АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Сцена 1

Перед дворцом ОЛИВИИ.

Входят

СЕБАСТЬЯН и ФЕСТЕ.

ФЕСТЕ

Значит, вы не тот, кого мне велено отыскать?

СЕБАСТЬЯН

Сгинь, придурок! Исчезни!

ФЕСТЕ

Какой артист! Я аплодирую. Значит, я вас в глаза не видывал, и моя леди меня послала не за вами, и вы не Цезарио. Пожалуй, вот это не мой нос. И вообще я не я, а вы не вы.

СЕБАСТЬЯН

Пожалуйста, фонтанируй своей глупостью по другому адресу. Я тебя не знаю.

ФЕСТЕ

Ишь ты, какие слова мы знаем! Фонтанируй своей глупостью. Вот уж точно не по адресу. Нахватался умных цитат и выхваляется ими перед шутом. Фонтанируй своей глупостью! Эдак наш мир, этот деревенский недоросль, дозреет до уровня столичного парвеню. Поэтому, прошу, сбрось маску незнакомца и скажи, чем мне отфонтанировать моей леди? Придёшь ли ты к ней фонтанировать остроумием?

СЕБАСТЬЯН

Слышь, древний грех, держи свой бакшиш, только отцепись.

[Пояснение. В оригинале: SEBASTIAN. I prithee, foolish Greek, depart from me. Грек здесь означает: развратник или сводник. — А. Ф.]

А будешь нудить дальше — я тебя награжу совсем не так.

ФЕСТЕ

Да, уж, ты награждаешь широкой рукою. Умник, который платит дураку, лет через четырнадцать стяжает громкую славу.

Входят СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН.

СЭР ЭНДРЮ

Сэр, вы опять здесь? Получайте! (Толкает СЕБАСТЬЯНА.)

СЕБАСТЬЯН

Вот тебе с прибылью. Вот и вот! С ума все посходили...

СЭР ТОБИ

Охолоните, сэр, а то я шпагу вашу зашвырну за это здание. (Хватает СЕБАСТЬЯНА.)

ФЕСТЕ

Пойду-ка я доложу об этом миледи. И тогда за два пенса не хотел бы оказаться в шкуре кого-нибудь из вас.

ФЕСТЕ уходит.

СЭР ТОБИ

Слышите, сэр, уймитесь!

СЭР ЭНДРЮ

Нет, отпустите его. Я дам ему сдачи другим образом: привлеку за оскорбление действием. Есть же в Иллирии закон. Только не говорите, что я тронул его первым, это не существенно.

СЕБАСТЬЯН

Руки убери!

СЭР ТОБИ

Не ерепеньтесь, сэр. Не лапайте вашу железную штуку. И откуда у вас взялась эта воинственность, юноша? Хватит, я сказал! У меня не вырветесь.

СЕБАСТЬЯН (вырывается)

А что теперь скажешь? Если есть еще сомнения, может, разомнёмся на шпагах?

СЭР ТОБИ

Что, что? Да, придётся исторгнуть из вас унцию-две распалившейся крови!

Входит ОЛИВИЯ.

ОЛИВИЯ

Стой! Я тебе приказываю, Тоби!

Иначе пожалеешь.

СЭР ТОБИ

О, мадам...

ОЛИВИЯ

Оставь свои пещерные забавы,

Чудовище! Да сколько ж мне терпеть!

Ты обитал бы в девственных трущобах,

Не ведая приличий! Скройся с глаз!

Цезарьо, много чести обижаться.

Подите прочь, животные!

СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН уходят.

Мой друг,

На твой душевный мир так беспричинно

И беспардонно посягнули, но...

Суди о них без гнева и пристрастья.

Идём со мной. Когда я расскажу,

Что отчебучивает этот изверг,

Ты просто посмеёшься, может быть.

Но смехом я его не удостою:

Оскорблена я заодно с тобою.

СЕБАСТЬЯН

Куда событий ток меня занёс?

Во власти я безумья или грёз?

Меня как будто поглощает Лета,

Пусть это долгие продлится лета.

[Пояснение. В оригинале игра слов:

Let fancy still my sense in Lethe steep;

If it be thus to dream, still let me sleep! — А. Ф.]

ОЛИВИЯ

Идёшь?

СЕБАСТЬЯН

Куда вы скажете, мадам!

ОЛИВИЯ

Что будет — будь. Сказал ты это сам.

Уходят.

