«Идут белые снеги...»

        Идут белые снеги,
        как по нитке скользя...
        Жить и жить бы на свете,
        но, наверно, нельзя.

        Чьи-то души бесследно,
        растворяясь вдали,
        словно белые снеги,
        идут в небо с земли.

        Идут белые снеги...
        И я тоже уйду.
        Не печалюсь о смерти
        и бессмертья не жду.

        Я не верую в чудо,
        я не снег, не звезда,
        и я больше не буду
        никогда, никогда.

        И я думаю, грешный,
        ну, а кем же я был,
        что я в жизни поспешной
        больше жизни любил?

        А любил я Россию
        всею кровью, хребтом —
        ее реки в разливе
        и когда подо льдом,

        дух ее пятистенок,
        дух ее сосняков,
        ее Пушкина, Стеньку
        и ее стариков.

        Если было несладко,
        я не шибко тужил.
        Пусть я прожил нескладно,
        для России я жил.

        И надеждою маюсь,
        (полный тайных тревог)
        что хоть малую малость
        я России помог.

        Пусть она позабудет,
        про меня без труда,
        только пусть она будет,
        навсегда, навсегда.

        Идут белые снеги,
        как во все времена,
        как при Пушкине, Стеньке
        и как после меня,

        Идут снеги большие,
        аж до боли светлы,
        и мои, и чужие
        заметая следы.

        Быть бессмертным не в силе,
        но надежда моя:
        если будет Россия,
        значит, буду и я.

        Когда в 1965 году Е.Евтушенко опубликовал это стихотворение, его восприняли неоднозначно. Широкой публике — в отличие от многих представителей творческой интеллигенции — стихи безусловно понравились. Э.Колмановский написал на них музыку, и его песню пели Г.Великанова, И.Кобзон, В.Трошин. С другой стороны, «Идут белые снеги» вызвали неприятие и даже отторжение. Патриотизм Евтушенко кое-кому показался фальшивым, а первая — ныне классическая, как и все стихотворение, — строчка породила недоумение. Что это еще за сне́
ги такие, которые к тому же еще и́
дут? Недоумение высоколобых масс оформилось в давным-давно забытой пародии А.Иванова «Снеги и я»:

        Идут белые снеги,
        а по-русски снега.
        Это значит, на свете
        наступила зима.

        Тянет снег свою лямку,
        а она все звенит.
        Я сижу размышляю:
        чем же я знаменит?

        Вот гляжу я на стенку,
        нет на ней ничего...
        Вспоминаю я Стеньку
        ни с того ни с сего.

        Весь от гордости синий,
        осознал я в борьбе,
        что любил я Россию,
        как искусство, в себе!

        И еще (уж простите!)
        понимаю, скорбя,
        что любил я в России
        большей частью себя.

        Но понять я не в силе,
        все на свете кляня,
        то ли я для России,
        то ль она для меня...

        Грозовые раскаты,
        но я их не боюсь...
        Я ведь быстро раскаюсь,
        если вдруг ошибусь.

        И Россия блаженно
        шепчет, слез не тая:
        если будешь ты, Женя,
        значит, буду и я!

        Кроме обвинения в неискренности, высокопарности и самомнении — шутка ли: связать свое имя с Россией! — Иванов инкриминирует поэту еще и неграмотность («а по-русски — снега»). Но были ли у некогда широко известного пародиста на то основания? Абсолютно никаких. Полистаем первоисточники.
        Одним их первых «снеги» в значении «снега» употребил И.А.Желябужский (1638 — после 1709). В «Словнике императорского русскаго историческаго общества (азбучный указатель именъ русскихъ дѣятелей для русскаго бiографическаго словаря, т.60) об Иване Афанасьевиче сказано так: «1676 г. думный дворянинъ; 1684 г. окольничiй; авторъ «записокъ» доведенныхъ до 1709 г. Въ 1680 г. упр. Приказомъ Казанскаго дворца». В своих «Дневных записках» (1682-1709), издававшихся не один раз в 19 веке и в 1997 г., Желябужский начертал сии строки: «А морозы были великие, многие на дорогах помирали, также и снеги были глубокие, а вода была великая на Москве». Надо полагать, слово «дневные» означает «ежедневные» и имело ударение на первом слоге.
        Далее следуют:
        «Того ради зимою снеги с кровель огребать и полы иметь не ниско, проточную воду отводить рвами». (В.Н.Татищев. Наказ комиссару екатеринбургских заводов Федору Неклюдову, 1723 г.)
        «И вы, приятные поля и леса, тогда только прекрасною одеждою покрываетесь, ободряете члены и услаждаете чувства наши, когда любезная теплота, кротким своим пришествием разогнав морозы и снеги, питает вас тучною влагою, испещряет сияющими и благовонными цветами и сладкими плодами обогащает». (М.В.Ломоносов. Слово о пользе химии, в публичном собрании императорской Академии Наук сентября 6 дня 1751 года говоренное Михайлом Ломоносовым, 1751 г.)
        «Ея воздух, мгла, тучи, ветры, бури, огнь, громы, молнии, дожди, радуги, росы, снеги, иней, гололедица, мраз, грады, разные сияния. (В.К.Тредиаковский. Слово о мудрости, благоразумии и добродетели, 1752 г.)
        Я привел прозаические высказывания Ломоносова и Тредиаковского, хотя «снеги» имеются у обоих и в поэтическом творчестве, в том числе в знаменитой стихотворной полемике между ними о русских гласных и прочем:

