Хайнц Kалау 1931 - 2012

ХАЙНЦ КАЛАУ (6.2.1931 - вечер 06.04.2012,), ученик Брехта (Meisterschuler), один из самых известных поэтов ГДР, автор критического склада. Сегодня пользуется популярностью его любовная лирика.Переводил русских поэтов. «Избранная лирика» выходила в «Молодой гвардии» в 1980 г.)


КОШМАР


Мне снился сон:

человек отпиливал

часть своей головы

чтобы она подходила

под форменную фуражку.

Я проснулся от его крика.





ЧУДАКИ И ПРОВИДЦЫ


Каждый их нечаянный вопрос

нарушает тишь да гладь времен.

Снова мир их непритворных грез

От событии века отдален.


Снова неудобны чудаки.

От сомнений их не жди добра!

Снова в тихой заводи реки

им видна те только рыб игра.





ПОХВАЛА СИЗИФУ


Волосы надо стричь.

Посуду надо мыть.

Улицу надо мести.

Глупых надо учить.

Землю надо беречь.






РАССТОЯНИЯ


За 2 часа

можно на самолете

долететь до Белграда.

На сборы у меня ушло 15 лет.

Через десять секунд

телефон соединит меня

с моим коллегой,

но вот уже 5 лет

нам нечего

сказать друг другу.

Расстояния стали короче,

боль отчужденья острее.






НЕОБХОДИМОЕ


Рыболовные снасти,

Крыша над головой –

Что еще нужно для счастья

Здесь в лесу над рекой?


Выстиранная рубашка,

Пара крепких сапог.

Соль, котелок и чашка,

Нож, топор, молоток.


Если успел до заката

Сделать все и прибрать,

Можешь совсем непредвзято

Все, что думал, сказать.




СКАЗКА


Однажды под вечер

рыбы птицам доверят

свою мечту о полете.

Рыбы в ответ услышат

о птичьей надежде

скользить в глубинах.


С этого мига

станут птицы

летать свободней.

Станет раздольней

рыбам в глубинах

с этого мига.





ЛЕГКО ОБЪЯСНИТЬ…


Легко объяснить

временное отсутствие

сырья, валюты,

запчастей, рабочей силы,

сознательности,

чувства юмора, благородства –

но почему

у нас

отсутствует

элементарная человечность?








ОДНО ИЗ МОИХ ИСКУССТВ


От моего деда,

кровельщика,

кроме искусства крыть крыши,

я научился еще и такому:

как напарнику кидать молоток.

Надо стараться попасть в нос.

Поймает он,

или не поймает –

это уже его искусство.




САМОУБИЙЦА


Он был во цвете лет, едва за тридцать,

вполне благополучный человек,

ему везло, что вызывало зависть

у всех его старательных коллег.


Он мог с любым заданием справляться,

пусть это стоило ему немалых сил.

Причем никто из гордого начальства

хвалебных слов ему не говорил.


Напротив, принося большую пользу,

он был загружен, словно вол, вдвойне,

и под кнутом двойного чувства долга

он только мог мечтать о тишине.


Он шел домой, как выжатая тряпка.

Его встречали дети и жена

с упреками, что он семью забросил.

И здесь не наступала тишина.


И вот однажды на бессонном ложе

его всю ночь промучила хандра,

и он решил расстаться с этой жизнью

сейчас, безотлагательно, с утра.


Он написал предсмертную записку,

потом на сбереженья приобрел

костюм, носки, полуботинки, шляпу,

и так из этой жизни он ушел.


Ушел. Переодевшись. В новой шляпе.

У озера он лодку отыскал,

оставил в ней ненужную одежду

и с облегченьем двинул на вокзал.


Когда одежду в лодке отыскали,

широким бреднем прочесали дно,

но тела не нашли и посчитали,

что током вод оно унесено.


Сомнений нет, огромная утрата.

Был помещен в газете некролог,

где говорилось о его заслугах,

как много бы еще он сделать мог.


Купив газету на одной из станций,

свой некролог покойник прочитал

с большим вниманьем. Как он наслаждался

свободой, о которой лишь мечтал!


Он с поезда сошел и дальше в горы

еще два дня прошествовал пешком.

В глухом селенье начинали жатву,

он нанялся на жатву батраком.


В селе его сноровку оценили,

и он остался. Пас крестьянских коз,

доил коров, так время шло, и сам он,

как ветхий пастырь, бородой оброс.


Случилось так, что женщину он встретил,

вошел к ней в сердце, а затем и в дом.

Он не хотел семьей обзаводиться,

но жить уютней в доме обжитом.


Он до сих пор умело уклонялся

от всех вопросов – где он жил и с кем,

а всякий знает, с женщиною рядом

непросто избежать подобных тем.


Но он молчал. От всех ее расспросов

он уходил в работу. Помогал

то кузнецу, то крыл кому-то крышу,

то музыкальный ящик починял,


учил детей и пел в церковном хоре,

и очень скоро стал незаменим.

Так жизнь его во всем похожа стала

на прежнюю течением своим.


Он мог с любым заданием справляться.

пусть это стоило ему немалых сил.

Своим трудом прилежным и заботой

он местный быт во многом изменил.


Конечно, принося большую пользу,

он был загружен, словно вол, вдвойне,

и под кнутом двойного чувства долга

он только мог мечтать о тишине.


Он шел домой, а там галдели дети –

а как иначе, он ведь был мужик.

Ему напоминал о прежней жизни

его детей неугомонный крик.






БАЛЛАДА О ТАБАКЕ


Посвящается человеку,
с которым это случилось


Он любил табак хороший

и девчонку Эмели.

И когда он собирался

уезжать на край земли,

Эмели его спросила:

«Что тебе в прощальный час

подарить, чтобы не сразу

образ мой в тебе угас?»


Он ответил: «Только «данхил»,

очень дорогой табак…»

И она в ближайшей лавке

целый фунт купила в знак


ожиданья дальней встречи.

Он был тронут, что она

даже в тягостной разлуке

хочет быть ему верна.


Он сказал, что он пробьется

через сто невзгод и бед

и к любви своей вернется

через семь нелегких лет.


Эмели ушла с вокзала

вся в слезах, почти без сил.

Поезд шел, и для начала

он свой «данхил» закурил.


Был он там, где очень часто

смерть ждала исподтишка.

Но всегда горела трубка

и хватало табака.


Многих спутников терял он,

многих женщин он встречал,

но всегда он от любимой

свежий «данхил» получал.


Табаком ее со вкусом

часто трубку набивал,

и других сортов он стойко

ни за что не признавал.


Да, она его любила,

но обратно не звала.

И однажды так случилось,

что посылка не пришла.


До конца любимый «данхил»

докурив в чужом краю,

он был вынужден нарушить

ту привязанность свою.


Всеми местными сортами

был он мало вдохновлен.

Вот тогда – пусть слишком поздно –

загрустил по дому он.


Семь ночей проспав тревожно,

лишних слов не говоря,

он в обратный путь пустился

через горы и моря.


И, вернувшись в край родимый,

он с вокзала прямиком

поспешил к табачной лавке

за любимым табаком.


Там купить прекрасный «данхил»

можно будет без труда.

Эту радостную встречу

он запомнит навсегда,


этот миг он не забудет

даже на краю земли:

ведь женой владельца лавки

оказалась Эмели!




СПОКОЙНО


Спокойно смотрю на шляпу,

сметенную в воду ветром.

Спокойно прочь провожаю

любимую навсегда.

Спокойно внимаю досужим,

рожденным завистью сплетням,

что топчут старые люди

в осенней листве у пруда.


Новые шляпы в продаже,

и снова дожди прольются.

Новая страсть подступит,

и ветер новый придет.

Увянут пустые сплетни,

рожденные завистью куцей,

и новым и юным листьям

шуметь наступит черед.


Спокойно в зеркале вижу,

как волос до срока седеет.

Спокойно смотрю на правду,

чьей правды прошла пора.

За стол сажусь беспокойно,

когда во мне слово зреет,

и людям твержу беспокойно:

«Мир станет лучше с утра».

Вячеслав Куприянов, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1109 № 92666 от 07.04.2012

0 | 1 | 1802 | 20.04.2024. 18:28:40

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []