Шарль Бодлер. В проулок свой вогнать Вселенную способна...

Спасибо, Владимир Михайлович.
Года четыре тому я пытался это перевести всяко.
Не как левики, конечно. Как Эдна, например.
Или Марина. Забавно получалось. 
Всё-таки мы имеем от Бодлера исповедальную трагедию чудовищного поэтического вознесения.
Наложенного на собственное проклятие.
Опыта подобной любви, соразмерных страданий переводчик иметь не способен.
Нужен чудовищно страстный талант самоистязания.
Однако цветами зла приторговывают исправно.
Неизменно благодарно, В.К.

Спасибо, Сергей, спасибо.
Ну, да - под яблочко... Допел и сползла.
Когда невмоготу - держись за красоту... 
Стыда - понял, что заметно. Подумаю.
Неизменно, В.К.

Добрый день Наташа.
Понятно - не без вопросов.
Только не будем о соперничестве. Соперничество - прежде всего общие правила. Я это говорил всегда.
Как и то, что всегда можно иначе.
Вот теперь гриль. Стиль просто приставлено.
Женщина, как и любой автор на писанине - это стиль.
Т.е. гриль - всё-таки решётка. Сердце - всё-таки мясо.
Горячее мясо с решётки.
Губы раздвигаются. Съедается одними зубами.
Я зубы не написал. Художник на картинке зубы не прорисовывает. Уж так их учат - не нужно.
Это оскал. Не я - автор так сопоставляет улыбку темнокожей женщины с её характером. Гаитянская ночь, карибская волна и всё такое... Маму я обижать не намерен.
Бодлер умирал от сифилиса вместе со своей чёрной музой. Мирской кровосос - это от Автора.
Станок - это я. Вместо машины.
Вместо инструментария - приспособа.
Не сильно переврал. 
Личностная исповедальная поэтика.
Всего и делов. Соревноваться с левиками мне как-то и неудобно. 
Я бы хотел поспорить с переводившими дамами. Это интересно. Но невозможно.
Спасибо, Наташа. Ничего окончательного в переводе великого не бывает. Это утешительно, но многим хотелось бы обратного. Попробуйте. Небольшой страстный стишок.                                   пс Подумал - а не слабо св. Лаврентия привлечь...