        В музыке что распев, то над словами сила;
        Природа нас блюсти закон сей научила.
        Без силы бе
́реги, но с силой берега́
,
        И сне
́ги без нее мы говорим снега
́.

        М.В.Ломоносов. Искусные певцы всегда в напевах тщатся...

        Еще примеры. «Сего месеца погода была переменная: неболшия морозы, и снеги, и метелица». (И.Н.Масленников. Книга записи погоды и сообщений по Торжку, 1819-1833 гг., переизданы в книге: Купеческие дневники и мемуары конца XVIII — первой половины XIX века. М., РОССПЭН, 2007. 470 с.)
        «А нам разве вспомнить свои снеги белые, метели завивные». (И. И. Лажечников. Последний Новик, 1833 г.)
        Но все это в той или иной степени литературная экзотика, не каждому открывающаяся. Извольте: вот вам хрестоматия: «Кони мчатся... как соблазнительно крадется дремота и смежаются очи, и уже сквозь сон слышатся: и «Не белы снеги», и сап лошадей, и шум колес, и уже храпишь, прижавши к углу своего соседа». (Н.В.Гоголь. Мертвые души, 1842 г.) Желябужского, Татищева, Ломоносова, Масленникова, Лаженчикова и др. пародист и иже с ним могли не читать, а кое-кого даже не знать. Но Гоголя-то они должны были как минимум «проходить» в школе. Но что там говорить об Иванове! Свой высокий культурный «уровень» он «подтвердил» и в 1969 г., напечатав в «Литературной газете» пародию «Высокий звон» с явно несправедливыми нападками на строчку «Косматый облак надо мной кочует» из стихотворения поэта и филолога В.Сидорова. После публикации сатирик нарвался на отповедь Ю.Даниэля: «Кстати, пародист мог бы в эпиграф вынести еще строчки: «Но на сердце облак черный, черной смерти пелена» (В.Брюсов), «И этот мир тебе — лишь красный облак дыма» (А.Блок). А то как-то неудобно, несправедливо: за что одному Сидорову такая честь? Пародию-то уже даже по радио читали». (Письма из заключения, 17 ноября 1969 г.)
        Отрывок из «Мертвых душ» интересен еще и упоминанием о песне «Не белы снеги». После Гоголя о ней писали И.С.Аксаков («Не белы снеги в поле забелелися»), Ю.В.Жадовская, И.С.Тургенев («Первая любовь» — тоже хрестоматия), Г.И.Успенский, М.Е.Салтыков-Щедрин) и др. Можно было бы сделать осторожный вывод, что песня эта появилась где-то между 1833 и 1842 гг., но я на себя такую ответственность не возьму.
        Не осталась без внимания «снеги» и в 20 веке. У Д.С.Мережковского (Петр и Алексей, 1905 г.) читаем:

        Тары-бары, растобары,
        Белы снеги выпадали,
        Серы зайцы выбегали.

