Пьер Луис

 

Пегас

 

Жозе Мария Эредиа

 

Сечёт он прах земной огнём своих копыт,

необычайный Зверь, кого не запрягали

ни человек, ни бог, — и в призрачные дали

на мощных крыльях он таинственно парит.

 

В короне гривы он, светлей метеорита,

на золоте небес, истаяв, засверкал —

немеркнущей звезды блистающий опал,

как будто Орион, холодной мглой облитый.

 

Как некогда ручья священного волна,

забившая из скал в былые времена,

питала гордый ум иллюзией пустою,

 

так и теперь Поэт мечтает в полусне,

что белый жеребец смирён его рукою,

хоть в недоступной тот летает вышине.

 

16 апреля 2015

 

 

 

Pierre Louÿs (1870 — 1925)

 

Pégase

 

À José Maria de Heredia

 

De ses quatre pieds purs faisant feu sur le sol,

La Bête chimérique et blanche s’écartèle,

Et son vierge poitrail qu’homme ni dieu n’attelle

S’éploie en un vivace et mystérieux vol.

 

Il monte, et la crinière éparse en auréole

Du cheval décroissant fait un astre immortel

Qui resplendit dans l’or du ciel nocturne, tel

Orion scintillant à l’air glacé d’Éole.

 

Et comme au temps où les esprits libres et beaux

Buvaient au flot sacré jailli sous les sabots

L’illusion des sidérales chevauchées,

 

Les Poètes en deuil de leurs cultes perdus

Imaginent encor sous leurs mains approchées

L’étalon blanc bondir dans les cieux défendus.