Л. Кэрролл. Стихи из обеих «Алис»

«Алиса в Стране чудес»

 

Вступление

 

По речке в полдень золотой

Плывем мы вчетвером.

Но трудно маленьким гребцам

Орудовать веслом.

И мы, наверное, домой

Нескоро попадем.

 

О злое Трио! В час такой

Владычествует сон,

И даже летний ветерок

В дремоту погружен.

И мне придумывать сейчас

Вам сказку не резон.

 

Но Primа просит: «Расскажи

Нам сказку посмешней!».

«Но, чур, побольше чепухи!» —

Sеcundа вторит ей.

А Тertia уже кричит:

«Рассказывай скорей!».

 

Но успокоились они

И, заворожены,

Вошли за девочкой моей

В ее чудные сны,

Почти поверив в чудеса

Неведомой страны.

 

Но на исходе дня иссяк

Фантазии ручей.

«Я после доскажу конец

Истории моей».

«Но «после» началось уже!» —

Раздался крик детей.

 

И снова мы в Стране Чудес,

И вновь чудесный сад...

Но вот окончен мой рассказ,

И мы плывем назад.

Мы и смеемся и грустим,

Любуясь на закат.

 

Алиса, веру в чудеса

И детские мечты

Храни, и пусть живут они,

Младенчески чисты, —

Храни, как пилигрим хранит

Земли чужой цветы.

 

 

 

Глава II. Слезносоленое озеро

 

Робин-Бобин Крокодил

Для начала выпил Нил,

Выпил Темзу, выпил По,

Выпил речку Лимпопо,

Весь Индийский океан

Плюс еще один стакан.

А потом и говорит:

«У меня живот болит!».

 

 

 

Глава III. Круготня и хвостория

 

Кот и Пес как-то раз

помирились на час,

чтоб спастись сообща

от мышиной возни.

И когда Кот и Пес

обсудили вопрос,

то подпольную Мышь

осудили они.

Мышка в крик: «Что творят!

Пусть придет адвокат!

Правосудье вершить

можно только при нем!».

«Адвокат? Пусть придет!

Но сперва, — молвил Кот, —

в исполнение мы

приговор приведем!».

 

 

 

Глава V. Советы Насекомого

 

Король, его величество,

Сказал ее величеству:

«Прошу прощенья, душечка,

Но я заметил сам,

Что вы, забыв о возрасте,

О чести и приличии,

На голове до завтрака

Стоите по утрам».

 

На это государыня

Ответила с улыбкою:

«Сто раз прошу прощения.

Вы правы, видит Бог.

Но чем же виновата я?

Ведь это вы поставили

Свою державу бедную

Всю на голову с ног».

 

Тогда, вздохнув невесело,

Король промолвил: «Глупости!».

И, будто между прочим,

Заметил невпопад:

«Хотя вы дама зрелая,

Однако в воскресение

Сальто-мортале сделали

Пятнадцать раз подряд!».

 

Но, на его величество

Взглянув, ее величество

С подчеркнутой учтивостью

Сказала королю:

«Ну, что же здесь такого?

Ведь я не ем мучного,

А сливочного масла я

И вовсе не терплю!».

 

Король промолвил: «Боже мой!».

Король сказал: «О Господи!

На аппетит не жалуюсь,

Однако это вы,

Вы — далеко не юная —

Позавчера за ужином

От гуся не оставили

Ни лап, ни головы!».

 

И королю ответила

Его супруга вежливо:

«Пожалуйста, припомните:

Не проходило дня,

Чтоб мы не пререкалися,

Не спорили, не ссорились.

Вот так окрепли челюсти

И зубы у меня!».

 

Тогда его величество

Король сказал с обидою:

«Могу на отсечение

Дать голову свою,

Что без труда особого

И, даже не поморщившись,

Вы на носу удержите

Гремучую змею!».

 

На что ее величество

Вскричала: «Ваши выходки

Терпеть я не намерена,

Тиран и сумасброд!

