Кифаред. Ида Лабен

https://poezia.ru/works/190025

 

Кто знает, как выглядит кифара, согласится, что её форма напоминает сосуд. Но здесь это лишь дополнение. Потому что любой инструмент и так есть вместилище мыслей и чувств того, кто на нём играет. Порой содержимое совершенно непонятно для другого музыканта: приходится либо вытеснять то, чем наполнен чужой инструмент, либо пройти путь к пониманию и принятию чужого голоса и того, о чём он говорит.

Но со временем голос может иссякнуть. Автор об этом рассказывает читателю. Осторожность повествования, похожая на ту, с которой человек прикасается к очень старой вещи, соединена с глубиной, полной т.н. энергии отсутствия, в которой подчас смысла больше, чем в реальном нахождении. Но кифаред всё-таки возвращается. И другой голос (тот, который слышит читатель) напутствует его в текущей безысходности. Удел музыканта – передать через инструмент то, что происходит в глубине души, и показать миру, как прекрасны истинные чувства.

Кифаред – не просто музыкант. Это ещё и лирический поэт. Считалось, что сочетанием музыки и стихов они могли облегчить состояние страждущего и даже поспособствовать исцелению, урегулировать конфликт и просто вразумить слушающих. И хотя не всякий кифаред считался даром богов, суть подобного творчества носила сакральный оттенок благодаря максимальному самораскрытию исполнителя, пребывавшего в состоянии, близком к трансу. Хотел он или нет, это было призванием, важность которого не измерялась ни удовольствием, ни достатком, ни известностью:

 

Стонущий голос, кому он ведом,
 Кто его вспомнит, кому он пара,
 Кто о забывших себя, загнавших,
 Пивших свою невнятную чашу
 Вдруг пожалеет – с какой бы стати?
 Так и сиди в надоевшем платье,
 Пой, надрываясь, всё ту же песню,
 Голос без лика, глухой, безвестный,
 Пой свою песню, пока осталось
 Время на это – такая малость

 

Можно предположить, что в стихотворении речь идёт и об осознанно прерванном молчании.
Всё возвращается, и привычная боль охватывает с новой силой. Остаётся лишь терпеть, давая Жизни возможность допеть одну из своих великих песен.

 

Солнце медленно катится под гору. Любовь Берёзкина

https://poezia.ru/works/190019

 

Перед читателем прекрасная, довольно концентрированная стихопроза. В небольшом объёме текста поднимается вопрос об исторических травмах, судьбах поколений и их незаживающих ранах, о человеческой жизни, которая, при всей её силе и яркости, так уязвима.

Мне думается, неспроста в первой строфе автор упоминает Ивана Бунина, который на протяжении всей жизни не разделялся с болью, саднящей в теле и судьбе Отечества. Тёмные предрассудки как тёмные аллеи, в которых заплутала любовь, разделённая социальным неравенством и им же гонимая, любовь, наперекор которой человек пытается выжить.

А в итоге –

лишь отсвет,

игра теней в нестерпимых сумерках

нераскаяния

 

Но, как говорится, осознание проблемы – первый шаг к решению. Каким будет путь – неизвестно. Возможно, он будет долгим, как зимняя ночь, наступившая после морозно-кровавого заката, напоминающего о вынужденной жертве мучеников, где кажущаяся бесконечность – всего лишь цикличность…

 

Планета в клетке. Аркадий Шляпинтох

https://poezia.ru/works/190013

 

Простое, понятное, но при этом необыкновенно глубокое и мудрое стихотворение о человеческой ненасытности, продиктованной страхами и отсутствием понимания происходящего. Попытка контролировать то, следствием чего человек является, прекрасно передана символикой градусной сети. На знакомых образах сделаны объективные акценты, отчего те же цветы в пустыне заставляют не только восхищаться, но и задуматься о целесообразности и последствиях. Грань дозволенного – тонкая и чуткая. Человек же стремится к жёсткому контролю надо всем, кроме самого себя. А с себя следовало бы начать; и поместить в упомянутую клетку собственные жадность, непоследовательность и безответственность. Но пока лучше всего получается наблюдать:

 

Делим общее наше пространство,

расширяя клеток границы...

И на звёздных небес убранство

смотрим в щели общей темницы.

