Дмитрий Коломенский
Любимое стихотворение этого ТОПа. Дело не только в неоднозначности темы. А самые интересные стихи – всегда немного странные и противоречивые. В Евангелии апостолы сравнивались с рыбаками. Они занимались ловлей «человеков». А мы, все остальные, – всего лишь рыбы, убогие рыбки в бесконечном Его океане. Я никогда не смотрела на это так, пока не прочитала стихотворение Дмитрия Коломенского. По сюжету (если можно так сказать) пьянчужка Адар взял у героя деньги из кошелька, потом принес в подарок бутылку пива, потом присел рядом... и этот образ единения, по сей видимости, совершенно разных людей, которые не смотря ни на что, – всего лишь рыбки (под взором чего-то большого и непонятного)... это пробирает до мурашек. Простая разговорная, иногда сниженная, лексика, простенький но четкий ритм. Почти что рыбный марш. И забавное послевкусие. «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их». У рыбки и птички и правда ничего нет и быть не может. Дается легко. Отнимается еще легче. А у человека? Да чем мы лучше птиц и рыб? «Мы будем рыбы твои, Господь, Пока с землёй не срастётся плоть, Пока не пробьет наш смертный час, Покуда глядишь на нас».
Наташа Корн
Что делать, когда хочется не просто самоуничтожения, но полного «нерождения»? Чтобы – как ни бывало. Не знаю. До такой степени беспросветного разочарования доходить приходится не часто. И в эти моменты, к сожалению, вместо стихов рождаются лишь жалобы. Здесь же подобное послужило толчком к творчеству. Не знаю, было ли оно терапевтическим, но всеобъемлющим стало точно. Пусть это стихотворение одного ощущения, одной черной дыры, антиматерии, одного огромного «ничего», но оно настолько точно и детально, настолько внимательно к нюансам, что становится жутко. Будто текст списан с моего ночного бреда. Тоскливо, кошмарно и хочется раствориться в пространстве без следа. Здесь определенно стоит ставить метку «18+» из-за упоминания мыла, веревки и крюка под потолком. Но для меня ключевыми стали строчки: «фантом Немира. Непроцесса. Непротеста. Нежизни. Нелюбови. НИЧЕГО, Халтурит солнце, рассветает пресно, Туман горелым пахнет молоком». Все это вместе с ударной концовкой – очень хорошо сделано. Браво!
Ольга Лебединская
В детстве эта история казалась мне странной. Почему Мария делает правильно,
когда просто сидит и слушает учителя, когда именно Марфа сделала так, что они
могут сидеть и слушать, спокойно, ни на что не отвлекаясь. Но при этом Мария
«избрала благую часть», а Марфа просто «заботится о многом», готовя еду для
своих гостей. Как будто людям не нужно есть. И разве родители и педагоги в
детстве не учат нас изо всех сил: не сиди просто так, не хлопай ушами, работай,
делай дело, суетись, «заботься о многом», отдых и возможность просто сидеть и
слушать надо заслужить (мытьем посуды и отличной контрольной работой). Нам
врали всю нашу жизнь? Или нам врет библия? Ну а если серьезно, стихотворение
– простенькое, но привлекательное. Казалось бы, неказистый четырехстопный
ямб, но – история, тоже не самая сложная и глубокая, очаровывает. И начинаешь
понимать Марию, которая не может броситься помогать сестре, у нее другая
забота, которой нельзя не подчиниться. История, как эта самая притча, и не
должна быть заумной и закрученной. Она должна выхватывать из памяти
слушателя то, за что он сам будет цепляться до последнего. А рассуждать, кто
прав или не прав в той сказке о Марии и Марфе, думаю, и не нужно. У каждого
свой путь и свое счастье. Должна отметить все же, что при первом чтении мне
казалось, что название произведения не совсем точное. Ведь речь здесь не
столько о Марфе через призму восприятия Марии, сколько самоидентификации
через призму старых библейских архетипов. Каждый из нас или Марфуша или
Маша, но имеет ли это значение? «Марфуша знает толк в обычном. Спасибо,
милая, за ужин! Прости досужих ротозеев – Без них не сбудется тоска». После
надцатого прочтения перед написанием обзора мне уже казалось, что именно этот
катрен – ключевой. Стихотворение – религиозное, но без пафоса и
мелодраматичности. Именно благодаря этой простоте и ненавязчивости «тоска
сбывается». Красиво без красивости. Я – не религиозный человек, но могу это
оценить.
Владимир Ступинский
Такие стихи приходят только ночью, как и такие образы. Волшебство ночи – в ее
умении показать свою иномирную природу. Ночью мы все немного на границе. И
спящие, и бодрствующие. И самому свежему человеку кружат голову ночные
зыбкие картины. Может быть, дело в ограниченности возможностей нашего
зрения. И страхах, тревогах, что всегда появляются в темноте. Все дети боятся
темноты. И никакой кошке ночью страшно не бывает. Впрочем, причина не
важна. Если предыдущее стихотворение простора для умозрительных построений
не оставляет (все там вполне очевидно и однозначно, прозрачно и прекрасно в
своей чистоте), то здесь красота – в другом. Именно в ненадежности и
неустойчивости, в сомнениях, если хотите, самая суть здешней «сбывшейся
тоски». Кто бы мог подумать, что на «ПоэзияРу» май может быть, в какой-то
степени, месяцем богоискательства в самом широком смысле, конечно.
Стихотворение Владимира Ступинского построено на ассоциациях, скроено из
многочисленных ярких образов, из самых разных цветных кусочков. Почти
лоскутное одеяло. И тем весомее конец – «Рвётся земля из-под ног – В чёрном
небе, скользя среди звёзд-пылинок, Взревёшь над пустою улицей: Где ты, Бог?!».
Действительно, думаю, каждому знакомо такое ощущение. Этот наносекундный
полет в невесомости, когда ты готовишься к какому-то прыжку в неизведанную
тебе бесконечность. Иногда кажется, что любое будущее – та самая невесомая
бесконечность, к которой нельзя подготовиться, которую нельзя перейти
неспешным прогулочным шагом. Потому-то если в первом четверостишие земля
из-под ног «уходит», то в последнем она «рвется». С каждым прожитым днем
жизнь только ускоряется, Вселенная только расширяется, и вопросов становится
все больше. И можно ли перевести здешнее «Где ты, Бог?» как «Зачем я здесь?»
или даже «К чему я там?».
Екатерина Камаева
Если опустить небольшую претензию к слегка запутанному синтаксису (что
может запутать, в свою очередь, и читателя), должна сказать, что это не просто
стихотворение – это медитативный опыт, волшебное заклинание. Не в первый раз
замечаю, как тонко Екатерина Камаева подбирает слова, как мелодично
раскрываются они при озвучании. Попробуйте прочесть, медленно в слух, и вы
поймете, о чем я. Пусть ритм немного джазовый, рифмы не всегда точные. Но
какой-то тонкий вкус есть у каждой строки. Он придает колдовской формуле вес
и силу. Все ведьмы знают, что простого слова для свершения волшебства не
хватит. Слово должно быть особенным. Екатерина Камаева подбирает особенные
слова, чтобы зачаровать. И я даже не могу возразить этому очарованию.
Неудивительно, что и стихотворение о колдовстве. О магии творчества! Небо не
простое, это – пламенно ржавеющее небо. И место необычно, это – Баие и
заросли этой «бухты». Чудесная экзотическая Бразилия. Чудесная «Габриэла,
гвоздика и корица». И, как обычно, из стихов Кати не только узнаешь что-то
новое, но и тут же пропитываешься новой магией. В этом месяце от шаманизма
мы переходим к кандомбле (бразильскому вуду, если хотите). Да, поэту
действительно необходимо умение входить в чужую вселенную, вводить в нее
читателей, окунать нас с головой в самые глубокие волшебные источники в
самых невероятных декорациях. И за Екатериной Камаевой хочется идти. Думаю,
в данном случае поэт – не просто поэт, но дудочник в пестрых одеждах. И как же
это страшно… и хорошо!
Михаил Эндин
Итак, этот ряд тем продолжается вполне логично: Бог, магия творения, познание.
Какой тонкий искусный у нас получается ТОП! Впрочем, стихи Михаила Эндина
– перевертыши. Они – совсем не то, чем кажутся. Читая название и первые
строки мы настраиваемся на философский лад и логичные рассуждения, а к
концу понимаем, что совсем ничего не понимаем, не потому что абсурд и
абракадабра, а потому что мир трогательно непознаваем и непознаваемо
трогателен. В принципе и по существу. Да, в идеале каждый новый день – школа
жизни, а весь мир – библиотека новый знаний. Но если знание тяжким бременем
ложится на плечи? Если уже и не знаешь, надо ли тебе знать «про это и,
естественно, про то»? А если боишься натолкнуться на сену ограниченности
человеческих возможностей? Если она существует (а она существует), не
бессмысленна ли вообще погоня за знаниями? И вот: «Я в школе, но молчат
учителя». Конечно, стена эта тоже с каждый днем отодвигается. Человеческий
разум может быть и крылатым и бескрылым и всемогущим и бессильным – и вот
уже изобретена таблетка от всего. Но очередной пытливый человечек ставит
перед собой очередную недостижимую задачу, отодвигая стену непознаваемого и
одновременно приближаясь к ней. Как не устать от такой гонки? От самой мысли
о ней? Это касается любой науки. Даже науки человеческих отношений. Во
втором стихотворении речь все о том же. О принципиальной невозможности
понять все и всех. При такой точке зрения наука и впрямь иррациональна. И
невозможна. Но, как по мне, так интересней жить. Мне нравится изворотливость
и остроумие стихов Михаила Эндина, именно потому что они поворачивают мир
ко мне какою-то иной гранью. Приходится думать, приходится перечитывать,
познавать. Это – изысканное удовольствие. Спасибо автору за него.
Алена Рычкова-Закаблуковская
Этот автор меня никогда не разочаровывает. Всегда порадует зримым описанием
вещного, но при этом слегка нездешнего мира. Сюрреализм документального
видео кадра в сопряжении с контрастной и ламповой ретушью очередного
футажа. Картинка движется, чистая, резкая, живая, но что-то в ней не так. Вот
именно это «что-то не так» автор нам пытается показать: «кто кого на что имает
кто кому дает поддых поедают поедают рыбы малые больших». Именно поэтому
здесь нет знаков препинания да, они и не нужны, стихотворная речь движется
плавно и монотонно, словно речная вода). Именно поэтому картины акварельные
и описания полупрозрачные и обрывочные. Да, утро и утренний пейзаж, да
происходит что-то маленькое и неважное для стороннего наблюдателя, но
большое и первостатейное для участников событий. Да, всегда что-то
происходит. И это всегда не важно для одних и важно для других. Да, мир
огромен и многогранен, наполнен скитаниями, стенаниями, желаниями, деяниями
и голосами огромного количества живых существ. И это огромное
всеобъемлющее множество всего описать несколькими строками на полутонах и
полунамеком может только мастер слова. Именно так я вижу эту картинку, слегка
размытую, но при этом резкую, слегка нездешнюю, но при этом конкретную и
реальную. Река, мост, рыбаки, лошадка. Но что там под толщей воды? Но что там
за утренней дымкой? Но что там вдалеке и еще дальше? «родина многоголоса
тишина твоя болит», – говорит автор. И нельзя не согласиться.
Владимир Старшов
Мне не нравятся первая и вторая строки третьего четверостишия в первом
произведении (не за глагольную рифму: если «косишь» под Бродского, этот грех
вполне простителен и понятен, – за слово «канать», которое, как мне кажется,
выбивается из всего остального текста стилистически). Но если оставить это за
скобками, первое стихотворение напоминает расписную шкатулочку. Да, оно
герметично, но и привлекательно и не без выдумки выполнено. Сначала кажется,
что первое предложение (оно же – первый катрен) недостаточно раскрыто. Это
простое односложное предложение, где подлежащее – «несколько слов». Слова
брошены вдогонку самому себе и попали в цель, хотя были забыты, но вовремя
были обнаружены. По второму прочтению начинаешь осознавать: в этом все
дело. Слова, слова, слова. Главное действующее лицо и главное действие. Слова
герметично замыкаются на самих себе. Так же целостно и правильно, как
правилен их посыл, меткий и точный. Таким образом форма стихотворения
вполне соответствует его смыслу. Это идеальная мастерски исполненная
шкатулочка о том, что не важен момент, важен результат. И если он достигнут,
это стоит всех усилий, даже если те не были приложены, лишь предполагались.
Даже если весь смысл – в последних нескольких строчках, шагах, действиях,
размышлениях. Цель оправдывает путь к цели. Даже если путь не был идеален,
но цель достигнута, нельзя жаловаться и роптать. Идеально сделано! в самой
своей неидеальности! И первое и последнее стихотворения именно об этом – о
меткости и важности последнего мгновения перед достижением цели. Может бы,
это ощущение устремленности и есть цель, непонятная и самому «охотнику»
пока неизвестная. Душа – дитя темноты. Для каждого из нас. Может быть.
Звучит, по крайней мере, правдоподобно.
Николай Горячев
Самое замечательное в этом почти драматическом произведении то, что можно
поменять местами «Он» и «Она», и смысл не потеряется. Пол умозрительных
действующих (или, вернее, томящихся) лиц не имеет значения. Но диалог
прописан настолько впечатляюще остро, что ему веришь, как самому себе. До тех
пор, пока не начинаешь предполагать, что описываемый разговор – это разговор с
богом, с любовью, еще с каким-то отвлеченным понятием, явлением или
Вселенной вообще, все кажется скучным и банальным. Но ведь любовь –
банальна. Любая мука – пошлость. И весь наш чувственный опыт полнится
отвлеченными понятиями и условностями. И уж во всяком случае условность
этой небольшой постановки меня вполне устраивает. Единство и борьба «приди»
и «уходи» – дуализм любых отношений. Сделано живописно и забавно.