И если вы немедленно

Прощенья не попросите,

То завтра, нет, сегодня же

Подам я на развод!».

 

 

 

Глава VI. Заперченный поросенок

 

Без мыла, без губки намыливать шею

Сынку своему я отлично умею

За то, что назло мне весь день напролет

Чихает и как заведенный орет!

 

П р и п е в:

У-а! У-а! У-а! У-а!

 

Без палки, без плетки сегодня по шее

Сынка своего я, конечно, огрею

За то, что не рад он и горло дерет,

Когда ему матушка перец дает!

 

П р и п е в:

 

 

 

Глава VII. Чай по-дурацки

 

Ты ныряй, сова ночная!

«Где ты?» — я к тебе взываю.

Ты ныряешь под водой,

Как башмак в траве лесной!

 

 

 

Глава X. Менуэт с миногами

 

Промолвила Килька: «Мой друг Камбала,

Меня догоняет Минога.

Пока все на свете ты не проспала,

Скорей собирайся в дорогу.

Стремятся на бал и Медуза и Сом.

Ты хочешь, ты можешь покинуть свой дом,

Ты хочешь, ты можешь забыть про дела,

Ты хочешь на бал, Камбала?

 

Представь, до чего хорошо на балу

С Кальмаром пройтись в менуэте!».

Но ей Камбала говорит: «Камбалу

Забавы не трогают эти.

В такую-то даль да на старости лет!

Не хочет, не может плясать менуэт,

Не хочет, не может забыть про дела,

Не хочет на бал Камбала!».

 

И Килька ответила так Камбале:

«О чем ты, я, право, не знаю?

Чем дальше от Дувра, тем ближе Кале.

За мной, Камбала дорогая!

С тобою нас встречи прекрасные ждут.

Ужель ты не можешь оставить уют,

Не хочешь, не можешь забыть про дела,

Не хочешь на бал, Камбала?!».

 

 

 

* * *

 

Плачут раки в кастрюле: «Вы нас так обманули!

Мы краснеем: стыдно за вас!».

Лишь один из них, с носа взяв по шиллингу, с носом

Всех оставил, скрылся из глаз.

 

Если время прилива, над Акулой глумливо

Он смеется на берегу.

А когда с приливною приплывает волною

Та Акула, Рак — ни гу-гу.

 

Пролетели недели. Я слонялся без цели

И случайно увидеть смог,

Как склонились Опоссум и Сова над подносом.

На подносе лежал пирог.

 

Видел я, как с подноса взял кусок свой Опоссум,

Бормоча о чем-то под нос.

Так что если б Сова и осталась жива —

Ей достался бы лишь... поднос.

 

 

 

Старинный гимн школярыб

 

Черепахус Супикус!

Сытнус аппетитнус.

Черепахус Супикус!

Сытнус аппетитнус.

Тот невеждус или глупус,

Кто не любит этот супус!

Черепа-а-хус Су-у-пус!

Черепа-а-хус Су-у-пус!

 

Черепахус Супикус!

Бесподобнус блюдус!

Черепахус Супикус!

Бесподобнус блюдус!

Вместо рыбус, вместо мясус

Ешьте Супус Черепахус!

Черепа-а-хус Су-у-пус!

Черепа-а-хус Су-у-пус!

 

 

 

Глава XI. Кто выкрал торт?

 

Дама придворная масти Червей

Торт испекла для колоды для всей.

Но торт у гостей и у Дамы Червей

Выкрал Валет ее же мастей.

 

 

 

Глава XII. Алиса в роли свидетеля

 

Однажды мне она и он

О нем сказали так:

Он, дескать, молод и силен,

Но плавать не мастак.

 

Твердил он часто, что они

Все знают, всех умней

И чтоб я — Боже сохрани! —

Не доверялся ей.

 

И он достался нам одним

И больше никому.

Но снова он вернулся к ним,

Неясно почему.

 

А если б мы на этот раз

Устроили бы то,

Он с головой бы выдал нас,

Не объяснив за что.

 

Но с ней мне очень повезло:

Она скромна была

И хоть порой творила зло,

Но вовсе не со зла.

 

Ни он ей, ни она ему

Не скажут ничего

И не откроют никому

Секрета своего.

 

 

 

«Алиса в Зазеркалье»

 

Вступление

 

Дитя, глядевшее светло,

Мечтавшее о чуде,

Хотя немало лет прошло

И вместе мы не будем,

Но ты вошла и в этот раз

В подаренный тебе рассказ.

 

Тебя здесь нет, не слышу я

Серебряного смеха.

В расцвете молодость твоя,

И я в ней лишь помеха.

Но если ты в досужий час

Прочтешь мой сказочный рассказ...

 

Он летом начался, когда

В лучах горели краски.

Сливались солнце и вода

С теченьем первой сказки.

Годам безжалостным назло

Я помню летнее тепло.

 

Наступит час когда-нибудь,

Вечерний, предзакатный,

И девочке моей уснуть

Прикажет голос внятный.

Но мы не дети, чтоб рыдать,

Когда пора нам лечь в кровать.

 

Снаружи вьюга и мороз

И ветер воет яро.

А здесь — блаженство детских грез,

Камин пылает жаром.

Твои младенческие сны

Фантазией окружены.

 

Хоть призрак старости моей

Скользит в рассказе этом,

И нет «счастливых летних дней»,

Пропавших вместе с летом,

Но не проник зловещий глаз

В мой новый сказочный рассказ.

 

 

 

Глава I. Зазеркальный дом

 

Спордодраки

 

Супело. Швобра и сверблюд

Дубрагами нешлись.

Мяхрюкал кнурлик у заблуд,

Мырчала злая крысь.

 

«Сынок, тигpозен Споpдодpак!

Звеpепостью своей,

Как эхимеpный Буpдосмак,

Теpзанит он людей».

 

Он взял рапику. Вышел в путь,

Клиножны на ремне.

Под Баобуком отдохнуть

Прилег он в глушине.

 

Как вдруг из-под лесных коряг

Взвывается урод,

Огнеопастный Спордодрак,

Диковищный дракот!

 

Но он врага умерил прыть

Железвием клинка,

И звепрю голову срубить

Не дрогнула рука.

 

«Вот бегемонстру и конец!

Смелыш мой, ты герой!» —

Кричмя кричал его отец,

От счастья чуть живой.

 

Супело. Швобра и сверблюд

Дубрагами нешлись.

Мяхрюкал кнурлик у заблуд,

Мырчала злая крысь.

 

 

 

Глава IV. Трам-там-там и Трам-пам-пам

 

У Тpам-там-тама Тpам-пам-пам

Разбил тpещотку пополам.

Решили драться на дуэли

И даже вытащить успели

Они из ножен эспадроны.

Но тут закаркали вороны,

Полнеба заслонив собой.

И вдруг не стало Тpам-там-тама

И Тpам-пам-пама. Скажем прямо:

Они бежали, бросив бой.

 

 

 

Плотник и Морж

 

Светило светом изошло

В тот раз, как никогда.

Сияла от его лучей

Студеная вода.

И это было тем чудней,

Что ночь была тогда.

 

Зато луна была мрачна

И думала она:

«За что дневным светилом я

От дел отстранена?

Зачем же затмевать меня,

Раз я сиять должна?»

 

И тучи по небу не шли,

Пропавшие вчера.

Не видно было даже птиц,

Умчавшихся с утра.

Зато был сух сухой песок,

Вода — мокpым-мокpа.

 

Лишь Плотник под руку с Моржом

Слонялся по песку.

Но изобилие песка

Вогнало их в тоску.

«Метлою бы, — промолвил Морж, —

Пройтись по бережку!»

