Уилфред Оуэн

 Счастье

(3-е место)

Вдохнём ли воздух, счастьем напоённый,

Когда делились с чистою душой

Игрушками под смех неугомонный?

Едва ли чепуха была смешной,

Но веселились вволю и едва ли

Винились, совершив невинный грех.

От жизни мы великой песни ждали,

Тепла – от солнца, от богов – утех.

Но свод небес – не домики для кукол,

Деревьям не хватает прежних дупел,

И птичьих гнёзд недостаёт полям,

То счастье дней былых невозвратимо,

Мальчишеские беды несравнимы

С надеждой, без которой горько нам.

Wilfred Owen (1893 – 1918)

 Happiness

Ever again to breathe pure happiness,

So happy that we gave away our toy?

We smiled at nothings, needing no caress?

Have we not laughed too often since with Joy?

Have we not stolen too strange and sorrowful wrongs

For her hands' pardoning? The sun may cleanse,

And time, and starlight. Life will sing great songs,

And gods will show us pleasures more than men's.

Yet heaven looks smaller than the old doll's-home,

No nestling place is left in bluebell bloom,

And the wide arms of trees have lost their scope.

The former happiness is unreturning:

Boys' griefs are not so grievous as our yearning,

Boys have no sadness sadder than our hope.

Огюст Анжелье

 Золотой фазан

(3-е место)

Всем видом золотой фазан, избравший самку,

Похож на райских птиц готического замка,

Но живописней он любого витража,

Когда вокруг неё не торопясь кружа,

Распустит хохолок с червонным опереньем

И ощетинит хвост, пестрящий от вкрапленья

Эбеновых штрихов в небесный цвет рассветный;

Идёт, подняв крыла, походкою балетной,

С карминовым брюшком и бронзово-зелёным

Воротником, каймой злаченой обрамленным,

Спадающим к спине в оранжевом загаре,

С мерцающим хвостом от зёрен киновари

И зебровых полос на фоне аметиста,

Весь золотом объят …

…Оно у этих глаз игривого агата,

Серебряным кольцом оправленных богато,

С отливом темных бронз, железа, медных руд,

Рождается, дрожит, и отблески бегут,

То растекутся вширь волною полукружной,

Сусалью золотя узорчато- кольчужной

Всё на своём пути, скользя, струясь по птице,

То угасают вдруг, распавшись на крупицы,

Что призрачная сеть, окутавшая тело,

Чтобы оно под ней волшебно пламенело.

Auguste Angellier (1848-1911)

Le Faisan doré

Quand le Faisan doré courtise sa femelle,

Et fait, pour l'éblouir, la roue, il étincelle

De feux plus chatoyants qu'un oiseau de vitrail.

Dressant sa huppe d'or, hérissant son camail

Couleur d'aube et zébré de rayures d'ébène,

Gonflant suri plastron rouge ardent, il se promène,

Chaque aile soulevée, en hautaines allures ;

Son plumage s'emplit de lueurs, les marbrures

De son col vert bronzé, l'ourlet d'or de ses pennes,

L'incarnat de son dos, les splendeurs incertaines

De sa queue où des grains serrés de vermillon

Sont alternés avec des traits noirs sur un fond

De riche, somptueuse et lucide améthyste,

Tout s'allume, tout luit...

... Et, sur ces yeux muants de claires pierreries

S'unissant, se brisant en des joailleries

Que sertissent le bronze et l'acier, et l'argent,

Court encore un frisson d'or mobile et changeant,

Qui naît, s'étale, fuit, se rétrécit, tressaille,

Éclate, glisse, meurt, coule, ondule, s'écaille,

S'écarte en lacis d'or, en plaques d'or s'éploie,

Palpite, s'alanguit, se disperse, poudroie,

Et d'un insaisissable et féerique réseau

Enveloppe le corps enflammé de l'oiseau.

Recueil : Le chemin des saisons (1903)

Йозеф фон Эйхендорф

 Друзьям

 (3-е место)

Блеск юности, наивные химеры,

Потоков синь и запахи земли,

Волшебные распахивали сферы

Для тех, кого душою облекли,

Кто любит родину свою без меры,

По ней тоскуя в странствиях вдали;

Всё зыбко, что цвело тогда, но ныне

Оно непреходящая святыня.

Глядите, сад мой пёстро разукрашен,

И образы туманные парят

Вокруг безоблачных высоких башен, -

Зарёю ослеплённый, наугад

Творит мой разум их, незрел, бесстрашен.

Сердцам друзей вверяю этот сад.

Возвышенный, окрепший с возрожденьем,

Он не снесётся вековым теченьем.

Joseph Freiherr von Eichendorff (1788 – 1857)

An die Freunde

Der Jugend Glanz, der Sehnsucht irre Weisen,

Die tausend Ströme durch das duft’ge Land,

Es zieht uns All' zu seinen Zauberkreisen. –

Wem Gottesdienst in tiefster Brust entbrannt,

Der sieht mit Wehmut ein unendlich Reisen

Zu ferner Heimat, die er fromm erkannt;

Und was sich spielend wob als ird‘sche Blume,

Wölbt still den Kelch zum ernsten Heiligtume.

So schauet denn das buntbewegte Leben

Ringsum von meines Gartens heit‘rer Zinn‘,

Daß hoch die Bilder, die noch dämmernd schweben –

Wo Morgenglanz geblendet meinen Sinn –

An Eurem Blick erwachsen und sich heben.

Verwüstend rauscht die Zeit darüber hin;

In Euren treuen Herzen neu geboren,

Sind sie im wilden Strome unverloren.

1812