        Не однажды их использовал А.Белый в своем «Кубке метелей» (1907 г.), упоминали М.А.Волошин (Суриков, 1916 г.), Б.В.Савинков (Конь вороной, 1923-1924 гг.), Ф.И.Шаляпин (Моим детям, 1932 г.), М.А.Осоргин (Времена, 1942 г.) и др. Таким образом, авторская позиция Евтушенко была подкреплена как старинным написанием, не так уж и давно по меркам его времени вышедшим из употребления, так и фольклорной традицией.
        Опять скажу: вышеперечисленные книги можно было не знать и не читать. Но критики прошли мимо популярных «Писем начинающим литераторам» А.М.Горького, впервые опубликованных в 1930 г. в «Литературной учебе» и неоднократно переиздававшихся в сборнике статей «О литературе». Горький, журя одного начинающего писателя, резонно замечает: «Не белы снеги в поле забелелися» и «Снеги белые, пушистые покрывают все поля» — это две песни, разные по содержанию, а Вы соединили их в одну». Также была проигнорирована знаменитая книга Ю.Н.Тынянова «Пушкин» (1935-1943 гг.) со строками: «Так они спели песню про белы снеги, про березу, про синицу» и «Песнь была долгая, протяжная: «Не белы снеги забелелися». Не всякий человек имеет семь пядей во лбу, и обвинять его в этом не след, но когда ты сам упрекаешь другого человека в малограмотности, то предварительно тебе следует провести хоть какую-то мало-мальски исследовательскую работу, иначе рискуешь угодить в серьезный просак.
        Литераторов прошлого можно только пожалеть: у них не было интернета и Википедии. Но радио-то было! Народная песня «Не белы снеги» существовала, как водится, в нескольких вариантах. Один из них в 1936 г. записал на пластинку, судя по ее этикетке, «Краснознамённый ансамбль красноарм. песни и пляски СССР п/у нар. арт. Союза ССР А. В. Александрова». «Антиснеговцы» могли слышать эту запись как по репродуктору, каковой был в доме каждого советского человека, так и на патефоне, каковой имелся почти в каждом. Не услышали.
        Наконец, за тринадцать лет до появления евтушенковских стихов вышла в свет первая часть «России молодой» Ю.П.Германа, где цитировался отрывок из другой старинной песни «По дорожечке было по широкой»:

        Одеялышко — ветры буйные,
        Покрывалышко — снеги белые...

        То есть разыскать истоки, напитавшие Евтушенко, его зоилам не составляло труда. В конце концов они могли обратиться к библиотекарям или учителям словесности. Не обратились.
        Евгений Александрович, вне всякого сомнения, был знаком с первоисточниками, сочетая «белые сне́
ги» с «и́
дут». Словосочетание вышло блестящее, на зависть всем. Не знаю, кричал ли автор по написании этой строчки «Ай да Женька, ай да сукин сын!», но право на то безусловно имел. Обладая потрясающим языковым чутьем, он водил близкое знакомство со всеми словами, поскольку в самом нежном возрасте подобрал рифмы на весь словник Большой советской энциклопедии. Не знаю, платил ли он словам жалованье по субботам, как Шалтай-Болтай из «Алисы в Зазеркалье», но дважды в месяц — аванс и получку — несомненно. Впоследствии, по словам поэта, тетради с рифмами у него кто-то выпросил и не вернул.
        Прошло время. Литературные распри 60-летней давности растаяли, как прошлогодний снег, испарилась тогдашняя конъюнктура, а стихотворение «Идут белые снеги», как и положено классике, по-прежнему живет и даже стало более свежим, ярким, и проникновенным.
        В сети мне удалось отыскать своеобразный поэтический коллаж, составленный из стихотворных отрывков, принадлежащих перу трех русских поэтов. Если верить некоему И.Спицыну, это работа П.Э.Лиона, известного в миру как Псой Короленко.

        Идут белые снеги,
        как по нитке скользя...
        Жить и жить бы на свете,
        но, наверно, нельзя.

        Чьи-то души бесследно,
        растворяясь вдали,
        словно белые снеги,
        идут в небо с земли. (Евтушенко)

        Город. Зимнее небо.
        Тьма. Пролеты ворот.
        У Бориса и Глеба
        Свет, и служба идет.

        А на улице вьюга
        Все смешала в одно,
        И пробиться друг к другу
        Никому не дано. (Пастернак)

        Идут белые снеги...
        И я тоже уйду.
        Не печалюсь о смерти
        и бессмертья не жду.

        Я не верую в чудо,
        я не снег, не звезда,
        и я больше не буду
        никогда, никогда. (Евтушенко)

        И увижу две жизни
        далеко за рекой,
        к равнодушной отчизне
        прижимаясь щекой,

        — словно девочки-сестры
        из непрожитых лет,
        выбегая на остров,
        машут мальчику вслед. (Бродский)

        На этом соединении несоединимого и несоединимых я и поставлю точку.

        16 июля — 1 августа 2015