А. Нобре. Путешествия по моей земле.

Смотрю на угольки в жаровне
И вспоминаю всё любовней,
Деньки, когда я был юнцом;
И счёт часам в мечтах теряю:
Поездки (1) наши повторяю
По Дору (2) старому с отцом.

Какие чудные вояжи!
Сложив пожитки в саквояжи,
С рассветом мы готовы в путь.
- Прощайте! Коротка разлука,
- Адеуш! (3) – колокольцев звука
Ну как теперь не вспомянуть?

Катилась день и ночь карета
Звенела в переливах цвета
От света пьяная земля.
О, Боже! Было всё так ново:
И запах луга травяного,
И лёт неспешный журавля.

Тока и ветряки, сараи
И замки – всё в себя вбираю,
Что мимо движется в окне..
Пейзаж возвышенный и милый,
Как чреву, что меня носило,
Тебе обязан всем во мне.

На проводах вблизи усадеб
Любились в месяц птичих свадеб
И трясогузки, и щеглы.
А реки, тихие в долине,
У моря пенились в стремнине,
Гривасты, взбалмошны и злы.

Под солнцем – злато кукурузы!
Там пахарей пестрели блузы:
Внеси навоз, добавь золы,
Соху готовь, да помни сроки...
На целине звучал далёкий
Протяжный рёв: «Эгей! Волы!»

Когда ползла карета в гору,
Скрипя и жалуясь, в ту пору
Крестьян встречали мы; чуть свет
Поднявшись, ждали у обочин.
Я грустен был и озабочен,
И долго им глядел вослед.

Их облик робок и смиренен,
Скорее жалок, чем степенен,
Как с горечью я отмечал.
Снимали молча шляпу или
«Благословен Господь!» твердили,
«Да славится!» - я отвечал.

И мягко сумерки спадали,
Ещё закатом рдели дали,
И плакал ледяной родник.
Кто Траз-уж-Монтеш (4) позабудет?
Шум родника здесь жажду будит.
Пробившись сквозь густой тростник.

И вот – подъём на тракт Новелаш (5),
Здесь толстый красный Кабанелаш
Вручал мне вожжи и при том
Шутил, что кони упросили:
Со мной они довольны были,
Я их не мог стегать кнутом.

Гостиница за поворотом,
Стремимся мы к её щедротам:
Дом славный, звался он Казайш (6).
Приветны доны Аны взоры:
«Чего хотят мои сеньоры?»
Бифштекс божествен, хлеб свежайш...

«Садитесь, кушанья простыли».
Ох, блюда вкусные, простые,
Смеялось на столе вино,
В часах кукушка куковала...
Но Кабанелаш входит в залу:
«Идёмте, в путь пора давно».

Я видел, как на небосклоне,
У португальской ночи в лоне
Светило яркое зажглось,
И светом предрекло бесстрастным:
«Поэтом будешь и несчастным!»
Так сказано, и так сбылось.

Мой бедный Принц, о чём мечтаешь,
В каких ты небесах витаешь
Под сенью звёздного шатра?
Или рождённый трубадуром
Любовным мучишься сумбуром:
Любови первой – грусть сестра...

И вновь на землю тени пали,
В плащах согревшись, люди спали.
Бывают ночи так свежи...
Я спать не мог, о, Бога ради!
Ведь дальше, там, на Тровоаде (7)
Порой случались грабежи!

Разбойники! Мечта мальчишки!
Плащ, пистолеты: всё, как в книжке,
Я б путникам не угрожал,
Зла против них не умышлял бы,
А милостыней оделял бы,
Подвешенной на мой кинжал.

Что ночь – светлей луны сиянье,
Под слёз её очарованье
Карета всё катилась в синь.
И к полночи всенепременно
В село въезжали мы надменно
Под звон бубенчиков: «Тлинь-тлинь».

Наш дом среди большого сада
Сиял огнём, как для парада,
Смущённо отступала мгла.
Казалось, что со всей округи
Сбежались со свечами слуги,
И бабушка с улыбкой шла.

О, Иисус! Тут не до скуки!
«Что за глаза, какие руки!,
О, Боже!» - слёзы из-под век...
Объятия, вопросов море
И восхищение во взоре,
Как будто я здесь не был век.

«Скажи, а как твои занятья?
Хотела бы тебя видать я
Учёным! Смог бы отдохнуть.
Устал в своей Коимбре (8), бедный?
Цветочек мой, худой и бледный!
Уж не любовь ли нудит грудь?

Пойдём-ка, отдохни с дороги», -
И наставленье на пороге:
«Смотри: со светом не уснёшь!»
А в комнате в часы ночные
Уютно, простыни льняные...
О, запах льна, он так хорош!

Вода для умыванья плещет,
А всё во мне уже трепещет,
Я мысленно стихи пишу.
«Мой мальчик, помолись в постели,
Свет не забудь же, в самом деле...»
«Ах, бабушка, уже гашу!».

Притворно, для родных, зевая,
Я книгу проносил, скрывая,
Гаррет (9), о, страсть моя! Читал...
Чуть погодя, мольба всё та же:
«Цветочек, ты не слышишь даже!
Свет погаси, ведь ты устал!»

«Гашу, гашу!» - спешил с ответом
А всё читал; перед рассветом -
Вновь бабушка: «Ответь, ты спишь?»
Я спал, рассвет вставал, желтея,
Мне снились тётя Доротея
И милый Жулиу Диниш (10).

О Португалия родная,
Эпоха детства озорная...
Я на чужбине всё сильней
Люблю вас! Не имел наследства
Не знавший путешествий детства
Иль бабушки – под стать моей!


Париж, 1892.

1 - Поездки в Сейшу и в Лиша в почтовой карете до создания железной дороги в Дору. Это путешествие начиналось в Порту рано утром, занимался извозом некий Кабанелаш.
2 - Дору – приморский район Португалии на севере страны.
3 - Адеуш – прощайте.
4 - Траз-уж-Монтеш - район на севере Португалии (Alto Douro), малонаселённый и славящийся восхитительной природой. Благодаря своей относительной изолированности, народ здесь сохранил многие культурные традиции старины.
5 - Новелаш – дорога, которая начиналась от станции Пенафиел, расположенной в местечке Новелаш, и вела к городам Казайш и Сейшу.
6 - Казайш – станция в те времена, принадлежавшая сёстрам Андрадеш. В этом доме Антониу Нобре жил и во время своей болезни, навещаемый родными и друзьями.
7 – Тровоада – место недалеко от Лиша, где, как говорили, порой разбойники нападали на проезжавших.
8 - Коимбра – город, известный своими университетами.
9 - Алмейда Гаррет (1799 – 1854) португальский писатель и драматург, также был депутатом парламента и министром иностранных дел Португалии.
10 - Жулио Диниш (1839 - 1871) - народник и бытописатель провинции, автор ряда романов из быта португальского города и его социальных низов. "Тётя Доротея" - персонаж из его романа.

Оригинал стихотворения можно прочесть здесь:
http://vkontakte.ru/note76963087_10094209




Ирина Фещенко-Скворцова, поэтический перевод, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 532 № 83153 от 20.10.2010

0 | 1 | 1922 | 29.03.2024. 10:36:04

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []


Ирина, какую же кропотливую работу Вы проделали. Читается замечательно легко и увлекательно. Удивительно, что тоже - колокольчик, как у нас. Почувствовала большую теплоту к автору, который не мог стегать кнутом лошадей. И рифма очаровала: Казайш - свежайш. А вот почему в село въезжали надменно - не прочувствовала... И еще, Ирина, проверьте, пожалуйста, нужна ли запятая в последней строфе после "Не имел наследства" - по-моему, нет, она затрудняет понимание заключительных строк.
С уважением