Прайд Льва Толстого

Как-то крестьянин из Симбирской губернии Гаврилов, честно закончивший сельскую школу и занимавшийся не только сельским хозяйством, но и сочинявший стихи, написал письмо Толстому. С намерением пообщаться с великим народным учителем о творчестве. О литературе. О поэзии. И получает отповедь. Но не потому, что стихи Гаврилова не понравились — Гаврилов даже в газете «Народные вести» публиковался, — а потому, что Толстой поэзию не любит. Мол, глупости это. «Не отвечал я вам на первое письмо потому, что ваши рассуждения о Бальмонте и вообще о стихах мне чужды и не только не интересны, но неприятны. Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцовальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды. Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие».

А если без «танцовальных па», то каким же должно быть слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, Лев Николаевич? Как достичь ясности и простоты? Как-как, ну, например: «И для того чтобы достигнуть этого, художнику надо делать то, что делал Валаам, когда пришли к нему послы и он уединился, ожидая бога, чтобы сказать только то, что велит бог: и не делать того, что сделал тот же Валаам, когда, соблазнившись дарами, пошел к царю, противно повелению бога, что было ясно даже ослице, на которой он ехал, но не видно было ему, когда корысть и тщеславие ослепили его». Как-то так. (Л.Н.Толстой. Об искусстве).

Кстати, про ослицу. Случилась однажды семейная ссора. Софья Андреевна, на сносях будучи, высказалась по поводу затеи Льва Николаевича резко, мол деньги вложены немалые, а лошадей поморили. Со Львом Николаевичем так нельзя. Натура тонкая, чуть что — в Америку! Навсегда! У него для таких случаев и холщовый мешок приготовлен. В отчаянии Софья Андреевна родила дочку. Как Софья Андреевна отдышалась, ей сообщили радостное: Лев Николаевич дерзость простили, вернулись, спят.

Сам Толстой политикой, вроде, не занимался. На прямую не занимался. А вот Черткова политические репрессии коснулись. После того, как он организовал шумиху в международной прессе о травле инакомыслящих в России. Это звучало в унисон делу Дрейфуса в Европе. По поводу происходящего в России подал свой гневный голос — еще в статусе принца — и Эдуард VII. В дом Чертковых на Галерной Гавани нагрянула полиция с обыском: да, Чертков виновен в пропаганде сектантства. Комитет министров постановил сослать Черткова в Сибирь. Императрица-мать просила Николая II смягчить решение, и Чертков снова едет в Англию. Но слово евангелиста Чертков сдержал. Убедил Толстого спонсировать не дешевый переезд в Канаду русских духоборов. И это единственная благотворительная акция Толстого, если к слову "благо" не присматриваться. Канадское правительство встретило русских духоборов по-людски, все восемь тысяч. Им разрешили не служить в армии. Тем более, что регулярной армии у Канады все равно не было, а ополченцам вменялось в обязанность отбыть двухнедельные сборы в июне. Духоборам разрешили и этого не делать. Переселенцам, естественно, отвели землю на необжитых местах. А поскольку шла раскорчевка леса и строительство жилья, то первую зиму духоборы люто голодали. Мужчины уходили на заработки, женщины впрягались в плуг и поднимали целину. Правозащитникам с того континента было не до русских духоборов, да никто и не обещал, что будет легко. Когда же трудности были преодолены, новых сограждан попросили принести присягу на верность правительству, а раз те не согласились, 100 000 гектаров обработанной уже земли у них экспроприировали. Лев Толстой и Чертков, естественно, промолчали. Набрали что-то в рот и молчали, глядя в сторону. С другой стороны, они свою высокую миссию выполнили, дальше, граждане-духоборы, сами. Чертков прожил в свободной Англии около одиннадцати лет, где активно вел правозащитную деятельность. Занимался изданием запрещенных в России произведений Толстого на английском языке.

Теперь о масонстве. В 1904 году Чертков издает у себя в Англии брошюру «О революции. Насильственное восстание или христианское освобождение?» В это же время происходит покушение на духовного лидера России — Иоанна Кронштадтского. Который поливал Толстого такими словами, какие только вообще позволительны члену Святейшего синода, и даже называл Толстого идеологом революции. Иоанн Кронштадтский был ранен, выжил, умер после революции, ту революцию погасили. Но присмотримся к действующим лицам: заказчиками покушения были Великий князь Николай Николаевич и шеф жандармского корпуса В.Джунковский. Джунковский, по утверждению Нины Берберовой, масон. А перед революцией 1917 года были многочисленные покушения на другого духовного лидера — Григория Распутина. Тут действовали тоньше. Сначала была проведена кампания оклеветизации. В конечном итоге Распутин убит, а революция состоялась со всеми махровыми оттенками. Но присмотримся к действующим лицам снова: иеромонах Илиодор; дворянин и внук священника В.Пуришкевич; великий князь Дмитрий Павлович; князь Феликс Юсупов. При содействии английских спецслужб, конкретно Освальда Райнера. Райнеру вообще-то приписывают контрольный выстрел, впрочем, его присутствие возле дворца Юсуповых маловероятно — топтаться несколько часов на ночном морозе...

Тем не менее, в преддверии попытки госпереворота в СССР 1927 года этот Райнер щепетильно переводит книгу этого Юсупова на английский — о вреде Распутина для России, об исторической необходимости его убийства. В том же году в Париже выходит и перевод книги на французский. В книге, как соучастник убийства Распутина впервые упомянут некий поручик Сухотин. Был он упомянут и ранее — в опубликованных дневниках Пуришкевича, но упомянут как-то витиевато: «поручик С». Спрашивается, кто такой, как затесался в шайку князей, и почему все так таинственно? Более того, именно Пуришкевич назвал этого «С» поручиком, причем, Преображенского полка, а когда в 1932 году эмигрантский журнал как раз так Сухотина и обозначил, в редакцию пришло письмо председателя Союза Преображенцев, который имел честь уведомить, что ничего подобного в Преображенском полку не состояло. Современники цитируют высказывания Сухотина, удивительно близкие к Ленинским — по вопросу войны и по вопросу казни царя: «Во мне лично дворянин проснется только тогда, когда я увижу, как толпа вытащит Царя и казнит на рыночной площади!» Выходит, Распутина убивали вовсе не для того, чтоб избавить царя от тлетворного влияния Распутина, который, по утверждениям все того же Сухотина является (вместе с Вырубовой) немецким шпионом. То есть, этот таинственный Сухотин — не монархист, а наоборот.

Таинственный Сухотин — любовник Феликса Юсупова. А у этих свои убеждения. И все же: если Великого князя Дмитрия Павловича и князя Феликса Юсупова наказали хотя бы условно (как-никак, убийцы) — одного послали в действующую армию аж в Персию, другого сослали в его же имение, — то поручик Сухотин не понес и символических наказаний. Зато он участвует в январе 1917-го на международной конференции Антанты, в ходе которой была дана отмашка Февральской революции. При большевиках Сухотин стал секретарем Главного управления по снабжению металлом при Высшем совете народного хозяйства, но, обвиненный в спекуляции и вымогательстве взяток, был приговорен вместе с князем Чагодаевым к расстрелу. Однако расстреляны они не были, а Сухотин был даже назначен комендантом Ясной Поляны. Да, Ясной.

В 1925 году Сухотин вообще выехал на лечение во Францию, где заботы по уходу за ним взял на себя трогательный Юсупов. Вырубова пишет, что еще за пару лет до убийства, когда Распутину рассказали, что Феликс Юсупов вступил в тайное английское общество, Распутин сокрушенно констатировал: «Теперь он меня убьет». И ведь убил. Юсупов предложил ему помолиться перед распятием, а когда тот встал на колени, выстрелил ему в спину.

Правда, тут что-то не сходится, поскольку у трупа были крепко связанные руки и ноги, что трупу совсем без надобности. Массовые нестыковки в материалах дела отмечают многие исследователи. Судмедэкспертом по делу Распутина был назначен профессор Д.Н.Косоротов, который уже расследовал ритуальные убийства. Его заключение пропало, а глянуть было бы интересно. Еще при покушении 1911 года иеромонах Илиодор Труфанов с писателем Иваном Родионовым (как же без писателей) и с неким Митей, насильно поставили Распутина на колени, накрыли его епитрахилью и, угрожая зарубить, заставили каяться в грехах, которые тот не совершал. Сие действо весьма напоминает возложение на «козла отпущения» чужих грехов. Но можно предположить, что в этой истории наивные люди слишком доверились массовым слухам относительно Распутина и, обманутые, отважились на героический шаг во имя царя и отечества. Впрочем, в 1914 году уехав из России — что патриотичным не выглядит, — иеромонах Илиодор выпускает целую книгу клеветы на Распутина, а за полгода до убийства Распутина, упомянутый иеромонах всплывает в Нью-Йорке, где предложил журналу «Метрополитен» сенсационное интервью: Распутин и царица не только шпионы, они готовят сепаратный мир с Германией.

