - то есть особый жанр со своими законами. И главный закон - концентрация художественной выразительности. История Рахили - от её таких понятных и естественных мечтаний о любви до "использования" её в качестве подсобного материала, муляжа, то есть до полного извращения этой самой любви, от образа женщины, словно предназначенной для деторождения, до трагической и саркастической концовки о "везении их неродившихся детей" - задушенный крик ещё одной жертвы фашизма. И при этом вспоминается ветхозаветная Рахиль, любимая жена Иакова и мать Иосифа, и чудесное рождение ею в пожилом возрасте своего сына.
Рахиль, несмотря на все свои физические данные, мечтающая о любви и не желающая близости без обещания свадьбы, очень человечна и вызывает понимание, а значит, и сочувствие. Пьяные охранники, "пользующие" живое тело, в котором есть душа, надругались над телом и душой. Они отрицаются автором как нелюди, как дикие животные. Это насильники, способные лишь на скотские отправления.
Да, написано жёстко и жестоко. А фашизм - это не жестоко?
Да, это не фильтрованная проза. Да, это бьёт по нервам.
Но как иначе сказать о фашизме, надругавшемся над человечностью.
Кто и как прочтёт эту миниатюру, кто и что в ней отыщет - это скорее зависит не от того, антисемит ли читатель, а от степени его литературной подготовки.
Нет в миниатюре никакой уступки антисемиту.
Есть человеческая боль. Она в трагическом сарказме. В верно расставленных акцентах. Она в особой плотности сюжета и всех выразительных средств.
Ещё раз благодарю Вас за Вашу позицию - неприятие фашизма, и за то, что не идёте проторёнными путями, раскрывая его сущность.
А.М.

"Под хмык официальных лиц
В лице официантов"
Пометку делаю страниц,
Читая фолианты.

"Поэту нечего клевать,
Скорей клюют поэта!"
О, Миша, тут ты Голиаф,
Ценю тебя за это!

Юрий, был в отъезде. Поэтому отвечаю с опозданием. Если Вы помните, некоторое время назад в одной из дискуссий я привел следующий пример. Есть у меня стих
Не картавь
Позволю себе привести комментарий Аси Сапир: « Саша! Об ужасах концлагерей можно писать по-разному. Можно - показывая пытки и казни. Так пишут по преимуществу. Это, очевидно, верно. Но свойство человеческой психики таково, что запредельное перестаёт восприниматься с той силой непосредственного восприятия, как в первый раз.
Когда я начала читать Ваше стихотворение, я даже не сразу поняла, что оно о концлагере. А когда поняла и поняла, как это сказано, я была в ошеломлении. Ужас происходившего воздействовал, как ужас происходящего : жизнь идёт - вот даже весна пришла. "Жизнь тут строга, обрядна и честна ..." А когда каждое из этих слов наполнишь конкретным содержанием, становится люто холодно и люто страшно. Со мной ( по возрасту и по принадлежности к картавящим) это должно было случиться. Вы достигли такого эффекта непосредственности, которого не всегда достигали те, кто рисовал пытки и казни. И помимо всего - Ваш герой - Человек, а не существо. И его мечта о лёгкой смерти - мечта не слабого, а сильного человека. Спасибо Вам! Будьте благополучны!
А.М.»
А вот другой отзыв на этот же стих:«Я случайно прочитала Ваш стих. Простите меня, я в ужасе и отчаяньи. Вы ничего не пережили и ни о чем не сожалеете. Вам даже в голову не приходит, что Вы оскорбляете память миллионов погибших:
„Жизнь тут строга, обрядна и честна
В сравненьи с довоенной круговертью“.
Это еще самые невинные строки.
Оказывается, жертвы были напрасны, если одни пишут,а другие размещают такие произведения в „Золотых строках“.

