Сними, Христос, багряный свой хитон –

Иди на место казни обнажён.

Твой час настал. И ждёт палач суровый,

Тебя к распятью пригвоздить готовый.

Давно уже, и груба, и тупа,

Зевая в ожидании, толпа

Стоит; и многие кричат ехидно:

“Что медлит он? Не хочет смерти, видно!”

В толпе – солдат с копьём, другой – с прутом

И губкой, в кислом уксусе, на нём –

Вновь о задержке задают вопросы;

Вопит вся эта накипь и отбросы:

“Безвинный царь, иди путём своим! –

Мы жажду зрелищ утолить хотим”.

Нет, на Голгофу ты взойдёшь не вором,

Но главным в представлении актёром:

Крест будет Сценой, и спектакля ждёт

В Твоём Театре на горе народ.

И Ты, как сам Квинт Росций величайший,

Сыграешь ныне трагика – без фальши.

Ты Тот (сердца трепещут!) лицедей,

Кого идёт смотреть поток людей, -

Не тех, чьи роли не сравнить с Твоей:

Злодеям этим быть в пренебреженье, -

Всем, Царь и Бог, важней Твои мученья.

Ты наполняешь пьесу и душой,

И смыслом, и божественной игрой.

Пора! Взойди на Свой престол и люду

Яви всю глубь Страстей Своих оттуда –

Такую, что Твоих страданий вид

Ад, Небеса и землю изумит!

Ты Господом и ангелами Рая

Благословлён, в путях Своих страдая, -

Чтоб те, кто презирают здесь Тебя,

Могли бы восхвалять Твой Крест, скорбя.

А нам – вздыхать и слёзы лить смиренно,

Взирая, как Ты чтишь законы Сцены;

И мирру принеся, свершать обряд,

И зреть, как будешь ты могилой взят.

*Rex Tragicus (лат.) – Трагический Царь.

Robert Herrick

263. Good Friday: Rex Tragicus, or Christ going

to His Crosse

Put off Thy Robe of Purple, then go on

To the sad place of execution:

Thine houre is come; and the Tormentor stands

Ready, to pierce Thy tender Feet, and Hands.

Long before this, the base, the dull, the rude,

Th'inconstant, and unpurged Multitude

Yawne for Thy coming; some e're this time crie,

How He deferres, how loath He is to die!

Amongst this scumme, the Souldier, with his speare,

And that sowre Fellow, with his vineger,

His spunge, and stick, do ask why Thou dost stay?

So do the Skurfe and Bran too: Go Thy way,

Thy way, Thou guiltlesse man, and satisfie

By Thine approach, each their beholding eye.

Not as a thief, shalt Thou ascend the mount,

But like a Person of some high account:

The Crosse shall be Thy Stage; and Thou shalt there

The spacious field have for Thy Theater.

Thou art that Roscius, and that markt-out man,

That must this day act the Tragedian,

To wonder and affrightment: Thou art He,

Whom all the flux of Nations comes to see;

Not those poor Theeves that act their parts with Thee:

Those act without regard, when once a King,

And God, as Thou art, comes to suffering.

No, No, this Scene from Thee takes life and sene,

And soule and spirit plot, and excellence.

Why then begin, great King! ascend Thy Throne,

And thence proceed, to act Thy Passion

To such an height, to such a period rais'd,

As Hell, and Earth, and Heav'n may stand amaz'd.

God, and good Angells guide Thee; and so blesse

Thee in Thy severall parts of bitternesse;

That those, who see Thee nail'd unto the Tree,

May (though they scorn Thee) praise and pitie Thee.

And we (Thy Lovers) while we see Thee keep

The Lawes of Action, will both sigh, and weep;

And bring our Spices, to embalm Thee dead;

That done, wee'l see Thee sweetly buried.