
Чего угодно? Ситцу? Коленкору?
Джузеппе, те рулоны опусти!
Отборный сорт, первее не найти:
Такой чепец хоть королеве впору!
Для головного, куколка, убору —
Завидный, ноский. Да куда — "скости"!
За эту цену, с места не сойти,
Отмерил утром знатному синьору.
Нам это стоит больше. Не берёте?
Постойте! Ладно, только ради вас
Я уступлю. Да что вы мне даёте?
Нет, четвертушка — это слишком мало!
Да этот ситец краше, чем атлас!
Ну ладно! Где своё не пропадало.
***
Giuseppe Gioachino Belli
Er mercantino a Ccampo-de-Fiore
Cosa volévio? una rezzòla fina?
Peppe, cala quel mazzo. A vvoi, fijjola:
eccove cqua un brillante de rezzòla
che ppò pportalla in testa una reggina.
Aibbòo, nnun c’è ccottone, aibbò, sposina:
la mantengo pe ttutta capicciola.
L’ultimo prezzo? Una parola sola;
e a ttanto l’ho vvennute stammatina.
Sentite, o la pijjate o la lassate,
faremo un scudo perché sséte voi.
Bbe’, ppss, vvenite cqua, ccosa me date?
Un quartino! è un pò ppoco, bbella mia.
Nun ze cambia moneta: sta ppiú a nnoi...
Abbasta, nun ve vojjo mannà vvia.
Послухайте, Александр, ну ё-моё! Это для читателя, который ценит поэзию как искусство, а не как подстрочник.
Не, это я понимаю, что тем, кто ценит, понятно, но нам-то как быть, которые тянутся к прекрасному, прозябать, значит, ну, как скажете...
Здравствуйте, Ирина Ивановна!
Прелестно, прелестно...
А что за загадочная четвертушка?
Справился у классиков и потенциально причисленных…
Заходи ко мне в избу… Раздавим четвертушку с вином. Ужо в другой раз как-нибудь, — отнекивался Тит
Вѣдь вотъ по веснѣ я настоялъ четвертушку водки на черносмородинныхъ почкахъ.
За такой царский чепец – чекушку?!
В конце третьей недели затворничества Невзгодина рассказ окончательно переписан два раза четким красивым почерком на четвертушках парижской синей бумаги и почти без помарок.
Ассигнации, штоль, пыталась подсунуть?!
А, понял!
Это были тетради в четвертушку, на серой бумаге напечатанные лубочным способом или славянскими или русскими буквами, с лубочными картинками вверху каждой страницы.
Курить – здоровью вредить, а червонец зажала, жила
Я дал ему вновь червонец и начатую четвертушку табака
Ясно! Режь последний огурец!
Имею! — ответила она, разрезая огурец и тщательно снимая кожу с его четвертушки.
До нынешних классиков, правда, не добрался….
Да, вот ещё…
Откуда, интересно, Дж-ппе при уличном торговце рулоны опускал, видать, спальный дормез под завязку был ночными дормезами (чепцами) набит…
Джузеппе, те рулоны опусти! (c)