 

 

Письмена. 863. Мира Валдай

https://poezia.ru/works/190004

 

Лишь на латыни Господа рекли

 

Сама форма стихотворения удивительным образом повторяет сюжет: с одной стороны – строфы-шестистишия, напоминающие некоторые средневековые гимны, с другой – привычный пятистопный ямб с тернарной рифмовкой аабввб, прекрасно подходящий для созерцания и философских размышлений. Пусть Господь родился вдали от славян, чтить Его они желают на своём языке.

 

…Тогда призвал двух братьев Михаил.
Язык славян знаком им с детства был,
Но письмена не знали постоянства.

 

Непостоянство письменного языка в известных случаях сопровождалось тем, что система заимствованных знаков не отражала особенностей фонетики. Да и сам вопрос упрощения письменного языка с целью его приближения к разговорному – в истории человечества поднимался неоднократно. Поскольку глубина языка полнее всего отражена в священных писаниях, неудивительно, что первой переведённой книгой стало Евангелие. Приятна мудрая простота, с которой автор пересказывает события того времени:

 

Премудрые Мефодий и Кирилл
Молились, чтобы им Господь открыл
Славянской речи гласный и согласный.
Черты и резы, форма и длина -
Сложились воедино письмена
Евангельской беседе сообразны.

 

Кроме всего, стихотворение, полное точных образов и интересных рифм, является прекрасным и достаточно развёрнутым ответом на вопрос, что же это за праздник такой – День славянской письменности.

 

 

Бродский и Рейн в Венеции. Марк Шехтман

https://poezia.ru/works/189975

 

Размышляя об этом стихотворении, трудно остаться в пределах и не пуститься в рассуждения о жизни и творчестве двух поэтов. Поэтому, насколько получиться, говорить я буду не о них.

Безусловно, хочется сказать о мастерстве, с которым написаны эти строки. И оно не в превосходной версификации. И не в глубоко проработанной матчасти. Но в редкой бережности, с которой автор дотрагивается до чужих судеб. Здесь и смелось, граничащая с дерзостью – дышать вслед чьему-то дыханию. У Марка Шехтмана это получается: не нарушая происходящего и почти себя не обнаруживая. Подобно огню, мерцающему в сосуде, поэт оказывается в пространстве чужого бытия и только освещает то, что есть: так, что игра условных света и тени складывается в прекрасную мозаику черт, мыслей, чувств и собственно судеб.

Очевидно, что автор не противопоставляет таланты. И на первый план закономерно выходит тот, чья харизма и природная демонстративность выше. В то время как метафорический «удельный вес» каждой судьбы и дарования получает объективно справедливую оценку. Непроизвольное и безусловное восхищение с одной стороны и негромкое, но глубокое и искреннее уважение – с другой. Как сравнивать?

И автор не сравнивает, но оставляет читателя размышлять в ажурной венецианской тени, где спонтанность Адриатики неотделима от невычурной красоты мостов, где Лагуна одинаково изумрудна в каждом из множества каналов.

Стихотворение сложено из бесподобных образов, обрамлённых искусными рифмами. В определённом смысле оно подобно Венеции, которая поднялась над морем, опираясь на свои могучие сваи. Птица оказывается в небе, оттолкнувшись от опоры. И кто знает… Может, чтобы кому-то удалось выжить и просиять вдали от Родины, кто-то должен был остаться и пережить всё там, где собственное эхо появлялось не так часто и не столь охотно…

 

Стрекозы любят по-стрекозьи. Владимир Старшов

https://poezia.ru/works/189939

 

"Любовь - явление динамичное, а потому полностью не исследованное" (с) Затрудняюсь вспомнить, кто это сказал, но, наблюдая за целующимися в воздухе стрекозами, понимаю, что возражать в данном случае не хочется. Хочется погружаться в стихотворение, сочетающее в себе добрую, но грустную иронию и глубокое понимание самых сложных - простых - вещей. И задуматься, что ощущаешь - полёт или уже вкус упомянутого пирожка с неизвестной начинкой.

Хруст крыльев под ногами – это не только печально, но и страшно. Поэтому к подножию надо привыкать заранее. Вот и всё приземлённее прыжок. И пирожками пахнет. Отчего ж не подкрепиться? Это ведь тоже удовольствие. Гораздо более безопасное, между прочим.

Но зачем эти стрекозы перед глазами? Прихлопнуть их - и дело с концом. И что этот крылиный хруст напоминает? Не хруст ли собственных? Тоже, кстати, прозрачных. Таких прозрачных, что их можно только чувствовать. И лишь при действительно сильном разгоне - уловить очертания.