Как же по разному люди прочитывают один и тот же текст. Кстати, Владимир Корман был одним из двадцати, кто поставил мне за «Не картавь» «блестяще». А последний текст его очевидно возмутил. При этом он добавил: «Может быть, достаточно для нас уже и того, что намалевали Шолохов и Бабель?» Очевидно, что глагол «намалевали» касательно «натуралистической» части творчества Исаака Эммануиловича и Михаила Александровича со стороны Кормана многое объясняет и в его отношении к моему последнему тексту. И даже делает мне приятно.
А Ваш, Юрий, первоначальный отсыл к Бабелю в контексте развернувшейся дискуссии весьма уместен и убедителен. Бабель, конечно, не мог написать про Майданек, поскольку был расстрелян еще 27 января 1940 года. Но, если бы судьба распорядилась иначе и он избежал расстрела, то вероятно, мог бы написать рассказ про концлагерь с идентичным моему сюжетом и в той же стилистике. А Марк, еще до появившейся на моей страничке дискуссии, предложил мне подумать над тем, чтобы зарифмовать мою прозаическую миниатюру «свободно, длинной строчкой». И добавил: «Главное - не потерять эту жутковатую в своей правде лексику».
Да, чей антисемитизм Вы имели в виду? В сюжете пьяные охранники «пользуют» не только еврейку Рахиль, но и русскую Марусю. И где я, согласно Корману, якобы намекаю, что в концлагерях «истребляли не нормальных людей, а каких-то недочеловеков»?
Героиням миниатюры, попавшим в концлагерь, не посчастливилось оказаться привлекательными и выносливыми. Что они могли поделать, чтобы избежать той участи, которая им предстояло пережить? Покончить жизнь самоубийством? Кто-то так и поступал. А кто – то не решался пойти на это, в частности, и по причине того, что это есть грех сточки зрения религии.
Ваш АШ

Черновик и догадка - всё начисто. И не иначе.
Спи, усталая птица - без недоуменья и плача.
Образ белой голубки осенней свободой промыт...

Строки высокого полёта...

И здесь необыкновенное переплетение образов и литературных героев. И всё тем не менее гармонично.

Многообразие образов (извиняюсь за тавтологию). Порой весьма неожиданных:

...Урчание тучье -
Мятая взвесь, как живот у недавно родившей...

Созвучное душе... Читаешь эти простые строки и словно что-то обретаешь - помогающее устоять. Спасибо, Леонид!

"всё реже по воде гребки
упокоённых сонных вёсел..."

Проверь, а может быть, ты сидишь в моторке? ;-)
Пронзительное, как всегда!!!

Геннадий!
Чувство - через край и другой концовки быть не может.
Всегда с удовольствием читаю твои сочинения и нахожу их всё совершеннее.
Виктор

Щорс! Вау! Город моего детства! Стихи пробудили во мне маленького мальчика!

"Евгений Онегин" вспомнился, с его лирическими отступлениями: та же неспешность повествования, щедрость на детали и выверенность слова. Новая "энциклопелия русской жизни", одним словом))) Спасибо, Саша, истинное удовольствие получаю от Ваших стихов.

Наверное, Саша, эта временная дельта между точкою их ух ухода и точкою нашего «сегодня» не может не обращать к раздумьям, чем они были для нас, что сумели после себя оставить, насколько мы на них похожи или, наоборот, разнимся, и чем мы сами уже успели заполнить этот временной лаг. Для меня как читателя контрасты начинаются с первой же строки: «рассвет над свалкой» – настолько здесь явственно звучит тема отжившего, бесполезного материала и продолжающейся, обновляющейся жизни. И дальше сопоставления /противопоставления множатся: «кладбище и свалка» – насколько человеческая жизнь – утиль, насколько мы способны наполнить её смыслом для себя и для оставшихся. Закономерно возникает упоминание имени Христа, чья судьба и возраст канонически служат мерой и точкой отсчёта. А далее – тёмные воды Леты и белые чайки, белый свет; контраст чёрного и белого на старых фотоснимках. Долгий летний день, и ещё раз – жизнь, торжествующая над смертью, длящаяся и открытая для того, чтобы, уходя дальше, сделать её более полной – из-за разницы не только в длительности, но и в содержании.
Стих замечательный. Хотя незамечательных стихов я у Вас просто не знаю))) Спасибо.

Спасибо всем!

Женечка, мне нравится идея. Рубрика, по-моему, философская. А вот ударение здесь, по-моему, верное: дОлжно. Проверь.
Удачи. И жду в воскресенье)))