Три автора, три стихотворения

(впечатления читателя)

1.
"Внутри очищенного "полного опыта" нет "физического" - "материи" в метафизическом абсолютном понятии, ибо "материя" в этом понятии есть лишь абстракция: она была бы совокупностью противочленов при абстрагировании от всякого центрального члена. Как в принципиальной координации, т. е. в "полном опыте", немыслим противочлен без центрального члена, так и "материя" в метафизическом абсолютном понятии есть полная бессмыслица".
Эту фразу я узнал от В. Калитина, который прочёл её у В. Ленина, а последний позаимствовал у Авенариуса. Привёл я её, чтобы сразу и навсегда удовлетворить любителей «умных» слов и «высоких» рассуждений – далее они могут не читать, ибо я стану придерживаться замечательного принципа, высказанного Альтшуллером в его удивительной книге «Алгоритм изобретения»: для того, чтобы решить проблему, её, прежде всего, нужно сформулировать без специальных терминов – простыми, доступными ребёнку словами!
Итак, три разных автора, три стихотворения.
Элла Крылова «День ангела» и тут же Муся «Отпечаток»
и
Леонид Цветков “Глина”
С самого начала хочу подчеркнуть, что, высказывая личное мнение о каждом, не провожу сравнительного анализа, - это литературные капельдинеры тут же спешат рассадить всех по своим местам: «Мадам, ложи бенуара не для вас, вам в амфитеатр, а вам, мадам, надо подняться на балкон!». Не спешите защищать от меня авторов – все трое мне очень, очень нравятся. Каждый по-своему – об этом и пойдёт речь.
2.
Итак, «День ангела», вещь, характерная для Эллы. Лёгкая певучесть, изящество, изысканность выражений, чистый литературный язык.
Что привлекает меня в её стихах.
Это, конечно, присутствие обаятельной лирической героини. Какие чарующе «панибратские» её отношения с ангелом, какой чисто женский контраст содержания просьбы и обращения:
«Ну где, мой ангел, где ты?..
Испепелил бы и меня ты, нежный…»!
«Alter ego» автора присутствует, практически, во всех её стихах, даже самых философских.
Наличие высокой философии, «метафизики», требующей от читателя отстранённости от «житейской прозы» и работы разума – другая неотъемлемая черта её произведений. Причём зачастую это выражено с афористической силой, удивительно точными словами – как классическое из «Сонета»:
«… на скрещенье плоти с духом
трепещет жизнь – их честная ничья» -
как много и как кратко сказано, как глубоко и как поэтично!
В «Дне ангела» высокое - это размышления « о сознании едином, / не знающем перегородок плоти», которое перетекает в мир явлений: по существу, мы сами и всё окружающее – лишь шутка божественного Ребёнка, результат его игры, – и одухотворены лишь постольку, поскольку эта игра его интересует. Философ, возможно, квалифицирует это как объективный идеализм, – но мы, как было уже оговорено, далеки от высоких материй.
Наконец, еще одна особенность стихов Эллы – это сочетание (даже в рамках одного стихотворения) великолепной, талантливейшей метафоричности, вспомните, например:
«День, долгий, как Троянская война,
на тысячи мгновений расфасован» («У моря»)
- с удивительно простым, непритязательным обращением к читателю:
«…И с какой тоскою
влюбленною гляжу я в Божий мир,
где дорога мне каждая былинка!» («День ангела»)
Неблагодарное это дело – пересказывать стихи и разлагать их на составляющие. Попробую сформулировать своё ощущение в целом. Для меня Элла Крылова – продолжатель традиций питерской интеллигенции с её высоким культурным цензом. Она – звено, связывающее нас цепочкой через Бродского, Ахматову, Анненского – с Царскосельским Лицеем. И далее…
3.
Муся, на первый взгляд, более простой автор, и эта обманчивая простота сбивает с толку записных литераторов, чья память набита примерами «классического стиха». «Проста, как правда» - мог бы сказать о ней Горький (не наш ОБГ, а Алексей Максимович). Действительно, как правило, Муся выбирает одну, главную идею, одну мысль, которую она хочет довести до читателя.
О чём «Отпечаток»? Да проще некуда – юный Бог играет в песочек, лепит своими формочками миры – и наш, в частности.
Однако, по словам того же Горького, зачастую важно даже не что говорят, а как говорят! Удивительный талант Муси заключается в непередаваемой манере подачи материала (прошу прощения за канцеляризм). Отмечу несколько особенностей. Главное - это близость, узнаваемость описываемого, читатель, буквально, нутром чувствует то, что хочет передать автор. Если у Эллы мир лепит волшебный «золотой Ребёнок из дома золотого», то у Муси это самый реальный, натуральный голыш, сидящий попой в песке. Каждый эпитет, каждый образ знаком до боли, его, буквально, можно потрогать рукой. И при этом в её словах всегда спрятано столько дополнительной, неочевидной информации!
Вот простой пример – первая строчка рассматриваемого стихотворения: «В пустом, как боммм, едином поле …». Даже гуманитарий не мог не слышать о единой теории поля, на которую Эйнштейн «положил жизнь» - поэтому «единое поле» сразу, пусть подсознательно, вводит читателя в высшие сферы мироздания. Действительно, речь пойдет о сотворении жизни из первозданного хаоса. А как же характеризуется первородная пустота? Вслушайтесь в этот звукоряд: «… пустом - боммм - дином - поле …» - колокола тут не услышит только глухой! И вот этим «боммм» описывается пустота! Читатель, задумайся – чему обязан колокол своим звучанием? Не только материалу и качеству литья - но, главное, своей форме, - ибо резонирует пустое пространство, заключённое в нём! Вот она, та пустота! Не зря ведь звенящий бокал сделан в форме перевёрнутого колокола. Кстати, не зря и дальше ребёнок Бог формует миры стопками… Почти в каждую строчку Муси можно углубляться, находя всё новые и новые ассоциации. Присоединюсь к словам Лены Бондаренко, писавшей об этом стихотворении: «… этой емкости и плотности твоего стиха поражаюсь…».
Отметим ещё одну важнейшую особенность творческой манеры Муси. Многие ли авторы придумают и рискнут сравнить первозданную пустоту со звуком - «боммм»? Я лично таких не знаю! Необычное, зачастую шокирующее сравнение или поворот действия составляют в контрасте с предельной реалистичностью описания самый эффектный и эффективной приём, ею используемый. В данном стихотворении, на мой взгляд, такие «ударные места» - это «боммм», «отпечаток попки» и «чертовски мил».
Не препарируя всё стихотворение, скажу ещё об одном. Иные стихи Муси написаны от лица лирической героини, в иных, как в рассматриваемом, она присутствует косвенно, через авторскую манеру выражения. И всё же и здесь она не выдерживает и в последней строчке показывается её симпатичное, слегка лукавое личико. И, если лирическая героиня Эллы вызывает почтительное восхищение, изумление и, прошу прощения, влюблённость, то лирическая героиня Муси не может не возбудить просто любовь.
4.
Леонид Цветков. Блестящий версификатор и остроумнейший человек! В «Глине», как всегда у него, масса каламбуров, игры слов, забавных и в то же время мудрых образов. А тему стихотворения я бы сформулировал двумя цитатами:
«Мы служим для сущего глиной,
Сырьём на уроках труда…»
и
«Мы глина. Нас мочат немножко,
Чтоб каждый в историю влип…».
Не откажу себе в удовольствии ещё немного поцитировать:
«Шестёрки мы. Пусть даже дамы.»
или
«Мы глина. Мы сохнем с годами…».
Юмор, мудрость, лёгкость! И в то же время Цветков служит Музе совсем не так, как Элла или Муся.
Вот простой пример - сравнение, вводимое автором в первом же катрене:
«…А это Бог с дьяволом нами
Играют в четыре руки…».
Я представляю, как могла бы развить этот образ Элла: это столкновение божественной и дьявольской музыки, их непримиримая борьба и взаимопроникновение! Скрябин и Вивальди, Вагнер и Бетховен, Шопен и Лист! Но Леонид чурается метафизических глубин, он легко проходит к следующим находкам, оставляю эту без сколько-нибудь значительных последствий. Доставить удовольствие честной компании и получить удовольствие самому - этот, в некотором смысле, бардовский подход, с одной стороны, составляет прелесть стихов Цветкова, но, с другой - вызывает неприятие со стороны литераторов, мыслящих в категориях вечности.
5.
В рассматриваемых стихах меня привлекло то, что три таких разных и незаурядных автора вдруг обратились практически к одной и той же теме. Что это означает? Видимо, то, что перед каждым из нас жизнь время от времени ставит трудноразрешимые проблемы, и мы через собственную беспомощность осознаём свою зависимость от высших сил. Что ж, как говорил Ежи Лец, человек – это всего лишь побочный продукт любви.
Как же разрешают авторы поставленную тему? Конечно же, каждый по-своему!
«И глина остается только глиной.
И пепел остается только пеплом.» - грустно констатирует Элла.
«Не надо волноваться: нарожаем ещё!» - чуть «пофигейски» утверждает Леонид.
«И всё-таки наш мир чертовски мил!» - восклицает Муся, и я предлагаю читателю к ней присоединиться.

***
Элла Крылова

День ангела

День ангела. Ну где, мой ангел, где ты?
Наверное, охотишься на бесов,
испепеляя их своей любовью.

Испепелил бы и меня ты, нежный,
да я уже лишь пепел, только пепел.
Но - мыслящий, но - чувствующий, но -
болящий сладко. И с какой тоскою
влюбленною гляжу я в Божий мир,
где дорога мне каждая былинка!
Где каждый камень старой мостовой
поет мне о сознании едином,
не знающем перегородок плоти
и вещества вообще.
Одно сознанье
в блаженстве радужном перетекает,
в избытке расточаясь, в мир явлений -
по сути, призраков, теней, фантомов,
к существованью вызванных игрою
Ребенка, что шутя из глины лепит
фигурки птиц, животных и людей.
Но такова его природа, что
фигурки эти чудно оживают
и забывают, что они - лишь глина,
и вот уж каждый мнит себя отдельным,
и уникальным, и неповторимым.
Забыт Ребенок, и игра забыта,
и начинаются большие дрязги:
борьба за власть, за собственность, и войны,
и войны, войны...

Но зовут домой
в дом золотой Ребенка золотого.
И глина остается только глиной.
И пепел остается только пеплом.


***
Муся

Отпечаток

В пустом, как боммм, едином поле,
где первородный тёк песок,
так одинок и своеволен,
играл совочком юный бог.
Простыми формочками с лёту
лепил сложнейшие миры.
Не приедалось абсолюту
однообразие игры.
Стихий великолепных стопки
рядами сохли на доске...
А отпечаток нежной попки
для нас остался на песке.
Смешной и тёплый этот мир
не гож для правильной вселенной,
но в прелести своей нелепой -
чертовски мил!

***
Леонид Цветков

Глина

Родились. Руками, ногами
Толкаемся, будто жуки,
А это Бог с дьяволом нами
Играют в четыре руки.

И снобы, и простолюдины,
Попавшие как-то сюда,
Мы служим для сущего глиной,
Сырьём на уроках труда.

Шестёрки мы. Пусть даже дамы.
Мы глина. Не веришь – лизни.
Сперва, чтобы справиться с нами,
Нас вывалять надо в грязи.

Мы вроде податливы - вон как
Нас только придавят, прижмут,
Мы лезем то снизу, то с боку,
То там, то, естественно, тут.

Ты думаешь, вырвался? – хрен-то,
Тебя в этот раз не рукой,
А неким иным инструментом:
Любовью, корыстью, тоской.

Мы глина. Нас мочат немножко,
Чтоб каждый в историю влип,
Чтоб липли к нам крохи и крошки,
Вещицы, копейки, рубли.

Мы глина. Мы мнёмся. Мы ноем.
Мы жмёмся друг к другу, опять
же, липнем - хотя бы по двое,
Но как-то противостоять.

Мы глина. Мы сохнем с годами,
По Божьей же воле, причём…
…Но что волноваться, бог с вами.
Мы вам нарожаем ещё.

М.Галин, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 663 № 41031 от 11.01.2006

0 | 9 | 3163 | 19.04.2024. 16:16:11

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []