«Ибо хватит уже поэзию по какому-то дурацкому признаку расчленять» – интервью с Александром Питиримовым

Главный редактор литературно-поэтического сайта «Поэзия.ру»

Страница автора: https://poezia.ru/authors/pitirimov

Александр Владимирович, Вашу поэзию характеризуют как «книжную», «умозрительную», «своеобразный билингвизм», рассчитанный на «аналитический ум взыскательного читателя». Вы осознанно производите некий литературный эксклюзив или он возникает сам по себе как неотъемлемая часть Вашего подсознания?

Существует такое мнение (может, оно и спорное, но какое-то зерно в этом, по-моему, есть), что поэт сначала пишет плохо и просто, потом плохо и сложно, далее — хорошо, но сложно, а уже в конце — хорошо и просто. Видимо, я нахожусь на том промежуточном уровне, когда уже удается написать хорошо (чисто технически), но написанное в конечном счете оказывается трудным для читательского понимания — в плане лексики, темы, объема. Особенно для понимания «неподготовленного» читателя, но читатель и не обязан быть подготовленным. Не знаю, удастся ли мне перейти в следующую лигу, где пишут «хорошо и просто». Если нет — буду продолжать совершенствовать технику, а отделаться от «билингвизма» (о котором говорил Жиль Дилёз, призывавший быть билингвами даже в родном языке), быть может, и не получится вовсе.

Вы отдаёте предпочтение крупным поэтическим формам (поэмы, новеллы) и историческим сюжетам, то есть к жанрам и содержанию, более подходящим для воплощения в прозе, – задумывались ли Вы над этим?

Проза — пока что совсем неизведанный для меня жанр (несколько написанных прозаических миниатюр не в счет). На мой взгляд, с прозой иметь дело сложнее, нежели с поэзией: здесь и сюжет требует более продуманной и детальной разработки, и портретирование героев должно быть более тщательным, и диалоги живыми — что вообще является одной из сложнейших техник в написании прозы: проза без диалогов, как минимум, скучна. Возможно, какие-то темы и сюжеты моих поэм и новелл неплохо читались бы в прозе, но задуманы эти вещи были именно как поэтические произведения и написаны, как задуманы, а уж что из этого получилось — не мне судить. Наверное, не только сюжет, действие и некоторая, присущая моим поэмам, диалогичноть, но и плотность поэтического текста местами тяготеет к прозе, и, возможно даже, что я когда-то попробую написать прозой, но это будет, как мне кажется, опять же некий «промежуточный» жанр, который я бы назвал «прозой поэтов». Пока же в прозе я пишу лишь краеведческие эссе, которые, наверное, в будущем году или через год выпущу отдельной книгой. Но это, конечно, не литература в общепринятом и широком понимании. Не сугубо научные статьи, скорее научно-популярный формат, но не художественная литература.

Главные герои Ваших поэм и новелл, за редким исключением, трагически погибают в финале. Это своеобразная «месть» автора за «мучения» над текстом, следование классической традиции, особенно ярко проявившейся в «Анне Карениной» Толстого, или что-то другое?

Ну что Вы, какая «месть», я люблю своих персонажей, даже неприглядных с виду — таких как покойный Дурнов из «Фабрикантской дочки» или Питирим Александров, вылезший со своим «Откровением» из лечебницы для душевнобольных (кстати, он там — в новелле— свою жену укокошил, а сам живехонек, хоть и не совсем здоров). Честно скажу, я не занимался подсчетами, какое количество своих персонажей я отправил к чертям собачьим. Недавно мы с Александром Шведовым поспорили по поводу его «Алёши Карамазова» — Саша утверждает, что литературные герои «живут собственной жизнью». Возможно, он прав, и герои живут собственной жизнью, но умирают они только по воле своего создателя. В этом, безусловно, присутствует и дань литературной традиции, и желание заострить сюжет, и гарантия невозвращения к нему в будущем. Даже то, что кажется исключением, таковым на самом деле не является. Скажем, Евгений Александрович Арбенин (не лермонтовский — мой, из «Дороги в Нижний Городец») погиб в автомобильной катастрофе по дороге из Пскова в Ленинград — по которой я сам езжу регулярно, лет, наверное, пятнадцать. «Смерть героя» наступила в конце первой главы и, казалось бы — ну всё, туда ему, дряни этакой, и дорога. Но за первой главой следуют еще три — где ни черта непонятно: то ли Арбенин выжил, но спятил, то ли от горя сошла с ума и «сыграла» в Анну Каренину, бросившись под поезд, его жена Нина, то ли… в общем задумка была такая: герой в начале поэмы трагически погибает, а всё, что происходит с ним после — происходит в его угасающем сознании. Это, быть может, и длится-то всего какую-то секунду в нашем привычном ощущении времени, но в сознании (или подсознании) героя миг гибели «растянут» на три главы, обрастает сюжетом, персонажами, флешбэками и всем прочим. Потому и сюжет «Дороги» (трех глав из четырех) сюрреалистичен, и сам Нижний Городец — единственный вымышленный населенный пункт, окруженный реальной топонимикой Псковщины. Всё это не означает, что, отправив героя на тот свет, жестокосердный автор сжалился (над ним или читателем) и во второй главе покойника «воскресил». Нет, так было задумано с самого начала.

Ваша первая книга вышла в 2016 году, и её проиллюстрировал художник Анатолий Жбанов. Расскажите об этом подробнее.

Первого января псковскому художнику Анатолию Васильевичу Жбанову исполняется 80 лет. Он мастер нонконформизма и абстракции, и при этом — автор великолепных портретов и пейзажей, написанных в реалистической манере. Как говорит сам Жбанов, в каком бы жанре ни работал художник, он всегда будет возвращаться к родной природе, деревне. Картина Жбанова «Видение пастуху» (холст, масло, лак, 2000), украшающая обложку «Гения предместья» (так называлась книга), и пейзаж с воротами жбановской усадьбы (оргалит, масло, 2012) хранятся у меня — встречают гостей в прихожей:

Ну что же ты застрял в дверях, друг Невий?

Нет, здесь не может, Невий, быть двух мнений,

Ты вовремя. Да, здесь моя Сапфо.

На лоджии целуется с Арктином.

Не стой спиною к жбановским картинам,

Не комильфо.

Несмотря на почтенный возраст, Толик Жбанов (Толик — это не только уменьшительно-ласкательное имя для друзей, это — бренд, и если бы я писал по-английски, то написал бы что-то вроде: «The Tolick») по-прежнему работает, активно выставляется сам и не пропустил ни одного моего чтения в Пскове за последние 14 лет. В 2010 г. в команде, состоявшей из трех псковских поэтов, мы «литературно» сопровождали выставку Жбанова в знаменитой на весь Питер «Бродячей собаке», вот с тех пор с Анатолием Васильевичем и дружны.

Когда читатели смогут познакомиться с Вашей новой книгой, тираж которой, по нашим сведениям, вот-вот выйдет из печати? Что для Вас примечательного в новой книге по сравнению с предыдущей?

Книжица эта называется «Дом у воды», по названию одной из включенных в нее малых поэм — о людях, проводящих остаток дней в доме для престарелых. Сама же малая поэма «Дом у воды» (или стихотворная новелла — так обычно я называю свои малые поэмы, жанр которых точнее определить затрудняюсь — по своей форме они крупнее стихотворения, сюжетны (а порой и «остросюжетны»), но всё же недостаточно крупны для поэм и не настолько развиты по сюжетной линии, как поэмы) лежит в основе моноспектакля с одноименным названием, или, точнее, литературной программы, с которой я время от времени (в последнее время, наверное, чуть чаще, чем было раньше) выступаю на публике.

В 164-страничной книге три, примерно равных по объему, раздела. В начале, по традиции, следуют крупные формы — поэмы «Дорога в Нижний Городец» (2018), «Костел еретиков» (2022), «У трубы, или Фабрикантская дочка» (2021). Следующий раздел представляет собой как раз ту самую литературную программу, составленную из малых поэм и стихотворений «Дом у воды», «Живи!.. Иди!..», «Откровение Питирима Александрова», «Две Афродиты» и др. (все написаны в 2023 г.). И третий раздел — это сборник стихотворений, написанных за последние четыре года (2019—2023).

Книга выходит в издательстве «Поэзия.ру». Это официально. Книжной палатой издательству присвоен идентификатор ISBN, верстка макета и дизайн обложки выполнены нашим издательством, а тираж печатается в одной из типографий Санкт-Петербурга и выйдет в начале наступающего года.

Илл.: А. Питиримов. Дом у воды. — Санкт-Петербург: Поэзия.ру, 2024.

Не то чтобы по каким-то принципиальным соображениям, но я решил отказаться от «приди-» и «уйдисловий», то есть никаких вступительных статей и воспеваний автора — о том, какой он талантливый и широко известный в узких кругах поэт, — в этой книге нет. В первой, вышедшей восемь лет назад, — была хорошая статья профессора, д.ф.н. А. Г. Разумовской, и я, наверное, мог бы снова попросить Аиду Геннадьевну или кого-то из наших коллег написать статью и для новой книжки, но решил не «отягощать» книгу филологическим экскурсом в свое творчество. И ещё, в отличие от первой книги, в новой нет иллюстраций. 164 страницы поэзии, ничего «лишнего». Почему — у меня нет ответа на этот вопрос. Я не противник предисловий и всегда их читаю в книгах других авторов, и иногда даже сам их пишу. Например, в начале января выходит поэтический сборник псковского филолога и древлехранителя Александра Егорова с моим небольшим комментарием-послесловием. В моем же сборнике принял участие только фотограф. Для оформления обложки я заказал профессиональную фотосессию. На задней сторонке — мой фотопортрет, а на титульной — фотография, сделанная в исторических парадных Петербурга, в доме постройки начала прошлого века. На переднем плане большое окно парадной, сквозь которое видно такое же, ярко освещенное окно, и в окне напротив — стоит человек. Читателю, знакомому с «Домом у воды», наверное, будет понятно, что мы с фотографом Александрой Климовой пытались изобразить. На съемку одного этого кадра у нас ушло времени больше, чем мы потратили в студии, где работали над портретной сессией. Чтобы «вписаться» в раму (там сложное остекление) мне пришлось отойти от окна до противоположной стены довольно просторной лестничной площадки и подогнуть колени, полуприсесть. Вот так, на полусогнутых, я и простоял, пока Александра настраивала свою экспозицию. Снимать приходилось с длинной выдержкой, и пока у фотокамеры был открыт затвор, нельзя было пошевелиться. Так снимали в конце XIX века, из-за чего у людей на старинных фотографиях так удивленно раскрыты глаза — им нельзя было моргать, чтобы не испортить кадр. На нашем снимке, разумеется, всех этих «сногсшибательных» деталей не видно, просто — фигурка человека в освещенном окне.

Что касается содержания новой книги — все тексты известны, опубликованы на нашем сайте и всеми прочитаны. Наверное, вторая книга отличается от первой еще и тем, что автор за время, прошедшее между двумя изданиями, а это ни много ни мало восемь лет, несколько постарел и немного, я надеюсь, поумнел.

Многих интересует судьба сборников избранных произведений Поэзия.ру. Верно ли, что они выйдут из печати в обозримом будущем? Каким станет следующий проект Вашего издательства?

Я, поверьте, и сам в этом заинтересован. Мы запускаем наши сборники в производство этой зимой, первый (переводной поэзии, хотя последовательность и не столь важна) отправится в типографию в конце января, второй — в феврале. К радости (по крайней мере, к спокойствию) авторов, могу сказать, что оба сборника будут профинансированы за счет издательства, и деньги на них собирать не придется (а тем, кто сделал перевод авансом, средства будут возвращены). Книги будут в свободной продаже по цене в пределах 400 рублей (сверх этого получателю придется оплатить почтовые расходы с отправкой из Санкт-Петербурга по тарифам Почты России). Анонсирование предстоящих изданий мы запустим после новогодних каникул, в январе. А в планах издательства на будущий год значится несколько авторских книг поэзии и прозы и альманах «Тредиаковский» — материалы, собранные за годы активного его существования в интернете.

Вы проводите значительную часть времени в разъездах по России с выступлениями на поэтических вечерах. Ваши впечатления от встреч с публикой.

Не так уж и часто, как, может быть, мне хотелось бы, или как это, возможно, выглядит со стороны, я выступаю с «сольными» вечерами — в уходящем году их было несколько: в Пскове (трижды), Иркутске, Уфе и Петербурге, да прибавлю к этому участие в поэтическом фесте моих псковских друзей, который прошел летом в Изборске — вот, пожалуй, и весь список моих читок за истекший год. А в планах на будущий — снова всё тот же Псков, где 13 января я приму участие в коллективном вечере петербургского ЛитО «Пиитер», а 21 марта, в День поэзии, запланирован мой сольный вечер и общение с творческой молодежью. Наверное, будет что-то ещё, потому что вот-вот выйдет книжка, и тогда наметятся вечера-презентации в нескольких городах. Творческий вечер предполагает, конечно, не только чтение, но и общение. К примеру, коллеги из Иркутского Дома литераторов попросили меня рассказать «об интернет-поэзии и не только». Казалось бы, поэзия — она и в интернете поэзия, но всё же нам было о чём поговорить. Рассуждая об «интернет-поэзии и не только…», всегда вспоминаю ещё недавнюю (казалось бы, но на самом деле — давнишнюю) кичливость держателей литературных сайтов (и нашу с Малкиным в том числе) тем обстоятельством, что мы-де, лирунетчики, добиваем и добьем-таки «толстяков» — бумажные «толстые» литературные журналы. На этой самой волне и с моей, кажется, подачи, «Поэзия.ру» лет пятнадцать тому назад стала именовать себя не иначе как «Литературный журнал», обзаведясь ещё и приложением — литературным альманахом «Тредиаковский» (хотя понятно, что и «журнал», и «альманах» существовали лишь в виртуальном пространстве). Ну и к чему мы пришли? «Аврора», выходившая в былые годы тиражом 1 млн 90 тыс. экземпляров, теперь выпускается тиражом 700 (не тысяч). Тираж «Невы» некогда был вдвое скромнее «Авроры» — 400 тыс., а ныне «Нева» может «гордиться» тем, что вдвое обошла саму «Аврору» и выходит объемом аж 1500 штук. Журналы предприняли попытку объединиться в интернете (в «Журнальный зал»), но это их не спасло, а только, быть может, еще больше усугубило ситуацию. Поэтический журнал «Арион» в 2019 прекратил свое существование. Рижская «Даугава» почила в 2008 и т.д. На всю Гатчину населением в 90 тыс. «Литературную газету» выписывают трое: две библиотеки и местная бабушка — член СП СССР. В библиотеке на Светлановском проспекте в Петербурге, занимающей читальным залом весь громадный первый этаж громадного дома, литературных журналов нет — подписка библиотекой прекращена. Такая же ситуация в Центральной городской библиотеке Пскова: литературных журналов нет, а на вопрос, почему нет, следует ответ: читатели давно их не спрашивают. Так, может быть, и не спрашивают оттого, что давно ничего нет? Долгое время маститые писатели, члены бывшего СП СССР, разбитого ими же, вослед самому СССР, вдребезги, на мелкие осколки (на осколках разбитого вдребезги возникли и Союз писателей России, и Российский союз писателей, и Союз российских писателей, и Санкт-Петербургское отделение Союза писателей России, и Союз писателей Санкт-Петербурга и т.д. и т.п.) в упор не замечали коллег, печатающихся в интернете. Причина, вроде бы, очевидна — свободная публикация в интернете породила такую массу графоманов, что отыскать в этом болоте что-либо стоящее читательского внимания, действительно, очень непросто. Но сколько графоманов за то же время напринимали сами они в свои многочисленные союзы — просто туши свет. Поставив во главу угла «редакторское сито», мы не приняли на Поэзию.ру ни одного автора, основываясь исключительно лишь на том, что этот автор — член какого-нибудь СП. И правильно делали. К примеру, «Стихи.ру» пошли по другому пути, изначально принимая всех без разбору, по принципу социальной сети, и создали, в результате собственный СП, преследуя, конечно, фискальные цели. Прошли годы, прежде чем разве только у ленивого или совсем уж дремучего члена СП не появилось своей страницы на «Стихи.ру» или хотя бы ВК-аккаунта. По-прежнему продолжая пренебрежительно относиться к интернет-поэзии, пользуясь своими страницами и аккаунтами исключительно из утилитарных соображений (как ящиком стола), маститые «бумажные» поэты и сами не заметили, как переросли или, скорее, наоборот — опустились до интернет-поэзии.

И тут они (некоторые, с моей подачи) заметили Поэзию.ру.

— Ого, — сказали они мне, — а мы-то думали, что Поэзии.ру, на которую нас когда-то там не взяли, давно уж нет!

И даже те нас заметили, кто за ненадобностью, за возможностью регулярно печататься «на бумаге», к интернету близко не подходил. Но тут заметил и я. Какой ценой досталась лирунету победа над толстыми журналами? Ценой едва ли не полного их истребления на писательско-читательском рынке? На кой чёрт мне эта пиррова победа? Кто от этого выиграл и кто проиграл? Почему я чувствую себя проигравшим, когда, казалось бы, должен петь и плясать? Пришло время, когда интернет должен протянуть руку, подставить плечо, сделать хоть что-нибудь для своих «бумажных» коллег. Не конкурентов (о какой, к чёрту, конкуренции речь, когда ни мы, ни они не видим с этого никаких денег?). Поэзия.ру свою руку протянет, и если вытянет на себе хотя бы одного литературного «толстяка», то это будет — я это предчувствую и предвижу — к лучшему для поэтов. И для интернет-поэзии, и для «бумажной» поэзии, ибо хватит уже поэзию по какому-то дурацкому признаку расчленять.

В эти праздничные дни что бы Вам хотелось пожелать авторскому коллективу Поэзия.ру и нашим читателям?

Мы в сложное время живем, переполненное тревожными и трагическими событиями. Дай Бог нам его пережить, сделать нужные выводы, вынести из него правильные уроки. Человек самообучаем, но человечество в целом — поколение за поколением — наступает на одни и те же грабли и, к сожалению, так и не выработало универсального решения для неразрешимых проблем. Меня часто такой вопрос занимает: нужна ли поэзия в такое время? Наверное, у каждого пишущего и читающего есть свой ответ на этот вопрос. Мой ответ — да, нужна. Без неё, наверное, можно было бы обойтись, но если не поэзия, не любовь к литературе (к музыке ли, живописи или чему-то ещё, к искусству в целом) — именно то, что нас хоть как-то объединяет в это разобщенное время, то что же тогда нам всем остается?

Беседовала Любовь Березкина

Фото: Александра Климова