Александр Ганул
Никогда я еще не читала стихотворение, в котором с такой фотографической
точностью в формате 4D (когда в лицо дует ветер, а пол под ногами вибрирует и
качается) описывалась бы ностальгия. Все здесь именно о ней. Тоска по
прошлому и родному. Но речь не о стране. Речь о маленькой уютной квартире со
знакомой посудой, знакомым ощущением безопасности и тепла, с сигналом
точного времени на «Маяке» и радио отбивками. Звуки, запахи, точные детали.
Все работает на то определенное ощущение времени и пространства, что можно
назвать домом. Таким образом нельзя не достучаться до читателя. Если не
сработает газета «Правда», сработает «Маяк». Не выстрелит радио, выстрелит
«желтый в елочку паркет». А нет – так белье, которое сушится на веревках. Более
того, эти приметы, маячки, вызванивают, выстукивают, взрываются и проносят
читателя по линии времени, как в каком-нибудь фантастическом фильме:
рапидно и вспышками в стиле Эдгара Райта или Гая Ричи. Чья-то жизнь под
сигналы точного времени в Петропавловске-Камчатском показана сначала
картинкой из букваря с моющей рамы мамой и читающим газету отцом, потом
где-то вдалеке и снаружи, потом снова дома, но уже без отца с газетой и с
отражающейся в стекле мамой. Не без фантасмагорических картинок с туманами
и сквозняками. В стиле Гильермо дель Торо или Майка Флэнагана. Странно, что
в сравнение просятся экшен-фильмы и триллеры, хотя на деле перед нами драма.
Без трагедии и надрыва. Легкая печаль этого произведения светла. Может быть,
не каждый пошел бы на такой фильм в кинотеатр. Но многие посмотрели бы
дома. Ностальгии предаются все. Стрелки часов крутятся в обратную сторону,
останавливаются и снова идут, как следует. Лента времени разворачивается в
прошлое и настоящее. И триггером внутри текста была одна или многие детали.
Для нас сработал затвор стихотворения.
Слава Баширов
Мне катастрофически не хватает знаков препинания. Снова это ощущение
воронки, работающей центрифуги, торнадо из слов и образов. За окнами такси
мелькают картинки, яркие пятна. Пассажир на заднем сидении разочарован в
своей ностальгии. Этот диссонанс тоски и описывает автор. Еще одно очень
знакомое каждому чувство и еще одно стихотворение о тоске. Мем «ожидание-
реальность» в поэтической форме. Мне кажется, это замечательное цельное и
живое произведение, потому что оно выделяется и своей динамикой и сильным
посылом. Оно логичное, простое и понятное. Но в то же время необычное и
слегка странное. И дело не в пунктуации. Паузы разбросаны по тексту в, казалось
бы, случайном порядке. Но по прочтении понимаешь – именно там, где
начинаешь задыхаться от тоски. А там, где подгоняешь себя, частишь, чтобы не
замечать, не вглядываться, не думать, там и не нужно ничего. Неправильность
работает. Странность привлекает. И текст, хотя немного жуткий, кончается
ударно и остроумно. И это чертовски уныло, задорно, больно и хорошо! О жизни,
прожитой беспамятно в невозможно никаком месте.
Сергей Погадаев
Почему бы нам не поиронизировать над словами «лирический герой»? Почему
бы ему, оставаясь лирическим, не перестать быть героем? Так в чем же его
негероичность? Казалось бы, начинается все правильно. Закат – на месте.
Философский настрой – есть. Вечная хандра и трагический конец. Тоже там, где
надо. Все по-писанному, как говорится. И вот уже признаем: наш лирический кто
бы он ни был – альтер-эго автора, плод его психологических проекций и
вытеснений, «козел отпущения». И в итоге – победа рефлексии. Момент
осознания и кристальной ясности. Катарсис! Но герой-то – негерой! Что же
подвело? Мелкость тем и осознаний? Отсутствие широких жестов и больших
взрывов? Неромантичность катарсиса? Или принципиальная
коррумпированность всей «героической» системы? Героев не существует, если
каждый из нас герой своей собственной истории. И даже только творческая
диссоциация себя на себя и другого (способного и неспособного на героические
дела и откровения) требует слишком многого. Иронизируем мы не над
концепцией героя и его пути по всем заветам Проппа и Кэмпбелла, Юнга и
Фрейда, иронизируем мы над расщеплением, растождествлением и игрой, в
которой на самом деле победителей быть не может. Слишком вымученно и
неестественно она выглядит потом перед теми, кому посчастливилось остаться
целыми. Конечно, все здесь не настолько серьезно, как я описываю. Но и я могу
иногда преувеличить для пущего комического эффекта. Так и закончим шуткой!
Ведь она хороша, хотя и сражается картонным мечом.
Тема: Re: Обзор произведений майского ТОПа Регина Соболева
Автор Екатерина Камаева
Дата: 01-07-2024 | 13:21:30
Регина, спасибо тебе огромное! Очень тронута 💖