Ненадёжно это. А пирожок – вот он. Вкусный, кстати. Попробуй отними ещё.

А стрекоза без крыльев - кто? Да никто. Поэтому лучше к крыльям не привязываться. А если хрустнет – так это чужие...

В финале перед читателем не совсем ожиданное обращение к Творцу:

 

Ты, что-то перепутал, Боже,

они порхают вкривь и вкось,

а мы в любви своей не можем

подняться даже до стрекоз.

 

Здесь и невысказанная просьба, и тайная надежда: если Бог перепутал, то и исправит, если что. Руками и сердцем того, кто в этом нуждается.

 

 

Памяти Олега Даля. Александр Закуренко

 

https://poezia.ru/works/189879

 

Здесь хочу привести удивительный комментарий автора:

«Посмотрел сегодня по телевизору фильм о смерти Олега Даля и вспомнил не только тогда же, после известия, написанное стихотворение, но и саму картину смерти.

В тот год я работал санитаром в реанимационной бригаде на киевской «Скорой помощи». В стылый мартовский день (точнее, утро) я пришел на свое дежурство. Уходящий с ночного фельдшер сказал: «Знаешь, нас вчера вызывали в гостиницу – Даля откачивать. Мы приехали, а когда взломали дверь, он лежал мертвым, прямо на полу, одетый, на спине». Далее шли подробности, о которых говорить не хочется. Фельдшер мне рассказал, что Далю пытались сделать массаж сердца – и переломали ребра. Пытались колоть – ничего не помогало. Отвезли в морг.

В этот же день у нас был уличный вызов. Приехали – а человек уже умер, и нам пришлось отвозить тело в городской морг. Там я и увидел мертвого Даля. Санитары морга сами повели показать знаменитость. А живым я его ни разу не видел.»

 

А. Закуренко

 

Фраза «А живым я его ни разу не видел» меня в буквальном смысле потрясла. Многие ли задумываются, что жизнь, которую они наблюдают в кадре, не имеет отношения к человеку, который там для них её проживает? Живой человек – это когда он своё чувствует. И в какой-то степени каждая роль – это условная смерть, предшествующая перевоплощению. При этом не важно, насколько роль соответствует личным характеристикам.

А замечательный цикл посвящён памяти, которую оставил о себе человек, поселив её в любимых зрителями образах, которые какое-то время жили вместо него, потому что их раз за разом оживляла его душа. Глубина и непосредственность, с которой играл Даль, не даёт усомниться в том, что он полностью посвящал себя каждой из ролей, не оставляя себе практически ничего. А ведь у всех разные запасы прочности…

 

Каждое из приведённых стихотворений подсвечивает определённый аспект личного переживания, обусловленного таинственным диалогом зрителя и актёра. Тень, существующая вопреки установленному порядку, принцесса, стремящаяся к этой непостижимости. А тот, кому принадлежит душа, питающая тень, переживает оставленность и нелюбовь.

Солдатик, внезапно получивший невероятные возможности, терпит неудачу, поскольку внутренне этому не соответствует. И в фильме, в отличие от оригинальной сказки, решает остаться собой. Потому что

 

…сильным быть тревожно,

Лучше честным, да простым…

 

И заставляет задуматься финал:

 

Что еще? Да много было,

Ничего-то не забылось,

Эх, таланта Божья милость

В горле пьяненько забилась –

Ни вздохнуть, ни выдохнуть!

 

Вспомнишь тень, шута, солдата,

И вздохнешь: «Был жив когда-то…»

 

А теперь уж нет

 

Трактовать эти строки можно по-разному. Или не трактовать, а наблюдать, как ощущается их фантомная боль, тупая, непонятно где локализованная…

 

 

Эпистолярное. Наташа Корнеева

https://poezia.ru/works/189856

 

Эти два стихотворения кажутся написанными с разницей во времени. Но разница может быть и внутренней. Чёткие контуры «Здравствуй» вдруг рассеиваются в «Знаешь», подобно тому, как вода из твёрдого состояния переходит в газообразное, минуя жидкую фазу. Можно только предполагать, но как будто у самой вершины сгустился туман, заставив усомниться в прежнем понимании происходящего. Опорные границы прокрустова ложа внезапно сменяются их отсутствием. И вместо свободы приходит неконтролируемое зазеркалье. И ЛГ предстоит разбираться, прежде всего, в себе самой, кто она в данный момент времени, и понять, что из её прошлого сможет остаться рядом.