Любопытно, но Николай действительно рассматривал вариант сепаратного мира. Но в чьих интересах действует Труфанов, кто направил иеромонаха в американский журнал и откуда у него могли быть данные о сепаратных переговорах? Вряд ли иеромонах Илиодор был мотивирован высокими идеями. Зато в день смерти Распутина гражданин Керенский, флагман русской революции, становится главой масонских лож России. Лед тронулся. Возглавив Временное правительство, Керенский распорядился — других-то дел в революционной стране и нет, — перезахоронить Распутина, чтобы никто не знал, где могила. Хоронить не стали, сожгли. Делалось все в спешке. Вероятно, напугала нетленность тела. «Несомненно, — писал исполнитель сожжения Купчинский, имевший срок за госизмену, — в будущем это были бы мощи святого». Впрочем, на березе надпись была иная: Hier ist der Hund begraben» — «Здесь погребена собака».

Но какое все-таки отношение к Ясной Поляне имеет неясный Сухотин? Почему он такой неприкасаемый? Ведь ни царское правительство его не наказало, ни советское — по очень громкому делу РАСМЕКО. При трех режимах — царском, временном, большевистском — он курирует сферу внешнеэкономический отношений. А судя по тому, что в деле об убийстве Сухотин не был даже упомянут, потом был упомянут, но вскользь и всего одной буквой, похоже, его миссия была важной.

Либо никакой.

Но, судя по тому, как эту персону заговорщики скрывали, то фигурой он был все-таки значительной. Возможно — главной. Согласно утверждению некоторых исследователей, Сухотину отводилась роль все-таки второстепенная: уехать в шубе Распутина, то есть, при свидетелях изобразить его отъезд на машине из Юсуповского дворца до покушения. Обеспечив, таким образом, алиби заговорщикам. Что он, вероятно, и сделал. И, стало быть, во время убийства не присутствовал.

И что? В убийстве Сухотин не участвовал, а выгораживают его больше всех? А может, это не Сухотин обеспечивает алиби всем остальным, а все остальные обеспечивают алиби Сухотину рассказами про отъезд в шубе? Дадим слово жандармскому офицеру князю Петру Ишееву. Но сначала несколько слов о Чагодаеве, фигуранте по делу РАСМЕКО, родственнике Сухотина, двоюродном брате его жены — разумеется, тесно связанном с англичанами. А любил князь Чагодаев на балалайке играть. Страшно любил. И в 1908 году выехал с оркестром на гастроли в Лондон, где и остался по личной просьбе короля Эдуарда VII. Старого знакомого Черткова, практически душеприказчика при Льве нашем Николаевиче. Но, вернувшись вдруг в 1916 году в Россию, князь Чагодаев попадает практически с корабля практически на бал. Именно его информирует Сухотин о предстоящем убийстве Распутина. О чем знакомый Чагодаева князь Ишеев аккуратно у себя записал. Собственно, упоминания о Чагодаеве нужны лишь для цитаты одной записи Ишеева, в которой настоящим убийцей Распутина назван Сухотин: «Но, чтобы его не подвести, об этом решили скрыть и держать в секрете, а его выстрелы принял на себя Пуришкевич, — иначе ему бы не поздоровилось».

Вот как князья стояли горой за поручика.

Так кто же поручик Сухотин после этого? Пидор средней руки, мальчик на побегушках, или ключевая фигура мистического действа исторического масштаба, эдакий Великий понтифик?

Поручик Сергей Сухотин — сын Михаила Сухотина, про которого в свое время Толстой написал в дневничке: «Что за жалкое и ничтожное существо». А в день свадьбы своей дочки Толстой вообще рыдал. Потому что в этот день Михаил Сухотин стал его зятем. Но после высылки Черткова в Англию многие его функции стал выполнять как раз Сухотин. «У Сухотина пахнет моей одной истинной любовью». В общем, Толстой рыдать перестал и, спустя годы, пишет: «Я вас люблю <...> за ваш милый характер и своеобразную мягкую твердость».

То есть: убийца Распутина официально приходился Толстому внуком. Бабка Толстого была извращенка, тетка была Б невероятная. Внук — пидор. И, что интересней, убийца Распутина. Случайность? Курьез истории? Возможно. Благодаря своей мягкой твердости Сухотин стал помощником великого писателя и последнее десятилетие переводил его труды на иностранные языки. Переводил-переводил, а заодно вырастил из сына (от первого брака) убийцу.

Дед за внука, конечно, не отвечает, хотя и желуди от дуба далеко не отползают.

Ритуалы ритуалами, но в убийстве Распутина прочитывается и британский след. Что вышеизложенному не противоречит. Теперь насчет сомнений по поводу Рейнера, как соучастника убийства.

Корин Холл, исследовательница этой темы, сообщает, что в архивах британской разведки действительно нет документов, связывающих англичан с убийством. Но не потому, что их не было, а потому что Дэвид Ллойд Джордж, премьер-министр и друг Рейнера, их удалил. Сам Рейнер сжег свои бумаги перед смертью. Но Холл подчеркивает, что три выстрела были произведены из разного оружия, а последняя пуля была выпущена из пистолета Рейнера.

В ритуальных убийствах много романтики, что уводит от конкретной политики. Да, у конкретной политики свои действующие лица. И был, значит, такой замечательный персонаж Сергей Витте. Председатель Совета министров. Который в начале января 1905 года дал разрешение на проведение демонстрации, что закончилась обвинением царя во всех смертных грехах и жутким международным резонансом, причем, заранее подготовленным. А в конце августа того же года по своему усмотрению Витте отдал пол Сахалина японцам, и до сих пор все убеждены, что та война была Россией проиграна. А еще Витте заказал убийство министра внутренних дел Плеве. А еще этот свободолюбивый граф предложил дворянину Лопухину устроить покушение и на самого Государя Императора. Одновременно с подписанием российско-японского договора Витте достиг договоренности, что банкирский дом Морганов поспособствует размещению русских ценных бумаг в Америке, а в Париже подготовил заключение Россией большого займа. То есть, революцию 1905 года можно записать в актив Витте. И якшался он с Ротшильдами. А где революция, там и Ротшильды. Но тесное общение Витте с Банкирским домом Рафаловичей вносит очень экзотический перчик в революционную кашу, поскольку этот Банкирский дом субсидировал кампанию мистера Кроули.

Кроули — это идеолог современного сатанизма, написавший основополагающий труд «Книга закона» и в 1922 году возглавивший «Орден восточного храма». Но то было во времена, когда оккультизмом увлекались все — от горничных до великих князей. Судя по всему, Кроули заметил общественный запрос и на сатанизм, который был актуален даже при атеистических большевиках. Один мавзолей чего стоит. Из 57.000 дореволюционных храмов к 1939 незакрытыми осталось 100 (меньше 0,2%), и ни одного монастыря, семинарии. Серп и молот — языческий символ силы и власти. Красное знамя развевалось еще над иезуитами, звезда до 1922 года (до IV Интернационала) была перевернутой, что можно наблюдать и на ордене Боевого Красного знамени, и на фотографиях той поры, и на кое-каких живописных росписях. В XX веке перевернутая звезда фигурирует исключительно в качестве логотипа Церкви сатаны. Большевики уважали Толстого, ведь первым в России затеял ревизию Евангелия, Русской Православной Церкви и вообще христианского учения именно Толстой. Вследствие чего получил невероятный импульс популярности, включая международную.

И вот, человек без правил, без практических способностей, но с огромным самолюбием, что дурен собой, неловок, нечистоплотен и светски не образован, почти невежда, раздражителен, скучен для окружающих, нескромен, нетерпим, не воздержан, непостоянен, глупо тщеславен, ни ума практического, ни ума светского, ни ума делового, честолюбив настолько, что больше добра, о котором разглагольствовал, любил славу — о чем в июле 1854 года подробно изложил в своем противном дневничке ровно в таких терминах — стал глыбой невероятного размера.

Бежавший из ссылки товарищ Свердлов — самый мутный персонаж революции, которого традиция записывает в большевики, но принадлежность эта документально никак не подтверждается, — 10 ноября 1910 года пишет (за подписью «Группа социал-демократов») листовку в связи со смертью Толстого.

И пусть теперь хоть кто-нибудь мяукнет, что Лев Толстой не великий.