Ни волоска, о, мстящая богиня,

Не дам упасть я с Юлии отныне!

Когтями, волосами в виде змей

К ней даже прикасаться ты не смей.

На коже нежной, гладкой и прелестной,

И столь же чистой, как батист небесный,

Нет даже и морщинки – ни одной.

Впредь обходи ты деву стороной,

Иначе на тебя нашлю такие

Мороз, и снег, и град, и вьюги злые,

Такие дрожь, и паралич, и страх,

Что вся измёрзнешь или станешь прах.

И тыщу тысяч раз в трясучке биться,

Знай, будешь ты. Не тронь мою девицу!

Robert Herrick

204. To the Fever, Not to Trouble Julia

Thou’st dar’d too far; but, fury, now forbear

To give the least disturbance to her hair:

But less presume to lay a plait upon

Her skin’s most smooth and clear expansion.

’Tis like a lawny firmament as yet,

Quite dispossess’d of either fray or fret.

Come thou not near that film so finely spread,

Where no one piece is yet unlevelled.

This if thou dost, woe to thee, fury, woe,

I’ll send such frost, such hail, such sleet, and snow,

Such flesh-quakes, palsies, and such fears as shall

Dead thee to th’ most, if not destroy thee all.

And thou a thousand thousand times shalt be

More shak’d thyself than she is scorch’d by thee.