Роберт Саутвелл. Жалобы Святого Петра (19-24)

Начало - на личной страничке автора.

------------------------------------------

19
Но это ли трудов Его итог?
Всё сердцу дал—и тернии награда?
Возможно ли: то, что посеял Бог,
Не вырастет без удобрений ада?
Не ад сгубил целинные поля—
Была бесплодна и мертва земля.

20
За доброе ль расплата предстоит?
Пойдёт ли честь пороку в услуженье?
Нужда заставит—и обет забыт?
Остынет дружба—из-за оскорбленья?
Стыдись! Сгинь в вечной ночи, лицемер!
Сокройся в самой чёрной из пещер!

21
И я ль сын Голубя? - нет, имя не годится
Тому, чьи речи—только злость и спесь.
Мне не родня благая эта птица:
«Пётр-камень»—рёв паденья слышен здесь.
Праща—язык мой, клятвы—как каменья,
Я в Бога их метал без сожаленья!

22
Его мученье—палачам услада!
Найдётся ль сердце злей, чем их сердца?
Кто тот тиран, что, преисполнен яда,
Отравой плюнет в своего Творца?
Я меч сложил, щадя Его врагов -
А ныне сам хулить Его готов?

23
Язык! Ты славил Господа Живого,
Но стал другим, отвергнув Божество…
Хула Творцу твоё любое слово,
Как сто мечей оно разит Его!
Что ненависть людей, что ангел зла?
Страшнее и подлей мои дела.

24
Спокойно море—хоть сильней штормов
В предателе крушили мир сомненья.
Гладь вод не возмутил их первый зов...
Зло—от добра, и гибель—от спасенья!
О! Стань язык мой пищею для рыб—
Проклятья разразиться не смогли б!


--------------------------------


19
Is this the harvest of his sowing toil?
Did Christ manure thy heart to breed him briers?
Or doth it need this unaccustom'd soil.
With hellish dung to fertile heaven's desires?
No, no, the marl that perjuries do yield.
May spoil a good, not fat a barren field.

20
Was this for best deserts the direst meed?
Are highest worths well waged with spiteful hire?
Are stoutest vows repeal'd in greatest need?
Should friendship, at the first affront, retire?
Blush, craven sot, lurk in eternal night;
Crouched in the darkest cave from loathed light!

21
Ah ! wretch, why was I named son of a Dove,
Whose speeches voided spite and breathed gall?
No kin I am unto the bird of love,
My stony name much better suits ray fall:
My oaths were stones, my cruel tongue the sling.
My God the mark at which my spite did fling!

22
Were all the Jewish tyrannies too few
To glut thy hungry looks with his disgrace?
That these more hateful tyrannies must shew.
And spit thy poison in thy Maker's face?
Didst thou to spare his foes put up thy sword,
To brandish now thy tongue against thy Lord ?

23
Ah ! tongue, that didst his praise and Godhead sound.
How wert thou stain'd with such detesting words.
That every word was to his heart a wound,
And lanced him deeper than a thousand swords ?
What rage of man, yea what infernal sprite,
Could have disgorged more loathsome dregs of spite ?

24
Why did the yielding sea, like marble way,
Support a wretch more wavering than the waves?
Whom doubt did plunge, why did the waters stay,
Unkind in kindness, murdering while it saves?
Oh that this tongue had then been fishes' food.
And I devour'd, before this cursing mood!

-------------------------

Продолжение следует...

Дмитрий Якубов, поэтический перевод, 2011

Сертификат Поэзия.ру: серия 1237 № 90629 от 27.11.2011

0 | 1 | 1791 | 19.04.2024. 06:45:04

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []