Джузеппе Джоакино Белли. Всесожжение Авраама

Наследники Лозинского

Автор: Косиченко Бр

Дата: 03-03-2020 | 13:02:34

Всесожжение Авраама I

Гласит Завет: послушный Авраам

(век до Ковчега... был другой - не Барка)

принёс для Бога жертву-всеподжарку

на Мориа-горе, где ныне храм.

Осёл был с этой целью куплен в Марке -

послушный, без амбиций, не упрям,

ел клевер и цикорий - всем царям

на зависть - перед домом в тихом парке.

Призвал дед Исаака: “Ишака

вьючь хворостом, братьёв возьми, кольтелло;

жакет надень, маман скажи - пока...

ах да, спроси - куда ермолку дела;

взалкал Господь блаженный наш жирка -

тук жертвы, а зачем - не наше дело”.

Мáрке - область в центре Адриатического побережья Италии

Всесожжение Авраама II

Позавтракав легко вчерашней пиццей,

с рассветом снарядились - вчетвером,

как будто, как обычно, - помолиться;

сто с гаком миль протопали пешком.

“Пришли, - старик слезу смахнул с зеницы, -

сгружай, сынок любимый, бурелом;

мальцам же наказал оборотиться:

- Здесь ждите, присмотрите за ослом”.

Подходит Исаак, взывает: “Папа,

где жертва, не возьму я в толк никак?”

Тот говорит: “Чуть дальше - тихой сапой”.

И вдруг - грохочет эхом с высоты

крик Авраама: “Ну-ка, Исаак, -

лицом на землю: наша жертва - ты!”

Всесожжение Авраама III

“Смирен я”, - Исаак, пав на колени,

кладёт главу на камень; нож отца,

взнесённый над челом, зловещей тенью

стремится к шее худенькой мальца.

“Стоп, Авраам, замри, рука, мгновенье, -

порхает Ангел с горного торца, -

Бог испытал твоё повиновенье...”

“Ббе, ббеэ...” - с неба падает овца!

Короче, детки... что-то клонит в сон...

на чём я... факт - подкинули другого.

Баран - погиб, наш Исаак - спасён:

как есть, всё рассказал вам - слово в слово,

тот камень в назиданье помещён

в одну церквушку в Риме, в Борго-Ново.

*Камень Исаака находился в церкви Сан-Джакомо Скоссакавалли с 1573 г.

Giuseppe Gioachino Belli

Er zagrifizzio d'Abbramo I

La Bbibbia, ch’è una spesce d’un’istoria,
disce che ttra la prima e siconn’arca
Abbramo vorze fà dda bbon Patriarca
n’ojjocaustico a Ddio sur Montemoria.

Pijjò dduncue un zomaro de la Marca,
che ssenza comprimenti e ssenza bboria
stava a ppassce er trifojjo e la scicoria
davanti a ccasa sua come un Monarca.

Poi chiamò Isacco, e ddisse: “Fa’ un fasscetto,
pijja er marraccio, carca er zomarello,
chiama er garzone, infílete er corpetto,

saluta Mamma, scercheme er cappello;
e annamo via, perché Ddio bbenedetto
vò un zagrifizzio che nnun pòi sapello”.

Er zagrifizzio d'Abbramo II

Doppo fatta un boccon de colazzione
partirno tutt’e cquattro a ggiorno chiaro,
e ccamminorno sempre in orazzione
pe cquarche mmijjo ppiú dder centinaro.

“Semo arrivati: aló, ddisse er vecchione,
“incòllete er fasscetto, fijjo caro”;
poi, vortannose in là, ffesce ar garzone:
“Aspettateme cqui vvoi cor zomaro”.

Saliva Isacco, e ddisceva: “Papà,
ma dditeme, la vittima indov’è?”.
E llui j’arisponneva: “Un po’ ppiú in là”.

Ma cquanno finarmente furno sú,
strillò Abbramo ar fijjolo: “Isacco, a tté,
faccia a tterra: la vittima sei tu”.

Er zagrifizzio d'Abbramo III

“Pascenza”, disce Isacco ar zu’ padraccio;
se bbutta s’una pietra inginocchione,
e cquer boja de padre arza er marraccio
tra ccap’e ccollo ar povero cojjone.

“Fermete, Abbramo: nun calà cquer braccio”,
strilla un Angiolo allora da un cantone:
“Dio te vorze provà co sto setaccio...”.
Bbee, bbee... Cchi è cquest’antro! è un pecorone.

Inzomma, amisci cari, io ggià ssò stracco
d’ariccontavve er fatto a la distesa.
La pecora morí: fu ssarvo Isacco:

e cquella pietra che mm’avete intesa
mentovà ssur piú bbello de l’acciacco,
sta a Rroma, in Borgo-novo, in d’una cchiesa.