Сонеты Шекспира - современные переводы

Когда я писал и публиковал статью ««Сонеты» Шекспира: проблема перевода или проблема переводчика?» («День поэзии», №50, 1988), авторитет Маршака в советской литературе был таков, что статья была просто замолчана – как, впрочем, и статья Н.Автономовой и М.Гаспарова в «Вопросах литературы» 20-ю годами раньше.
Наступили другие времена. Для издателей Маршак уже не препона, а для новых переводчиков никаких препятствий в публикации их переводов не существует, и за короткий срок полностью шекспировский сонетный цикл перевели и опубликовали Р.Бадыгов, И.Ивановский, А.Кузнецов, В.Микушевич, В.Розов, С.Степанов, В.Тарзаева, И.Фрадкин, А.Шаракшанэ и другие (я здесь говорю преимущественно об опубликованных на бумажном носителе – да и те, скорее всего, я перечислил не все). Представление о том, что происходит с переводами сонетов Шекспира в наше время в большой степени дает изданный в 2004 году «Азбукой-классикой» сборник, составленный В.Николаевым и А.Шаракшанэ из переводов различных переводчиков (в том числе и переводов составителей).
Прежде всего поставим вопрос: почему на переводы сонетов Шекспира такой «бум»? Работа большая, а преодолеть авторитет Маршака мало вероятно. Что движет современными переводчиками Шекспира? На собственном опыте на этот вопрос я могу ответить так: кажущаяся легкость этой работы. В самом деле, настраиваешься на пятистопный ямб с перекрестной рифмой и ставишь переводы на конвейер; при определенном версификаторском мастерстве задача оказывается не чрезмерно сложной. Я сначала за неделю перевел три десятка сонетов Шекспира, а в результате работа затянулась на 25 лет, и хотя я уже готов выпустить переводы из рук, я не могу сказать, что я к ним не вернусь. Что же, в таком случае, я понимаю под легкостью?
Вернемся к переводам Маршака. Что, собственно, сделал Маршак с сонетами Шекспира? Он просто зарифмовал содержание сонетов, пользуясь исключительно «пушкинской» рифмой и стилизовав перевод употреблением архаичного словаря. Здесь я не останавливаюсь на недостатках его переводов, о которых говорил в предыдущей главе; в конце концов, среди его переводов можно найти и такие, в которых перечисленных недостатков нет, – а о переводчике, так же как и о писателе, судят по лучшим вещам. Что же плохого в том, что Маршак просто зарифмовал содержание сонетов? Ответ прост и вытекает из содержания всей этой работы: вопрос о передаче стиля сонетов Шекспира перед Маршаком даже не стоял. Он никогда не умел переводить – и не переводил – игру слов; он не слышал (просто так было устроено его «поэтическое» ухо), что стихи на одних мужских рифмах превращаются в детские считалочки (наоборот, он только так и мог писать), и потому постоянно дробил движение шекспировской мысли. Он искренне считал, что с помощью архаичного словаря он передает удаленность от нас Шекспира во времени, и вместо поэтического перевода занимался стилизацией. Ему и в голову не приходило, что следовало бы хотя бы сохранять единообразие в адресате первых 126 сонетов и не адресовать их то мужчине, то женщине – о более сложных задачах я и не говорю.
А что делают современные переводчики? – Они делают то же самое: просто зарифмовывают содержание сонетов Шекспира. Вопрос о передаче стиля перед ними даже не стоит. Единственный переводчик, который эту задачу осознает и в своих переводах пытался ее хотя бы частично выполнить, – это В.Орел. Правда, он, передавая аллитеративную насыщенность сонетов Шекспира, «заигрывается», и ему не удается удержаться в пределах шекспировского смысла, но сам факт постановки такой задачи – передать блеск шекспировской поэтики – заслуживает похвалы.
Владение искусством версификации – необходимое, но отнюдь не достаточное условие для перевода сонетов Шекспира. Делая то же самое, что делал Маршак, современные переводчики соревнуются с Маршаком, а не с Шекспиром, и потому не могут выбраться из этой колеи. Делая то же, что делал Маршак, они повторяют и его ошибки – если вообще такой подход к переводу можно назвать ошибочным: я бы назвал его непоэтическим.
Разумеется, отбор переводов в упомянутый сборник осуществлен составителями, и во многом их вкус определил характер и качество выбранных переводов (в том числе и переводов самих составителей). Это их точка зрения на художественный перевод в такой степени совпадает с точкой зрения Маршака, но в той или иной мере сказанное относится и к остальным участникам сборника. И хотя на каждый сонет составители дали по два перевода и количество недостатков следует делить на два, ниже приведенный список показывает насколько сильно увязла наша переводческая практика в маршаковской колее и как мучительно трудно ей из этой колеи выбираться (в скобках – номера сонетов):
