Костерок. Елена Копытова
Наверное, это стихотворение почти любой человек может примерить на себя. Потому что в судьбе каждого есть нечто, ждущее чьего-то возвращения, будь то люди или обстоятельства.
Силой прекрасных поэтических решений перед читателем возникает неспешная, полная удивительной гармонии картина. Понятные, близкие размышления вольно дышат в просторах четырёхстопного анапеста. И не горящий, но всё-таки – тихо искрящий костерок, переживший дожди и ветра, ощущается как собственный.
Сколько нас, прогоревших, растраченных, бывших...
Исключительное по своей глубине, простоте и силе наблюдение переводит личное переживание туда, где оно становится ещё одной каплей всё выдерживающего и всё принимающего моря человеческой печали. И да, беззаветность наказуема. Потому что люди научились играть с людьми.
Но всё-таки автор подводит читателя к тому, что можно что-то поправить. И сначала нужно этого захотеть. И постараться поверить, что в глубине всё ещё жив тот самый огонь:
– Возвращайся, птенец! Опустись на ладонь,
оживляя дыханием свет неостывший,
выдувая из пепла притихший огонь.
Это прекрасная философская лирика, призывающая осознавать и надеяться.
Грустно. Нина. Виктор Гаврилин
Перед читателем удивительное стихотворение-обращение. Как полное любви и тоски письмо, которое сердце вдруг написало человеку, находящемуся рядом. Это акт безграничного доверия и просьба разделить и принять не только переживания, но и душу. Поэт дважды так обращается по имени, что становится понятно: этот другой живёт внутри него. И неотделим.
На остов невероятной духовной близости нанизаны дивные образы, в каждом из которых человек и природа тоже неотделимы друг от друга. В контексте этой связи можно предположить ситуативное эмоциональное перевоплощение автора: в какой-то момент он чувствует слияние собственного естества с природой, с её законами, испытывая при этом мощную естественную тревогу. И в состоянии чувственного потрясения он зовёт другого человека. Зовёт женщину, которая рядом. Потому что знает: она – рядом. Знает. И потому зовёт. Сам факт этого зова – уверенность в присутствии. И стихотворение главным образом о нём, о присутствии, дающем возможность говорить обо всём.
Пустошь. Сергей Пахомов
Говоря о стихах Сергея Пахомова, сложно не повториться. Потому что в восприятии превалирует восторг. Полностью соглашусь с Верой Туговой, отметившей «...предельную искренность, даже исповедальность, какую-то чистую, почти детскую, открытость души, доверительность, что требует от пишущих немалого мужества». Речь шла о другом стихотворении, но эти слова относятся, ко всему творчеству Сергея Пахомова. Его стихи, звучные и самобытные, заставляют зрение – слышать, а слух – рисовать. Это дар читателю, такая возможность прикасаться вслед к чуду Бытия – собственной душой.
Ивовый пух. Алёна Алексеева
я небесный пастух, я пасу молодые стада,
когда ивовый пух или снег их рождают, когда
совершается…
Магия стихотворения ощущается с первых строк. А именно – оно начинает звучать, и целостность звучания раскрывается без всяких условий и присущего им напряжения.
Человек позвал – Бог ответил. Человек изнемог – Бог увидел. Человек попросил помощи – Бог выровнял его пути. Не принудительно, а наглядно, просто создав необходимые условия.
Стихотворение довольно длинное. Мысль раскручивается по спирали с малым шагом, давая возможность не просто осознать присутствие, а и почувствовать его неразрывность с тем, что внутри. Этому способствует и авторская графика.
Стилистически оно близко к эпическим текстам, где образ пастуха есть образ посредника между людьми и природой с её законами. Реализация зависит от особенностей религиозных традиций. В данном случае некое божество принимает облик пастуха, чтобы на примере движения стада продемонстрировать некоторые аспекты мироустройства и одновременно выровнять то, что в этом нуждается. Потому акцент сделан на личном опыте человека, на его собственных знаниях, свободных от фальши, но требующих духовного управления и трансформации.
