Из отстоявшегося

Когда звенят метели серебром,

В уютной тишине в обжитом старом доме

Приятно мне сидеть перед окном.

Идут часы, томится кот на печке,

Раскрыта книга, теплится питьё

- Единственно лишь это -человечье-

Унылое, но доброе житьё.

1973

Я тебя рисовал
- со стараньем выписывал локон.
Я тебя рисовал
на полях замерзающих окон.
Я тебя рисовал,
я толок свои краски из радуг.
Я тебя рисовал,
за мольберт не садившись ни разу.
Я тебя рисовал
на песке и на ватмане снега.
Я тебя рисовал
на холсте загрунтованном неба.
Я тебя рисовал
на полотнище белого флага.
Я тебя рисовал,
позабыв,
что такое бумага.

1970

Л.Б.

Гул кукурузника над лесом...
Дремотный полдень, летний зной,
шмель в полинялых занавесках,
пропахших хлоркой и сосной.
- Казенное скупое детство,
почти сиротство.-Слышишь, мать,-
в сыновнии права наследства
пришел черед и мне вступать.
Я получаю шелест книжный
- звучанье поступи веков,
горбушку с маслом, запах пижмы,
мир саламандр и жуков,
впрок сбереженную косынку.
икону в тусклом серебре,
набор открыток, ради сына
- любовь, убитую в себе.

2002

Ярослав Смеляков

А.Г.

Шалый месяц-январь
всё раздал от сугроба до крыши.
У зимы на краю -
снегириною стаей рассвет...
Я спокоен - как встарь,
кто-то крестиком-лапником вышил
путь-дорожку мою
по февральской белёной канве.

Я читаю меж строк
потаённых дорог и болотин.
Мне обещан не рай,
а лесов королевская рать.
Упаси меня, Бог,
от прохлады больничных полотен,
на которых февраль,
подышав, оставляет печать.

2002

Весна в Серпухове

В ночь на субботу вскрылась Нара
и, обогнав весенний ток,
телушкой в наволочье пара
уткнулась в материнский бок.

Да вот беда - ей горя мало
- спит безмятежная Ока,
снегов прибрежных одеяло
подбив под стылые бока.

В заречной дали тускло светит
костер на мартовском плацу,
и, как огнём калёный, ветер,
наотмашь хлещет по лицу.

На автостанции, где скука
и репродуктора плевки,
спросонок потянулась сукa
и замерла, лизнув соски.

2002

Мелихово

С.Ш.

Сырых лопасненских лесов
непроходимое овражье,
- ковчег сторожких лис и сов,
котёл опары горькой, бражной -

для нас ты дом и лабиринт...
Не заплутавши, между делом,
- попробуй сходу набери
в иных местах корзинку белых!

По бережку приди сюда,
к болоту протори дорожку
и верно, но не без труда
найдёшь и клюкву и морошку.

Здесь забываешь про часы...
-Ну, вот и заблудились. Скверно!
Сверкнуло... - Капелька росы?
...Шагов знакомых шорох мерный.

Сухой и ломкий бересклет
плодами скупо приукрашен...
- Ау! - И сдержанный в ответ
Антона Павловича кашель...

2002

Лес ещё проходим
- до тенетной поры разнотравья,
может, пара недель,
но приметы июльских препон,
как с торфяников дым,
проникают и исподволь травят,
сушат дочерна день,
и сулят дополуденный сон.
Правда, кокон из сна
мне в мансардном томительном пекле
вряд ли выпадет свить.
- Комариной струною звеня,
боль по-злому ясна:
нет на свете светлей и нелепей
поздней детской любви,
по глаза спеленавшей меня.

2002

Кошка с бантиком,
сиянье
стеариновой свечи...
Происходит ли молчанье
от веленья - помолчи?
Ты со мной?
Тепло и холод
- избавленье от морщин.
Чтоб уйти
- не нужен повод.
Чтоб остаться
- нет причин.