СЛОВАРЬ: агнцы, алчет, брег, ветрило, взор, взирать, взыскует, власы, восполню, вотще, грезы, глад, девы, длани, зерцало, злато, краса, ланиты, лик, лоно, младую, очи, перл, почила, сокрылось, сей, узреть, уста, чело, юдоли.
НАИБОЛЕЕ УПОТРЕБИМЫЕ АРХАИЗМЫ: взор (1, 5, 24, 33, 43, 49, 59, 63, 73, 89, 93, 103, 104, 132, 139, 148, 152); ланиты (79, 82, 106, 130); лик (20, 24, 33, 34, 43, 70, 100, 132); краса (1, 2, 4, 6, 12, 17, 18, 21, 24, 26, 28, 33, 41, 54, 60, 63, 68, 70, 79, 82, 94, 96, 101, 115, 126, 135, 144); уста (66, 81, 83, 99, 111, 142); чело (2, 22, 60, 62, 68, 100).
ШТАМПЫ: очей услада (2), седая старость (3), время золотое (3), светлый образ (5,6, 34, 103), милый образ (9, 47), страстью воспылав (20), былое… не вернуть назад (30), дивный образ (46), чело красы (60), власы златые (68), ложе смерти (73), птиц сладкогласых (73), друг бесценный (101), дороже злата (91), милые уста (99,111), тяжкие муки (120), в обладанье томном (129), в страданьях томных (145).
Одни переводчики, при правильном чередовании мужской и женской рифм, злоупотребляют архаизмами, другие ухитряются с архаикой соединять переводы на мужских рифмах, не слыша, как их стихи превращаются в считалочки; не понимая, что замок должен звучать неожиданно, новые переводчики сплошь и рядом не соблюдают чередование рифм в строфах и в замке, произвольно адресуют стихи то мужчине, то женщине, повторяют в своих переводах смысловые ошибки предыдущих переводчиков и вносят в трактовку сонетов новые ошибки. Однако все это – еще полбеды; страшнее то, что, уйдя от маршаковских «перлов», новые переводчики в неизмеримо большем количестве предлагают свои, и это печальное зрелище свидетельствует о столь низком уровне собранных в этом издании переводов, что об остальном просто бессмысленно разговаривать (я сознательно не называю имен переводчиков – если у них появится желание, они сами найдут себя в этих примерах):
«Внутрь бутона суть свою убрал» и «Себя в бутоне схоронить готов», (1), «Когда твой лоб осадят сорок зим» (2), «Где дева, чье невспаханное лоно Презрит такого земледельца труд?» (3), «Сей жидкий пленник, запертый в стекле» (5), «Фиал наполни существом своим» (6), «Глаза, что шли почтительно за ним» (7), «Немного проку в том, кто одинок» (8), «Поглубже заглянув в глаза детей» и «Но коль умрешь ты, не родив подобья» (9), «Хотя бы сам для счастья оживи» (кого?) (10), «Кровь молодая возродится в нем И возместит потери в старике» и «Когда б такой пример все взяли разом» (11), «седа Изнанка черных локонов у милой», «И черный локон в краске серебристой», «Когда я вслед часам считаю время» и «Когда в часах я время наблюдаю» (12), «Свой взор я не на звезды обращаю: Хоть звездочет я, звезды ни к чему» (14)… Продолжать или не нужно? Из этого перечня ляпов видно, что я не выбирал сонеты или переводчиков, – все примеры взяты из идущих подряд сонетов. Но все же, а вдруг это такая случайность, в начале книги? Может, они просто не успели раскочегариться? – На всякий случай продолжу:
«Уносит Время молодость твою, Но, как росток, я вновь тебя привью» (куда?! кому?! – В.К.) и «Расти упорней Там, где тебе перерубают корни!» (как?! без корней?! – В.К.) (15), «Мне кажется, что пожелтелый лист Воспримут, словно лепет стариков» (ему кажется! – В.К) и «И будут пожелтевшие листы, Как старый враль, всех болтунов презренней» (будут-будут! – В.К.) (17), «Покуда в людях есть душа и зренье» ("в людях есть" и обонянье! – В.К.) (18), «А если ты (Время – В.К.) не слышишь слов моих, То юным сохранит его мой стих» (а если слышит? – В.К.) (19), «Чтоб мог ты женщин одарять блаженством И одарял меня любовью женской» и «И коли так, будь женщинам усладой, А мне любовь свою оставь наградой» (см. главку о 20-м сонете) (20), «Красив, как дети матерей земных, мой друг» и «мой предмет Прекрасен так, как человек быть может» (см. главку «Трактовка и перевод) (21), «И страсть в моей груди лишилась сил, Поскольку страстью слишком я богат» и «Так пусть же выразит тетрадь немая» (23), «Рисует глаз на сердце образ твой, а тело служит рамой» и «Мои глаза художниками стали, Холстом мое взяв сердце, рамой – грудь» (в этом сонете речь идет не о раме, а о рамке, об устройстве для создания перспективы, и тело служит каркасом, в котором укреплена «пластина» сердца) (24), «Нахмурятся, померкнут солнца блики» (25), «Как твой вассал, которого связали долга узы», «Пока звезда какая-то меня К изысканной красе не приведет» и «Своим служеньем, а не слогом горд, Я прибегаю к этому посланью» (26). Нет, здесь я не могу не процитировать целую строфу, следующую за посланьем, к которому он «прибегает»:

Так велико служенье, что мой слог
Покажется нагим и бесполезным.
Я уповаю, чтоб укрыться мог
Твоим он пониманием любезным.

Однако ярче всего проявился уровень переводчиков в переводах 66-го СОНЕТА. Я писал, что этот сонет опасен для переводчиков, и все 6 приведенных в сборнике переводов дружно подтвердили это мое опасение – тут уж я позволю себе назвать имена: И.Астерман хочет «уйти от обездоленных заслуг», А.Васильчиков «видеть… устал Заслуги в рубище на склоне лет», у Б.Кушнера «Нет силы видеть… пустоту в ликующей личине», В.Николаев видит «девственность, что втянута в разврат», В.Орел «устал… от пустоты, занявшей пьедестал», а А.Шаракшанэ «в тягость этот свет, где… блажь в управу знание взяла».
Не останавливаясь на отдельных недостатках неплохо переведенных О.Дудоладовой, Б.Кружковым, Б.Кушнером, В.Тарзаевой стихов (кстати сказать, все они уловили «прозаическую» интонацию сонетов Шекспира и активнее других пользуются ран-он-лайнз – выбеганиями), должен заметить, что даже лучшие переводы сборника всем современным требованиям не отвечают. В целом же издание «Азбуки-классики» по текстам переводов ни в какое сравнение не идет с переводами Маршака. При всех недостатках маршаковских переводов они на голову выше этого «современного среза», и сборник не спасают и опубликованные в нем подстрочные переводы сонетов Шекспира, выполненные одним из составителей. Подстрочники нужны переводчикам, а не читателям; если уж стихотворные переводы выполнены на таком низком уровне, читатель предпочел бы прозаические переводы; кроме того, в подстрочниках А.Шаракшанэ немало смысловых ошибок.
Единственное – микроскопическое – достоинство сборника состоит в том, что переводчики наконец-то стали выбираться из колеи «пушкинской» рифмовки – робко, еле-еле, но все же это шаг вперед. На откровенно ассонансную рифму никто пока не идет, не рискует, но хотя бы начали рифмовать открытый и закрытый слога (красоты – стыд, веди – один, гнев – мне и т.п.), а это уже шаг вперед, поскольку даже такая малость дает возможность расширить круг используемых фразеологических сочетаний и оборотов в переводе.

Владимир Козаровецкий, поэтический перевод, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 986 № 59792 от 05.03.2008

0 | 1 | 5480 | 21.11.2024. 22:08:23

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []