Амираму Григорову

Ждут не дождутся россияне

наплыва праздничных забот;

им смысла нет готовить сани,

ведь стаял снег под Новый год.

Когда-то в рощах жили боги

и снега было на аршин,

а нынче сельские дороги

сошли с конструкторских рейсшин,

но мало радости в итоге

от проезжающих машин.

Велик ли шанс, скажи на милость,

дождя назойливую прыть,

осенней слякоти унылость

крахмальной скатертью накрыть?

Меж тем тусовочные дивы

летят за тридевять земель

туда, где чисто и красиво:

кто в Шарм-эль-Шейх, кто в Куршевель.

Пленяет Вена венским балом,

кишит красотками Париж…

Венцов творения – навалом!

А ты о снеге говоришь.

Ужо вам, мирные народы!

Застлав угрюмый окоем,

грядет в Европу царь природы

во всем убожестве своем…

А мой герой, тусовок мимо-с,

безмолвен, как заправский мим,

в каком-то смысле – anonymous,

в какой-то мере – серафим,

идет домой порой вечерней.

И, непостижные уму,

идут снега на смену скверне

по рощам, тающим в дыму.