Тик-Так.

Аркадий, здравствуйте. Да, и злорадствующие (тихо или деятельностно) во время Холокоста были, и коллаборационисты во время войны как таковой. Стремление забрать чужое, стремление приспособиться любой ценой, ресентимент, ксенофобия. Остерегаюсь не только обобщений с целью обвинения, но и с некоторых пор - обобщений с целью похвалы. Второе сложнее, поскольку конфликтует с потребностью кого-то или что-то идеализировать.
Появился сериал "The New Look" как попытка проследить личную стратегию Кристиана Диора и Коко Шанель во время оккупации. Конечно же, сам характер оккупации там был далёк от того, что происходило на наших землях, но проблема "определиться, принять решение" в фильме очерчена хорошо.
___
Гибель родных тогда в Турове - очень страшно. Соболезную. Решила прочитать что-нибудь о Турове в то время. Несколько раз была в Турове. Знаю, что там есть еврейское кладбище.
"Евреи ничего не знали о приближавшейся войне. Эвакуацию не проводили. Железной дороги не было. Был только один катер на реке, на котором родители отправляли детей-призывников. Почти все остались. Немцы появились 15 июля 1941 г., это были передовые армейские части. Евреев не трогали. Затем пришли каратели — чистокровные и жестокие. Заставляли еврейских стариков с большими белыми бородами таскать тяжелые колоды. Отец работал кузнецом в д. Дворец, и наша корова входила в тамошнее стадо. Крестьяне очень хорошо относились к отцу, часто приходили за советом. Но с приходом немцев, в первый же день задержали корову и не отпустили. Рассказывали, что всех евреев погнали в Лельчицы и там убили. У папы убили мать и двух сестер с детьми. Мужья их были на фронте. Погибла вся семья брата: жена, дочка с двумя маленькими детьми. У второго брата погибли все члены семьи, кроме чудом спасшегося мальчика. Дядя случайно нашел его после войны.

Мы удрали голые и босые, шли лесами километров 200 до Ельска. Ночью видели наших солдат, они были в панике. В Ельске отходил последний эшелон: открытые платформы с железом. Было безвластие, снимали связь, нас не брали. Все женщины с детьми на руках страшно кричали. Сели чудом, без конца бомбили, шли дожди. Питались тем, что находили в разбитых составах по дороге — кусочки хлеба, остатки консервов. Одна женщина увидела мою раздетую сестричку Полю трех лет, сняла кофточку со своего ребенка и отдала нам. В Сталинградской области нас поселили в домах, откуда выселили поволжских немцев. Нас было 7 семей, там прожили до 1945 г. Когда вернулись в Туров, увидели землю и камни. Немцы перед отходом сожгли город, многие жили в землянках.

После войны в Турове осталось очень мало евреев, не больше 20 семей. На улице на идиш уже не говорили, а только дома. Никаких памятников евреям в Турове не ставили и даже говорить о Катастрофе евреев не разрешали. Наше имущество никто не возвратил. На одном парне мать узнала костюм брата Самуила, который купили перед самой войной, и брат успел его надеть только раз. Мы знали, кто взял наше имущество. Мать пошла к ним и сказала: "Я к вам ничего не имею, была война, но осталось трое детей, они мерзнут. Дайте только одно одеяло и подушку". Они ничего не дали."(с) https://litbook.ru/article/9856/