 

«В полгода, — Плотник подхватил, —

Я думаю, что тут

Двенадцать дворников легко

Порядок наведут».

«Едва ли! — разрыдался Морж. —

Ведь это адский труд!»

 

«Ах, Устрицы, — взмолился он. —

Оставьте водоем.

Приятный вечер, тихий пляж,

Но грустно нам вдвоем.

Пойдемте с нами; четверых

Мы под руки возьмем».

 

Но пожилая Устрица

Молчала под водой,

Лукаво щурилась она,

Качая головой:

Мол, не заставите меня

Покинуть край родной.

 

Но Устриц молодых влекут

Забавы с юных лет.

Вот в платьицах и башмачках

Они выходят в свет.

Выходят, несмотря на то,

Что ног у Устриц нет.

 

Четверка первая ушла,

Вторая — вслед за ней,

За нею — третья, а потом...

Дружней, дружней, дружней.

Выныривают из воды —

И на берег скорей.

 

За Плотником и за Моржом

Толпа с полмили шла,

Пока Моржа не привлекла

Прибрежная скала.

Там стали Устрицы рядком,

Стирая пот с чела.

 

«Пора бы, — начал Морж, — избрать

Одну из тем, друзья:

Сургуч, капуста, короли;

Иль расскажу вам я,

Зачем вскипает океан,

Крылата ли свинья».

 

«Постойте! — Устрицы кричат. —

Устали мы в пути.

Мы толстоваты, дайте нам

Хоть дух перевести!».

«Ну ладно, — Плотник проворчал, —

Начнем часов с шести».

 

Морж возразил: «Нарезан хлеб,

Есть перец, уксус есть.

Готовы Устрицы начать

Сейчас же, а не в шесть.

И чтобы им не надоесть,

Пора за ужин сесть».

 

«На ужин, — Устрицы кричат, —

Мы, значит, вам нужны!

Не ждали низости такой

Мы с вашей стороны!»

Воскликнул Морж: «Какая ночь!

Вы не восхищены?

 

Так мило с вашей стороны,

Что навестили нас...» —

«Дай хлеба, — Плотник попросил, —

И продолжай рассказ.

Ты что, оглох? Подай мне хлеб!

Прошу в который раз!» —

 

«Сыграли злую шутку мы.

Меня томит печаль! —

Заплакал Морж. — Заставить их

Брести в такую даль!».

А Плотник горько прошептал:

«Не взяли масла. Жаль!».

 

Морж причитал: «Мне жалко вас,

Вы мне всего милей!».

Но даже плача выбирал

Он тех, что пожирней,

Платком пытаясь осушить

Горючих слез ручей.

 

«Отлично! — Плотник возгласил. —

Хватило на двоих.

Гостей бы надо проводить».

Но Устриц молодых

Не дозвались, поскольку их

Уж не было в живых.

 

 

 

Глава VI. Хрупи-Скорлупи

 

Хpупи-Скоpлупи

Сидел на заборе,

Хpупи-Скоpлупи

Обрушился вскоре.

Мчится отряд

Королевских солдат

И королевские

Конники мчат,

Целая армия

Бравых вояк

Хpупи-Скоpлупи

Не склеит никак.

 

 

 

Стихи, прочитанные Хрупи-Скорлупи Алисе

 

Зимой, когда идет снежок,

Спою тебе я свой стишок.

 

Весной, когда поля в цвету,

Его тебе я вновь прочту.

 

А летом, глядя на цветы,

Мой стих поймешь, надеюсь, ты.

 

А осень ранняя придет,

Его запишешь ты в блокнот.

 

Я рыбам написал в письме,

Что, мол, себе я на уме.

 

И потрясенные мальки

Позаточили плавники

 

И написали мне в ответ:

«О да, милорд, но не секрет...»

 

Я вновь беру перо, тетрадь,

Пишу: «Вам лучше помолчать!»

 

А рыбы отвечают так:

«Милорд, какой же вы чудак!»

 

Я написал им раз, другой...

Они смеялись надо мной.

 

Тогда я взял большой котел

И на берег реки пошел.

 

Буквально из последних сил

В котел воды я нацедил.

 

Тут Некто начал мне пенять:

«Малькам давно пора в кровать...»

 

А я сказал ему: «Ступай

И спать им нынче не давай.

 

Им спать сегодня ни к чему!» —

Я в ухо проорал ему.

 

Но Некто гордо произнес:

«Зачем вопить? Вот в чем вопрос!».

 

(Тот Некто очень гордым был.)

Чтоб рыб он не предупредил,

 

Я мигом бросился на дно,

Но было там темным-темно.

 

Когда ж нашел я рыбий дом,

Он оказался под замком.

 

Ломился в двери я, в окно,

Бил, колотил, стучался, но...

 

 

 

Глава VII. Лев и Единорог

 

Вступил с Единорогом Лев из-за короны в бой.

Избил Единорога Лев под городской стеной.

С изюмом кекс им дали, хлеб, пшеничный и ржаной,

И, накормив, прогнали прочь под барабанный бой.

 

 

 

Глава VIII. «Это я сам придумал!»

 

— Заглавие песни я назвал так: «ПОИСКИ ЧЕШУИ ОСЕТРИНОЙ», — сказал Рыцарь

— То есть таково заглавие песни? — спросила Алиса.

— Нет, вы не поняли! — недовольно произнес Рыцарь. — Это я так назвал заглавие песни. Само же заглавие вот какое: «ПРАВЕДНЫЙ СТАРЕЦ».

— По-вашему, я должна была спросить: «Таково название песни?» — поправилась Алиса.

— Ни в коем случае! Название у нее совсем другое. Песня называется «КАК СТАТЬ АББАТОМ». Но так она только называется.

— Что же это за песня, в конце концов? — Алиса была совершенно сбита с толку.

— Сейчас скажу, — хладнокровно ответил Рыцарь. — «СТАРИК, ЧТО СИДЕЛ НА ЗАБОРЕ».

 

Послушайте повесть минувших времен

О праведном старце по имени Джон,

Который сидел день и ночь на заборе,

Не зная несчастья, не ведая горя.

 

Спросил я его: «Как здоровье, старик?

Зачем здесь сидишь? Отвечай напрямик!».

Хотя в голове моей было туманно,

Запомнил навек я слова старикана.

 

«Сверчков и букашек ловлю я во ржи,

Сушу их, мелю, выпекаю коржи.

Стряпню покупают мою капитаны,

А я между тем набиваю карманы».

 

Пока говорил он, я думал о том,

Как волосы позолотить серебром

И как прикрутить к голове опахало

Чтобы охлаждало и жить не мешало.

 

Затем старичку дал я по лбу щелчка

И вновь о здоровье спросил старичка.

Он кротко сказал: «Для начала в стаканы

Воды нацедил я и залил вулканы.

 

Потом понаделал из лавы котлет

И продал котлеты за пару монет!».

Пока отвечал он, я думал устало,

Что ем я крахмал непростительно мало,

 

Что если бы я перешел на крахмал,

То я бы здоровым немедленно стал.

Затем за грудки взял я старого Джона.

(Лицо его стало при этом зеленым)

 

«Здоров ли ты, старый?» — встряхнул я его.

Но мне не ответил старик ничего.

А только сказал: «Спозаранку равниной

Иду я искать чешуи осетриной.

 

А за полночь, чтоб не увидел никто,

Я шью из нее на продажу пальто.

И ни серебра мне за это, ни злата.

Монета-дpугая — обычная плата.

 

А если б нашел я с вареньем батон,

Продал бы его и купил фаэтон».

Тут мне старичок подмигнул плутовато.

«Не зря я учился всю жизнь на аббата.

 

Как стану аббатом, — старик продолжал, —

То я в вашу честь опрокину бокал».

Пока он болтал, я подумал, что пемзой

Мосты я сумел бы почистить над Темзой.

 

И тут старика я в объятиях сжал —

Ведь он в мою честь опрокинет бокал! —

И часто потом, как ни трудно мне было, —

Когда я по грудь окунался в чернила,

 

Когда я снимал шерстяные носки,

Спросонок надетые на башмаки,

Когда я носил под глазами мешки,

Когда я играл сам с собою в снежки,

Когда отбивался от чьей-то руки, —

И в радости мне вспоминался и в горе

Старик с волосами белее муки,

С глазами, горевшими, как угольки,

С печальным лицом, как у рыбы трески,

Который читал озорные стишки

И одновременно жевал пирожки,

Который порою вставал на носки,

Порой чуть с ума не сходил от тоски,

Порою мычал, словно был у реки,

Старик, что сидел день и ночь на заборе.

 

 

 

Глава IX. Королева Алиса

 

Около Алисы засыпают леди.

Ждут их, этих леди, нынче на обеде.

Несмотря на титул, обе Королевы

Устают ужасно — так же, как и все вы.

И пускай Алиса накануне бала

Сон хранит их, если Королевой стала.

 

 

 

* * *

 

Говорит Алиса нам: «Слушай, Зазеркальный мир!

Вот и в золотом венце голова моя.

Зазеркальные друзья, приглашают вас на пир

Королевы: Белая, Черная и я!»

 

А у нас тут есть, что есть; а у нас тут есть, что пить!

Будем есть и будем пить, будем куролесить!

Кошку в кашку положить, мышку в миску уронить,

В честь Алисы тост поднять тридцать раз по десять!

 

Вновь Алиса говорит: «Слушай, Зазеркальный мир!

Посмотрите на меня, счастья не тая.

Честь мы оказали вам, пригласили вас на пир

Королевы: Белая, Черная и я!»

 

А у нас тут есть, чем есть; а у нас тут есть, чем пить!

Опрокидывай бокал и давай чудесить!

Мыло в морсе растворить, молоко с микстурой взбить,

В честь Алисы тост поднять триста раз по десять!

 

 

 

* * *

 

«Рыбку бы изловить».

— Пустяки, и младенец ее изловил бы.

«То есть лучше купить».

— Пустяки, он ее за полпенни купил бы.

 

«Что ж, варить начинай».

— Пустяки... то есть это, простите, причуда.

«Так на блюде подай!».

— Пустяки... то есть рыбка приклеена к блюду!

 

«Где же блюдо твое?»

— Я на стол уже подал и блюдо... и рыбку.

«Так достань мне ее!»

— Не могу!!! Ну, а вы совершили ошибку:

 

Надо было решить,

Что вам следует делать за чем по порядку:

То ли рыбку вкусить,

То ль сперва раскусить эту чудо-загадку?

 

 

 

Заключение

 

(A) Ах, все снится вечер тот!

(L) Лето, лодочка плывет

(I) И пылает небосвод.

 

(C) Сочинять мне не с руки

(E) Ералаш и пустяки

(P) Под журчание реки.

 

(L) Лето кончилось давно,

(E) Еле помнится оно.

(A) А зима глядит в окно.

 

(S) Заново приснилось мне

(A) (Ах, Алиса): мы в челне...

(N) Наяву или во сне?..

 

(C) Снова сказка... смех детей...

(E) Есть ведь (и немало) в ней

(L) Легких шуток и затей.

 

(I) И опять погружены

(D) Дети в грезы той страны,

(D) Дети снова видят сны...

 

(E) Если так, то в легкий сон

(L) Лучший мир наш погружен...

(L) Лишь бы не кончался он!..

Юрий Лифшиц, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1238 № 125503 от 13.02.2017

1 | 31 | 14634 | 29.11.2024. 23:56:08

Произведение оценили (+): ["Александр Владимирович Флоря"]

Произведение оценили (-): []