В финале говорится о том, что в контакте с божественным проявлением происходит смена приоритетов, поскольку меняется само качество восприятия. Происходит переполяризация. И для тех, кто уже сделал внутренний выбор, становится возможным возвращение к сути.
Как на ладони. Ева Михайлова
Мне сложно рассуждать об этом произведении. Его эмоциональный план подобен метафорической карте, проливающей свет на плохо осознаваемые процессы. Условные фигура и фон сливаются воедино, и попытка как-то прокомментировать будет носить субъективный характер.
Это абсолютно точная картина движения к свету. Из пространства, где отсутствуют какие-либо ориентиры, кроме самого движения. Тот факт, что человек смог не только всё это пережить, но и показать другим – удивляет и восхищает. Поэзия – это ещё и способность объяснить необъяснимое, сделать его наглядным. Это способность вступить в диалог с читателем помимо его воли. И приведённое стихотворение напоминает спелый плод, упавший в руки во время прогулки по саду, тебе не принадлежащему. Плод, ненавязчиво объяснивший и неосознанные течения, и причины отказа от них.
Театр одного актёра. Аркадий Шляпинтох
Перед читателем небольшой цикл из трёх стихотворений, связанных между собой процессом простого человеческого бытия и сопутствующих ему размышлений. Здесь и об эмпирически установленной тщетности каких-либо рамок, и об отсутствии необходимости согласовывать самого себя с кем-то по причине того, что «так принято». Всё очень естественно, как вдох и выдох.
Третье стихотворение являет собой эмоциональную кульминацию. И может рассматриваться и отдельно, и в качестве закономерного итога данного цикла.
Вторгаться в пространство такой любви боязно. И чувство, мастерски очерченное автором в прекрасно-безыскусной нежности образов, «прорастает, не спросясь» в читателя и музыкой, и мудростью, освящая и преображая внутренние порывы.
Ежели осень продлится. Владимир Старшов
Или же встрепенулась
ради себя самой –
не показать сутулость
в сердце перед зимой.
Это стихотворение имеет ряд уникальных особенностей. Автору удалось раскрыть тему связи времени года с периодом жизни таким образом, что созерцательный аспект совершенно естественно уступил место диалогу, в котором человек представлен полноправным участником.
Обычная попытка сетовать на судьбу выглядит неудачной. Потому что есть возможность высказать пожелания. Но тогда придётся взять на себя ответственность. А этот путь любят не все.
Структура стиха выстроена согласно эмоциональной картине. Локальное ипостасное сгущение создаёт мягкий, но ощутимый противоток, давая возможность почувствовать обоих участников диалога.
Глубина мысли подчёркнута простотой её выражения и отсутствием авторского желания что-либо приукрасить. Поэтому смысл идёт по кратчайшему пути, легко и быстро достигая скрытых пластов читательского восприятия. Но остается надолго. Чтобы, подобно камню, упавшему на дно, напоминать о своём присутствии тем, кто осмелится заглянуть в собственное нутро.
Погожий день. Николай Горячев
Погожий день – день из жизни обычного человека. Наверняка, довольно молодого, у которого сил – как воды в колонке, а планов – как понтонов облаков. И каждый берег кисельно податлив и сладок. А трудовые будни переплетены с буднями природы, дающей силу и радость.
Образный ряд стихотворения притягивает своей грубоватой настоящестью и силой жизненной простоты. Всё прекрасно, размашисто и щедро. И автор говорит об этом прямо и легко.
Детали же – напротив, точны и удивительно поэтичны.
Безусловная удача – финал:
Как линяющие джинсы,
Убегающая синь.
Здесь правильно будет сказать о врождённой мудрости главного героя и мастерстве автора, сумевшего соединить образную палитру с эмпирически-философской.
Гордыня. Слава Баширов
ползёт она, как нищенка последняя
и ждёт, когда копейку бросят: бедная
но если наклоняются к ней, стонущей
она не принимает руку помощи
последнее осталось достояние
ни с кем не разделенное страдание
Это великолепное поэтическое трио – классический masterpiece. Нет ни лишних слов, ни притянутых рифм.
Гордыня живёт в каждом человеке. Как вирус. Но не в каждом развивается до видимого (либо даже смертельного) уровня.
Когда поэт пишет на подобную тему, он, безусловно, заранее побеседовал с самим собой. И изучил данный аспект в собственном пространстве. К слову, именно так поступал великий исследователь человеческой души Ф. М. Достоевский. Читателю такие работы крайне полезны. Они в любом случае вызывают отклик, подобный живому зерну, готовому прорасти.
Все три истории удивительны и увлекательны. И самостоятельны. Но, если присмотреться, лирическим героем первого и последнего стихотворения вполне может быть и само рассматриваемое чувство, беспомощное в своей закольцованности и вынужденности питаться продуктами собственной жизнедеятельности.
Автор детально прорисовал и схему, и механизм. Потребность в любви и невыносимая ненависть к себе за эту нужду проецируется в сознании как ненависть к миру. И пробить такую защиту очень сложно. Для страдающего это – вечное жевание сухой колючки. Безуспешная попытка решить проблему обидой, как в детстве. И эта условная колючка со всеми её шипами – его единственная опора. Поэтому такой человек её ни за что не отдаст.
Вопрос гордыни – многоплановый. И все его основные уровни мастерски отражены в приведённом цикле.
Жить в одиночестве, от города вдали. Надежда Буранова
Где старый сад прекрасней всех садов
И яблок вкус, как в детстве, тот же самый.
Такие стихи обычно вырываются из души. Как сумма множества внутренних восторгов, не полностью пережитых по причине житейских дел. Но в итоге освящённые душевным порывом житейские дела оказываются источником вдохновения, преображая сознание и – им же преображаясь.
Если принять, что в стихотворении автор рассказывает о родительском доме – это не отразит действительности. Здесь больше похоже на прикосновение к нити Жизни. Она не только не порвана, но и подобна струне, звучащей от любовного прикосновения человеческой души.
Жить в одиночестве очень близко к «вспомнить себя». Для этого и нужно временно уйти в пространство «до того, как», в детство, где ответственность принадлежала кому-то другому, мудрому и любящему. И почувствовать себя частью этой родительской мудрости и любви. А после – вернуться, чтобы вновь быть такой же опорой для того, кто пришёл в этот мир позже.
Природная потребность души – сверять настройки. И нужно, чтобы оно было – то, с чем сверять.
Заканчивается июнь… Наташа Корнеева
Пейзажная символика этого стихотворения приобретает иные черты после прочтения финала. Ты вдруг понимаешь, что всё это – о чём-то другом. О грядущем выборе и о том, что его окружало.
Главная героиня впитывает жизнь во всей её полноте и целостности. Убийство комара эту целостность нарушит. Поэтому она его отпускает.
Лучше позволить кому-то напиться твоей крови, а после дать ему уйти, нежели справедливо(?) уничтожить. Подобный выбор делает человек и в отношении с т.н. ближними.
Главная героиня ставит себя на место комара-кровопийца, признавая за ним отсутствие выбора. Более того, она осознает, что в любом случае окажется в пятнах собственной крови.
Решение главной героини – осознанное, но ситуативное. Наполненность жизненного пространства позволяет его принять. Чем чаще наполнено пространство, тем, соответственно, выше вероятность.
Перечитывая текст после знакомства с финалом, ещё сильнее ощущаешь, что всё в этом стихотворении – великая Природа: её краски, запахи, звуки, сама главная героиня и… любой её выбор.
Гуси. Ирина Бараль
Это не просто замечательная пейзажно-философская лирика, где лёгкость четырёхстопного хорея в совокупности с выверенной точностью рифм дивно оттеняет тихую душевную теплоту. Углубляясь в текст, можно почувствовать стереоформу – скрытую боль, вынуждающую читателя выйти за пределы предлагаемой ситуации. Главная героиня пришла без подарка. Поэтому не решается подойти к тем, к кому тянется сердце. Ведь они ждут от неё чего-то большего, чем она сама. А ей достаточно просто быть рядом. Но за эту возможность приходится что-то отдавать. Её хотят видеть, но способную накормить. И просто не поймут, если она придёт с пустыми руками. Но она по случайности пришла без хлеба. И вместо него протягивает им свою любовь, в надежде получить хотя бы мысленный отклик.
Не курьез, не волшебство –
Неизвестно отчего,
Словно отсвет жизни всей
Перенесся на гусей.
Концентрированная простота и одновременная многоплановость высказанной мысли не ставит читателя перед выбором – согласиться или внутренне опровергнуть такое положение вещей. Напротив, передаёт затаённую грусть принятия, позволяя постичь её глубокую красоту.
Ночной этюд. Владислав Кузнецов
Похоже на танец, где грань дозволенного едва уловима, но при этом в каждый момент существует.
Соблазняющая тема поэтично распределена между светом и тенью, и очертания читатель может выстраивать по своему усмотрению.
Недостаточность присутствия привлекающих внимание объектов, невозможность полного их познания вызывает внутреннюю вспышку, проявленную в тексте как включение света. В этот момент и происходит соединение-взаимное поглощение. Но главному герою оно неинтересно. И словно не играющие тени, а какая-то часть его самого исчезает из пространства ощущений. В качестве альтернативы он предлагает гостьям пить кровь. Но зачем? Возможно, пьющие кровь – они были бы более материальны. И не было бы никакой музыки, высасывающей душу.
Стихотворение в прямом смысле завораживает: и сюжетом, и ритмом, и чем-то, что не укладывается в рамки привычной физики.
Принцесса кочевников. Игнат Колесник
Если принять, что поэзия – особый вид магии, то магию данного произведения можно рассматривать как особый вид поэзии.
Не так важно, о чем идёт речь. И лучше вовсе не гадать, а всматриваться и вслушиваться, в меру сил постигая величие предложенной картины.
Сюжетная линия реализована в двух ипостасях: внешней, неожиданной, и – внутренней, предчувствованной.
В стихотворении заключена близкая к медитации созерцательность. И в определённом приближении – явление принцессы, жившей много веков назад, есть реплика возвращения человеческой сути к самой себе. И сам этот процесс зачастую болезненный.
Отдельного внимания заслуживают образы. Вечность и мимолетность, дождь, окропляющий могилу и таинственное воспоминание о чём-то – то ли виденном, то ли пережитом…
…И разжигает керогаз. Владимир Мялин
У японцев есть понятие «саби». Оно имеет множество смысловых оттенков, от каждого из которых можно оттолкнуться в описании. А если говорить простыми словами – это о том, что со временем красота не исчезает, а лишь уточняется. Время, отпущенное всякой жизни, не перестает цвести.
Стихотворение Владимира Мялина – больше и глубже обычного восхищения. В основе палитры чувств, которые испытывает главный герой – понимание цикличности бытия и согласие всей душой любить его недолговечность.
С молитвенной нежностью и сердечной тревогой автор рисует портрет бабушки или прабабушки, который так же полон тревоги и любви, от надетого напоказ белого платочка и обычно хлопотливости до обнимающего вечернего света, прошедшего сквозь разноцветные стеклышки.
«Моя печальная старушка» – это сама жизнь, встретившая на своём пути немало тягот, но не отчаявшаяся и не жалующаяся. Жизнь, надевающая для людей белый праздничный платочек и продолжающая с любовью делать то, что должно.
Образ восходящей звезды-незабудки – словно знак, что скоро всё останется лишь в памяти. Но память эта будет не скорбной, а блаженной и благодарной.
Глазик. Сергей Красиков
Читая эти два стихотворения, невольно ощущаешь прикровенное силовое противостояние, завершающееся победой более мощной силы: и божественный промысел, посрамляющий «дьявольское веление» и уверенный тон, обращённый к непослушному «глазику».
Первое стихотворение, ровное и лиричное, не каждого впустит в свою глубину. Да и боязно в неё заходить, несмотря на прозрачность. Но можно слушать чувства, простые и настоящие, постигать из глубину и красоту.