 

Возникает желание задержаться на фразе здесь мысли читают с листа. Учитывая, что мысль формируется под влиянием множества факторов, и, собственно, то, что человек может осознать и озвучить, есть лишь верхушка айсберга, чтение с листа позволяет допустить альтернативное объяснение. Согласно некоторым теориям, человек, пройдя определённый путь, не нуждается в предлагаемой последовательности и способен сразу сформировать нечто, руководствуясь текущим состоянием. Благодаря разрыву с блоком памяти, исключению его из основы, становится доступным т.н. марковский процесс. При этом память не перестаёт существовать. Просто теперь она сама по себе. Состояние лирической героини в финале второго стихотворения можно охарактеризовать как состояние пред-Афродиты. Потому что память всё ещё рядом и по-прежнему определяется как собственная. Но и состояние, лишённое влияния прошлых травм, тоже близко.

 

Ты приезжай. Расписание вышлю. Билет

стоит копейки какие-то — менее сотни

мелочью вытертых до отречения лет..

Я тебя жду, не имея понятия — кто ты..

 

Финальное ожидание объекта любви, который никак не определяется кроме внутренней потребности, позволяет предположить, что во главу угла поставлено обретение самой себя. Потому что не в начале пути, а спустя некоторый опыт. Это подтверждает и попытка разместить и зафиксировать память в старых вещах, дорогих сердцу, но отживших своё. Когда всё получится, появится возможность переиграть принадлежность. Т.е. память станет принадлежать вещам. И кем-то нарисованный мир отступит в пользу собственных полотен главной героини.

 

Отдельно хочется сказать про образы и их сочетание. Это талант – так уводить от поверхности, которая в обычной жизни является зоной комфорта (просто потому, что в большинстве случаев поддаётся влиянию). Каждый образ несёт в себе более одного варианта полноценного раскрытия. В зависимости от того, к чему ближе конкретный читатель.

 

 

Уголок твоей души. Светлана Ефимова

https://poezia.ru/works/189786

 

В этом цикле прекрасно всё. А для разговора я выбрала второе стихотворение, поскольку в какой-то момент чтения почувствовала подступающие слёзы. И, надо сказать, не получилось отделить его от первого, от тех самых милосердных и уставших рук. Потому что именно они пишут нежные записки любимому, помогают понять главное и учат на любовь отвечать любовью.

А чувство это – воистину непостижимо:

 

Законы природы, возможно,

Нас ткут из магнитных полей

 

И в какой-то момент происходит полная энергетическая диффузия. Поэтому сильнее ощущается боль другого. И его отсутствие воспринимается иначе, в отличие от начала совместного пути:

 

Чем дальше, тем больше тревожней

И тянет обратно сильней,

 

Чем дальше, тем больше крепчают

Моменты неведомых сил…

 

Кому-то это покажется обыденным. Потому что связь невидна. Она где-то там, с заключённой в ней невероятной силой. Энергия не тратится, а копится. И в этом сущностное преимущество. В строках стихотворения – абсолютное понимание, начавшееся на интуитивном уровне и развившееся до глубины. Вызывают восхищение нетривиальные рифмы и сама образная цепочка.

Эти стихи от души к душе.

 

 

Дачное. Надежда Буранова

https://poezia.ru/works/189788

 

Хорошие, лёгкие, добрые стихи полные смысла явного и неявного.

Прекрасно и колоритно передана картина огородного бытия, от внешних аспектов до внутренних ощущений:

 

…крутой изгиб спины,

Ветровка, шаровары

 

Это всё не только фиксируется умом, но и ощущается. И весь огород, земля с её полезными растениями и сорняками – тоже чувствуется.

Хочется отдохнуть или просто сменить обстановку. На как всё оставить? Оно же само не справится. Поэтому всё остаётся на потом, на когда-нибудь. Потому что, если бросить заботиться, начнёт болеть душа, некая часть которой давно перемешалась с привычными природными процессами и стала им условной матерью. Потому что «мы в ответе за тех, кого приручили». За беззащитных. Даже если это растения, благодаря нашим рукам обретающие саму возможность жизненного цикла. И человек это чувствует. И, несмотря на трудовые тяготы, ждёт подходящего момента, в который его отсутствие не навредит.

