Меня всегда пугал пруд Сомса: но

Не тот, где ива гнётся на ветру,

И парни ловят девушек в жару

На отмели, где охристое дно;

А тот другой, где стужа обожгла

Березы дожелта, и неба синь,

Как перламутр сияет меж осин,

И нечто следует за махами весла.

Ты говоришь, я это намечтала,

Как дочь всех тех, кто прожил эту жуть.

Глянь! Под веслом, где стебли лилий чуть

Колышутся, как ветви краснотала,

Скользит фигура, раздвигая их;

Под маской смерти в перьях щегольских.

I was always afraid of Somes's Pond:
Not the little pond, by which the willow stands,
Where laughing boys catch alewives in their hands
In brown, bright shallows; but the one beyond.
There, where the frost makes all the birches burn
Yellow as cow-lilies, and the pale sky shines
Like a polished shell between black spruce and pines,
Some strange thing tracks us, turning where we turn.

You'll say I dreamed it, being the true daughter
Of those who in old times endured this dread.
Look! Where the lily-stems are showing red
A silent paddle moves below the water,
A sliding shape has stirred them like a breath;
Tall plumes surmount a painted mask of death.