Далее – главный герой предстаёт наблюдателем, похожим на голос за кадром. Что именно таят в себе образы – сказать сложно. Поскольку дело здесь предлагается иметь с тенями, с их видовой полиморфностью и таинственным содержанием.
В обоих стихотворениях автор привлекает внимание к человеческому любопытству относительно устройства бытия. И в каждом случае оно сопровождается любовью-заботой. Словно кто-то непрерывно следит, будучи готовым поддержать словом или делом, если понадобится.
Образы, насыщенные переплетением внутреннего с внешним и лёгкой недосказанностью, погружают читателя в удивительное пространство, живущее по своим законам бок о бок с обычной жизнью.
Зимнее. Любовь Берёзкина
Все три части заслуживают восхищенного внимания. Мне более всего отозвалась первая.
Шаг за шагом, бережно и подробно автор раскрывает тему тишины, тревожащей и одновременно умиротворяющей. Время, которому надлежало протекать вовне, вдруг потекло изнутри. Словно его вывернули наизнанку, оказавшуюся лицевой стороной.
От образа комнат, натопленных и даже визуально тёплых от электрического света, комнат, укрытых бесснежной ночью, начинается пространство, напоминающее материнскую утробу с развивающейся в ней жизнью. И пока не очень понятно, что именно там началось. Ясно только, что оно уже есть.
Образ зеркала, натёртого от скуки, отправляет к неосознанному предчувствую чьего-то появления. Оно пока никак не определяется, угадывается лишь эхо присутствия.
И темнота вдруг становится колыбелью потаённого чувства, не имеющего возможности проявится въяве, но самодостаточного.
Удивительная поэтичность текста достигнута без каких-либо специальных приёмов, только лишь выверенностью смыслов и связей между ними. Автор не описывает происходящее. Но забирает к себе читателя и разрешает пережить.
Писатель. Светлана Ефимова
Уединившись, я, на самом деле,
нисколько не испытывая грёз
по поводу реальности, играю,
читатель, с вами в детскую игру:
найдёте вы меня – я выйду и пойду
туда, где всё по новой начинаю.
Стихотворение необычное и очень интересное. Термины, сленг – всё это ощущается как заклинание, в котором местами проскальзывает не то мимоходное проклятие, не то обдуманный приговор, не то простая констатация факта.
Из-за концентрированности сюжета и обилия скрытых смыслов я бы отнесла данное произведение к стихопрозе. Перекликаясь с романом Пелевина, оно вполне себе самостоятельно и наполнено личным замыслом. Здесь можно и нужно фантазировать. Как в бутылочке Мэри Поппинс, для каждого читателя найдётся своё, необходимое.
В приведённом отрывке скрыт вопрос: почему не рассматривается вариант, когда главный герой кого-то находит? Возможно, он и не ищет в привычном смысле слова. А заманивает в некую ловушку, называя это игрой. Разрабатывает гениальные схемы, но... результатом будет всего лишь печатный оттиск. И это очень печально. Такая трата таланта и ресурса – и ради чего? Однако, если посмотреть с другой стороны – процесс чем-то напоминает слачу заветных 450 мл крови, способных спасти чью-то жизнь. Это не прямое переливание, но тем не менее. Главный герой в некотором роде – почётный донор. Не скрывающий, что потраченный ресурс должно восполнять.
Многозначность авторского замысла предполагает более одного ассоциативного ряда. А высокая образная динамика не только удерживает внимание, но и воздействует на внутренние аналитические процессы вдумчивого читателя.
Екатерина! какие же у Вас поэтично-философские рецензии (а фото -- картина маслом, но такого грандиозного пейзажа закатного неба и захочешь -- не выдумаешь!), совершенно необыкновенные!
и да, касательно пастуха, так и есть, единственное, я бы сказала, не посредник, но, да, облик, образ, олицетворение, все чаще склоняюсь к мысли, -- Бога (какого угодно, хоть Дао) -- Природы, и если это можно воспринимать с т.з. разных религиозных традиций, было бы здорово! и насчет качества восприятия -- оч. интересная для меня мысль, буду думать, спасибо Вам неизменное и неизмеримое!