 

Стоит клубника вся в цвету

Я рву траву мокрицу.

Вот наведу здесь чистоту

И упорхну в столицу.

 

И это белоснежное цветение ягодных кустиков – первое благодарение рукам и сердцу. И сердце, как мне кажется, его слышит. Потому и не оставляет попечения.

 

Пограничное сумеречное одиночество. Владислав Кузнецов.

https://poezia.ru/works/189731

 

И снова вниманию читателя предлагается чудесный дуэт художника и поэта, полный и тайн, и ответов.

Могу сказать, что лично меня тянет молча медитировать на картину. Спелёнутость героини, ограничивающая её собственные движения и одновременное отсутствие волос, которое для фемины можно интерпретировать как стремление к независимости от обстоятельств, на удивление не конфликтуют друг с другом. Похоже на стадию «куколки», протекающей в условиях трансформационных сумерек. Но не изолированной полностью. Открытость правой груди коррелирует с открытостью темени, отсутствие символического соска на котором может означать осознанный перерыв в природно-безвозмездном служении миру. Женственность, пытающаяся подняться выйти за грань.

И, хотя не очень получается разглядеть, можно предположить левую кисть и часть предплечья, выдернутые из пелён.

В стихотворении сделан несколько другой акцент. Главный герой выбрал сосредоточиться на собственных ощущениях. И перед читателем одно из возможных зеркал, за отражениями в котором можно понаблюдать. Из этих отражений также складывается образ, полный прошлой боли и её последствий. И здесь происходит взаимодействие наблюдателя и наблюдаемого. Причём первый как будто пытается соблазнить к жизни второго, проговаривая все болезненные и слабые места, давая понять, что находится рядом, пытается понять и… любуется. Также очевидно уважение к пережитому, ради которого впечатление не переходит границ.

Здесь, пожалуй, остановлюсь, поскольку говорить об этой совместной работе можно долго, обнаруживая всё новые и новые двери и ключи.

 

Гефсиманский сад. Александр Куликов

https://poezia.ru/works/189728

 

Удивительные, оглушительно-прекрасные стихи.

Тему божественности Иисуса обсуждают с разных точек зрения. Каждый, кто говорит о нём, обнаруживает что-то своё. Картина кажется неполной и противоречивой, поскольку слишком велика, чтобы кому-то удалось охватить её целиком.

В этом стихотворении автор делится с читателем личным переживанием образа. И это близко к тому, каким видели Иисуса Его ученики до момента казни. Безусловно, они что-то чувствовали. Но в пределах человеческого восприятия воспринимали по-человечески. Религия, нмв, игнорирует аспект, который изначально в основе всего.

 

И, может, это было главным чудом, -

пожить по-человечески чуть-чуть.

 

Это, безусловно, было чудом. Гораздо более близким и понятным, чем остальные чудеса. Чудо, подобное тому, как родитель из любви играет с малышом в детские игры.

Фантастически глубокие образы пережиты автором как свои. Их внутренняя многоплановость словно разрывает сосуд, с которым подошёл читатель, предлагая пить прямо из источника.

Сложно сказать, как вообще рождаются подобные стихи. Но счастье, что они рождаются.

 

Два часа ночи полярного дня. Сергей Красиков

https://poezia.ru/works/189653

 

Для меня эти стихи до краёв наполнены всем, к чему тянется сердце. Кто видел тундру, тот поймёт, насколько точные и реалистичные образы здесь заключены. И текст не кажется киноплёнкой. Ты просто оказываешься там. И смотришь своими глазами. И слушаешь, и дышишь.

Бабочки жёлто-чёрных антенн, читающие ветер, сопки, подошедшие друг к другу, подобно юному оленёнку и старому оленю, мамонты… И камни… Те самые, навечно прижавшие Кольский полуостров к Земле. А Родену повезло, что он о них не знал, иначе искал бы всю жизнь)

Наверное, люди чем-то похожи на эти камни. И их время от времени тоже кто-то слегка подталкивает, предлагая искать новые, не менее прекрасные вершины.

Примечательно, что только в финале упоминается причина, по которой довелось всё это наблюдать. И на этом фоне стихотворение выглядит глубокой благодарностью жизни за её планы.

И моя сердечная благодарность автору за это стихотворение.