1993

***

Не созрела осень
И в томленье
Тихо отгорела, как смогла.
Уголья осиновых поленьев
ей подстать - ни света, ни тепла.
Чад печи и ветреные ночи,
иней - неурочный вестовой.
А деревья как-то смело очень
обнажают скрытое листвой.
Вид не вдруг открывшегося тела
душит спазматическим глотком.
Взгляд горе и вижу - кто-то с белым
целомудренным
спешит платком.

1993 г.


Солигалич

Ты оставишь вопрос без ответа,
под сиденье задвинешь багаж,
и, сойдя на перрон, канешь в лето
- в подходящий сезон для пропаж.

Будет в поле картошка без соли,
но солёному поту подстать
станет копоть вокзальных бессонниц
чуть припухшие веки щипать.

Где-то, может под Чухломой, вспомнишь
понедельничных истин глаза,
но леса, окаймлённые вспольем,
мхом укроют дорожку назад.

И однажды в соломенной прели,
в перекрестии пыльных лучей
чьё-то слово кольнёт и согреет
- ты забыт, ты один, ты ничей...

2003

Дом

Зачарует, да не заморочит
март фальшивым своим серебром.
Эхом вторит насмешкам сорочьим
горбылем заколоченный дом.

Уходили порой листопада,
а теперь время схода снегов.
Вот букет - завещание сада,
многоточье собачьих следов.

Вот бутылка, граненые стопки
- помнишь, выпили "на посошок"?
Вот дрова, что для первой растопки,
бересты растрепавшийся шелк.

За окошком капели дробины,
до охоты еще далеко,
но гремят одностволки-рябины,
кучно бьют - все одно - в молоко!


Масленица

Длиннее день на воробьиный
хвост,
но голубее тень,
но звонче брызги смеха.
Под медною сосной
оплавлен воск
чуть подкопчёного слежавшегося снега.

Не оттого ль подёрнуты дымком
кокетства угольки,
икорка, блюдец лица
и горка из блинов...
Но в горле ком,
и мне не двадцать,
и в руке синица.

2003

Из альбома по рисованию

Снег-художник

Ну, вот угомонился сам
и всех нас успокоил снег,
придав законченность лесам
и берегам застывших рек.

Но прежде, чем ему уснуть,
он небо высветил до слёз,
сгустив его голубизну
графитной дымкою берёз.

К ночи наличника багет
сплотил с подрамником окна,
и нахлобучил свой берет
на баньку, что тепла полна.

Поскромничал - в углу холста
не видно подписи ничьей.
- Её весной поставит там
самонадеянный ручей.

2002

Дождливое лето

Дмитрию Артюхову

Непонятная пора
- то ли осень, то ли лето...
Солнце вышло - со вчера
в непросохший плащ одето.

Разом, кинувшись в кусты,
замолчала птичья стая.
На лугу стоят цветы,
по привычке расцветая.

Я домой иду с реки
без улова, еле-еле.
- Дождевые червяки
даже рыбам надоели.

1975

Праздник состоялся

По воде однажды в порт
к нам приплыл огромный торт...
-Объявили праздник.
-Оказалось... айсберг!
На кого теперь пенять?
-Надо праздник отменять!
Но сказали дети:
мы за всё в ответе.
Отвезём его в одну
африканскую страну.
Нам читали в прессе
- там народ невесел.
Над просторами полей
веет ветер-суховей,
влаги не хватает.
Айсберг там расстает!
Отвезём его туда,
где всего нужней вода.
...Тянет глыбу катер,
а труба, как кратер.
Видят дети разных стран
- белый движется вулкан.
За бортом уже видна
африканская страна.
Вышел люд и стар, и млад
- берег стал, как шоколад.
Место указали,
айсберг привязали
и теперь на много дней
стал нестрашен суховей!
...Пел народ, смеялся.
- Праздник состоялся!

1976