Сцена 2

Дворец ОЛИВИИ.

Входят

МАРИЯ и ФЕСТЕ.

МАРИЯ

Держи сутану и бороду, ты должен сойти за нашего викария сэра Топаса. Живее перевоплощайся. А я сбегаю за сэром Тоби.

МАРИЯ уходит.

ФЕСТЕ

Совсем перевоплотиться я не смогу, придётся прикинуться. Что ж, я не первый, кто будет лицемерить в рясе. Для попа я недостаточно толст, а для семинариста не слишком тонок. Впрочем, быть просто добрым малым и семьянином не хуже, чем богомолом и богословом. Так, следующая сцена: клоун и партнеры.

Входят МАРИЯ и СЭР ТОБИ.

СЭР ТОБИ

Благослови тебя Юпитер, святой отец.

ФЕСТЕ

Bonos dies, сэр Тоби. Как сказал племяннице короля Горбодука один особо благочестивый пражский схимник, отрекшийся от бумаги, пера и чернил: что не это, то то. Если я далеко не святой и не отец, разве я не могу быть святым отцом? И разве я лгу, как сказал один мудрец?

[Пояснение. Эвбулид, последователь Сократа, глава мегарской школы, создатель парадокса лжеца: каким образом можно говорить правду, утверждая: «Я лгу». — А. Ф.]

СЭР ТОБИ

Врёшь ты или нет, но войди с ним в общение, сэр Топас.

ФЕСТЕ

Мир заточенному в узилище сем!

СЭР ТОБИ

Вот даёт, собака! Собака такой!

[Пояснение. Выражение академика Рядно из «Белых одежд» В. Дудинцева. — А. Ф.]

МАЛЬВОЛИО (изнутри)

Кто взывает ко мне?

ФЕСТЕ

Сэр Топас, викарий, пришедший к обуянному дьяволом Мальволио.

МАЛЬВОЛИО

Сэр Топас! Сэр Топас! Добрейший сэр Топас, я жажду видеть мадам, мадам, мадам!

ФЕСТЕ

Изыди, преужасный враг! Чесо ради изтязаеши скудоумнаго мужа сего? Он же помешался на женщинах! У него их три!

СЭР ТОБИ

Тонко замечено, святой отец.

МАЛЬВОЛИО

Сэр Топас, не бывало на земле человека, более превратно понятого. Добрый сэр Топас, я не помешан на женщинах. Но меня ввергли в эту омерзительную тьму!

ФЕСТЕ

Тьфу на тебя, нечестивый! Это я ещё мягко выражаюсь: воспитание велит мне быть вежливым даже с чёртом. Значит, по-твоему, в этом помещении темно?

МАЛЬВОЛИО

Беспросветнее преисподней, сэр Топас!

ФЕСТЕ

Вздор! В нишах ставни щелястые. А верхние окна, выходящие на южный север, бликуют, как эбеновое дерево. И ты ещё сетуешь на непроницаемую тьму!

МАЛЬВОЛИО

Сэр Топас, но она непроницаема! Я ещё не сошёл с ума!

ФЕСТЕ

Все так говорят, тёмный ты человек! Ты блуждаешь во тьме своей непросвещённости, а сия тьма черней египетской.

МАЛЬВОЛИО

А сие пространство темно, как непросвещенность, которая беспросветнее преисподней, что я и говорил. Вы видите, я могу рассуждать логически. Нет в мире человека более оболганного, а ведь я не безумнее вас. Проэкзаменуйте меня по любому классическому вопросу.

ФЕСТЕ

Изволь. Что трактует Пифагор о диких гусях?

МАЛЬВОЛИО

Тоже мне вопрос! Согласно Пифагору, дикой гусыней может быть ваша собственная бабушка.

ФЕСТЕ

Моя бабушка? Ты в своём уме?

МАЛЬВОЛИО

Да, в своём, а не в Пифагоровом. Я считаю, что душа — слишком тонкая материя для реинкарнации в гусей.

ФЕСТЕ

Что? Душа — материя? Прощай. Продолжай холить своё невежество. Я не признаю тебя разумным существом, пока ты не станешь считать, как Пифагор. А до той поры остерегайся охотиться на диких гусей, дабы не лишить приюта свою бабушку. Прощай.

МАЛЬВОЛИО

Сэр Топас! Сэр Топас!

СЭР ТОБИ

Бесподобный сэр Топас!

ФЕСТЕ

Да уж, я могу переливаться любыми цветами.

МАРИЯ

Даже без бороды и рясы, тем паче, что он тебя не видит.

СЭР ТОБИ

Сейчас переходи на свой собственный голос, а потом доложишь нам о состоянии подопечного. Пора уже с ним кончать — с этим розыгрышем. Но аккуратно, а то племянница сейчас на меня вызверилась — незачем её настропалять ещё больше. Так что не затягивай беседу, а потом зайдёшь ко мне.

СЭР ТОБИ и МАРИЯ уходят.

ФЕСТЕ (напевает)

Робин, что невесел так?

Что с твоею милой?

МАЛЬВОЛИО

Эй, дурак!

ФЕСТЕ

Сам дурак.

(Напевает)

Не заметил сам, дурак...

МАЛЬВОЛИО

Эй, шут! Не узнаёшь меня?

ФЕСТЕ (напевает)

Что она остыла.

А кого я должен узнать?

МАЛЬВОЛИО

Шут, будь добр, окажи мне услугу: принеси мне свечу, бумагу, перо и чернила. Слово джентльмена, я тебе отплачу.

ФЕСТЕ

Мессир Мальволио, вы ли это?

МАЛЬВОЛИО

Я, я, добрый шут.

ФЕСТЕ

Бедный мессир Мальволио! А как же это вы потеряли все пять умственных способностей?

МАЛЬВОЛИО

Дурак! Ничего я не терял, я в таком же уме, как ты.

ФЕСТЕ

Если вы в таком же уме, как дурак, значит, вы в самом деле безумны.

МАЛЬВОЛИО

Меня поработили, ввергли во тьму, подослали какого-то ослоумного попа, чтобы я точно обезмозглел!

ФЕСТЕ

Осторожно, сэр! Викарий здесь. (Изменив голос) Убогий Мальволио, да пощадят тебя небеса! Ложись спать и оставь свои тщеславные ширли-мырли!

(leave thy vain bibble-babble)

МАЛЬВОЛИО

Сэр Топас!

ФЕСТЕ (на разные голоса)

Не отвечай искусителю, добрый человек. — Кто, я, сэр? Да разве я отвечаю! Господь с вами, добрый сэр Топас. Я только так... — Вот и не говори с ним. Аминь. — Не буду, сэр Топас, не буду.

МАЛЬВОЛИО

Шут! Шут! Шут! Отзовись!

ФЕСТЕ

Что вы разорались, сэр? Я всё равно не подойду: я обещал святому отцу.

МАЛЬВОЛИО

Да какой он... Милый шут, доставь мне огня и письменные принадлежности. Я такой же нормальный, как любой иллириец.

ФЕСТЕ

Хорошо бы так, сэр, хорошо бы. А если нет?

МАЛЬВОЛИО

Руку на отсечение — да! Милый шут, умоляю: света, бумаги и чернил! И потом снеси мою записочку миледи. И ни за какую переписку в мире ты столько не получишь!

ФЕСТЕ

В общем-то я могу попробовать... Скажите как на духу мне одному, я не проболтаюсь: на чём вы так свихнулись, а?

МАЛЬВОЛИО

Идиот! То есть милый шут. Говорю же тебе: я нормальный.

ФЕСТЕ

Нет, не верю я на слово, а в голову к вам не заглянешь. Не знаю, не знаю... Ладно, так и быть, добуду вам свечу, перо и чернила.

МАЛЬВОЛИО

И бумагу! Шут, я отплачу тебе высшей мерой! Только не мешкай, голубчик!

ФЕСТЕ (поёт)

Уж так и быть!

Я во всю прыть

Помчусь, куда велят,

И без помех,

Как древний Грех,

К вам поспешу назад.

И он кинжал

Картонный сжал,

Грозою обуян:

«Врага, ей-ей,

Лишу когтей —

И к чёрту балаган!»

Уходит.

Сцена 3.

Сад ОЛИВИИ.

Входит СЕБАСТЬЯН.

СЕБАСТЬЯН

Всё тот же воздух, и ликует солнце.

А вот камея — дар её. Меня

Обволокли чудесные виденья,

Но это не безумие отнюдь.

Как жаль, что мы с Антоньо разминулись.

Сказали в «Элефанте»: он пошёл

Разыскивать меня. Своим советом

Он мог бы мне, как золотом, помочь.

Ну, что ж, придётся самому осмыслить

Мне этот диспут чувства и ума.

Я здесь предполагаю заблужденье,

А вовсе не безумие, хотя

Случившееся так невероятно,

Судьба так расточительно щедра

В своих немыслимых благодеяньях,

Что можно разувериться в глазах

И в разуме, внушающем упорно,

Что кто-то здесь помешан. Но не я.

Но разве леди недееспособна?

Не правит домом? И не держит слуг

В повиновенье строгом? Не решает

Разнообразных дел? Наоборот!

И как легко, решительно, изящно!

Я видел сам. Разгадка здесь лежит

Не на поверхности. А вот и леди.

Входят ОЛИВИЯ и СВЯЩЕННИК.

ОЛИВИЯ

Не укоряй поспешностью меня,

Поскольку, если ты мне сам признался,

Зачем же медлить? За святым отцом

Пройдём в часовню, и в стенах священных

Ты подтвердишь намеренья свои

Великой клятвой, дав успокоенье

Моей душе, ревнивой чересчур.

Помолвку оглашать пока не станем.

Когда необходимым ты сочтёшь,

Мы обвенчаемся, устроим свадьбу

Прилично положенью моему.

Ну, отвечай скорее: ты согласен?

СЕБАСТЬЯН

Пускай отец ведёт нас за собой!

Я дам и соблюду обет святой.

ОЛИВИЯ

Быть посему. Идёмте, добрый отче.

Сияет небо, счастье нам пророча.

Уходят.

АКТ ПЯТЫЙ

Сцена 1

Перед дворцом ОЛИВИИ.

Входят

ФЕСТЕ и ФАБИАН.

ФАБИАН

Если ты меня любишь, покажи мне эту цидулку!

ФЕСТЕ

Мэтр Фабиан, ответьте мне взаимной любовью.

ФАБИАН

Охотно.

ФЕСТЕ

Даже не просите ничего показать!

ФАБИАН

Хороша любовь: мне подарил он кобеля, взяв моего награды для.

Входят

ОРСИНО, ВИОЛА, КУРИО и ЛОРДЫ.

ОРСИНО

Вы официальные лица графини Оливии?

ФЕСТЕ

Я бы сказал: лучшие. Вы бы видели её неофициальные лица.

ОРСИНО

А, твоё-то лицо я хорошо знаю. Как дела, умник?

ФЕСТЕ

Дела обыкновенные, милорд: с врагами получше, с друзьями похуже.

ОРСИНО

Ты хочешь сказать наоборот: с друзьями получше.

ФЕСТЕ

Нет, сэр, с ними всё же похуже.

ОРСИНО

Боже! Но почему же?

ФЕСТЕ

Дружеская похвала меня превращает в осла. Но скажет мне враг, что осёл я и так. Друзей брехня обольщает меня, тогда как во вражеской брани есть повод для самопознанья. Подобное рассужденье могу я сравнить с арифметикой поцелуя. Четыре в одно превращаются там, когда уста припадают к устам. Вот и выходит, что мы в итоге богаты врагами, друзьями убоги.

ОРСИНО

Изобилие мысли!

ФЕСТЕ

Не такое уж изобилие: вы же меня удостоиваете похвалы, значит, увеличиваете собою число моих друзей.

ОРСИНО

Моя дружба тебе не в ущерб. Держи дублон.

ФЕСТЕ

Может, вы продублируете его, чтоб ваша дружба не была половинчатой?

ОРСИНО

О, это довольно ущербный совет.

ФЕСТЕ

А вы компенсируйте его своей щедростью. И пусть ваши пальцы последуют за ней в карман.

ОРСИНО

Хорошо, я не буду ущербным и половинчатым. Вот тебе ещё один.

ФЕСТЕ

Вообще-то гармоничнее всего: primo, secundo, tertio. Бог что любит? То-то! И в музыке лучший размер — на три четверти. И колокола святого Беннета, если прислушаться, звонят: раз — два — три. Даже малые колокольчики... «Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!» — колокольчик звенит...

ОРСИНО

Довольно музыки. Своими устаревшими песнями ты больше ничего не выудишь. А вот если ты сообщишь обо мне леди и приведёшь её сюда, то сможешь возбудить во мне очередной приступ щедрости.

ФЕСТЕ

Хорошо, сэр, лелейте вашу щедрость, пока я не приду. Ей не придётся долго почивать, я не задержусь. Только не подумайте, что я это делаю из алчности.

ФЕСТЕ уходит.

СТРАЖА вводит АНТОНИО.

ВИОЛА

Вот моего спасителя ведут.

ОРСИНО

Его лицо я узнаю. Ещё бы!

Тогда он, как Вулкан, был закопчён,

Весь чёрен от порохового чада.

Он хлипкою скорлупкой управлял,

Ничтожнейшей по водоизмещенью

И габаритам — и на ней дерзнул

Сразиться с наилучшими судами

Эскадры нашей. Он нанёс урон,

Настолько ощутимый, что и зависть,

И злость от поражения, смирясь,

Восславили его. А что случилось?

ПЕРВЫЙ ОФИЦЕР

Орсино, он тот самый капитан

Антонио, на «Феникса» с товаром

Из Кандии напавший. И ещё

Он «Тигра» взял на абордаж. В той схватке

Ноги лишился ваш племянник Тит.

Вот этот человек явился в город,

Прогуливался всюду не таясь

И, наконец, ввязался безрассудно

В какую-то нелепую дуэль.

И тут-то мы его арестовали.

ВИОЛА

Нелепая дуэль была со мной.

А этот человек великодушный

Своею шпагой спас меня. Но он

Потом заговорил со мной так странно,

Как будто бы не в шутку занемог.

ОРСИНО

Ах ты пират геройский! Вод солёных

Разбойный адмирал! Что привело

Тебя сюда: бедовость иль безумье?

Тебе весь город враг, он пострадал

От подвигов твоих кровопролитных.

АНТОНИО

Орсино благородный, не могу

Принять я эти прозвища, простите.

Антоньо не разбойник, не пират.

А то, что враг Орсино, — это верно,

И есть причины веские тому.

Сюда же приведён я наважденьем.

Бессовестного этого юнца

Я выхватил из пенящейся пасти

Взбесившегося моря. И его

Из безнадежности вернул я к жизни.

К нему я привязался всей душой.

Из этой преданности беспредельной

Пошёл за ним сюда, к своим врагам,

И очень кстати: на него напали

Какие-то подонки. Я тогда

Со шпагой бросился ему на помощь —

И схвачен был. Но юный фарисей

Без колебаний от меня отрёкся,

Спасая репутацию свою,

И стал в одно мгновение далёким,

Как вещь, двадцатилетие назад

Потерянная. Он же отказался

Признать, что получил мой кошелёк

За полчаса до этого.

ВИОЛА

Однако

От вас не получал я ничего.

ОРСИНО

Когда же прибыл в город он?

АНТОНИО

Сегодня.

А до того три месяца подряд

Ни на минуту мы не расставались.

Входит ОЛИВИЯ со СВИТОЙ.

ОРСИНО

Свершилось! Небо снизошло к земле!

А ты, милейший, зарапортовался:

Не ты, а я не разлучаюсь с ним

Три месяца. Но это после, после. —

Теперь на время отойдите с ним.

ОЛИВИЯ

Чем, кроме невозможного, способна

Оливия милорду услужить?

Цезарьо, так-то держите вы слово?

ВИОЛА

Мадам?

ОРСИНО

Графиня!

ОЛИВИЯ

Достославный лорд! —

Цезарио, не слышу я ответа.

ВИОЛА

Молчать я должен, если говорит

Мой господин.

ОЛИВИЯ

О, если всё о том же

Он запоёт, увольте! Сей мотив,

Как после кантилены — вой, ужасен.

ОРСИНО

Всё так же беспощадны вы, мадам?

ОЛИВИЯ

Верней, милорд, всё так же откровенна.

ОРСИНО

Да, вы всё так же откровенно злы

И грубы, истукан немилосердья!

Пред вашим нечестивым алтарём

Я так священнодействовал! Я душу

На нём заклал! Что делать мне теперь?

ОЛИВИЯ

Да всё, что вашей милости достойно.

ОРСИНО

О, для чего душой я просвещён

И не могу, подобно Тиамису,

Пирату из Египта, унести

Свою любовь с собою перед смертью!

В разнузданности варварских страстей

Бывают благородные нюансы.

Угодно вам глумится надо мной,

Над верою моей, но я отчасти

Догадываюсь, что за инструмент

Меня изъял из ваших предпочтений.

Живите, с сердцем мраморным тиран,

Как можете. Но вашего миньона

И моего любимчика, увы,

Я разлучу с жестокими глазами,

Его короновавшими назло

Хозяину. Иди за мной, Цезарьо!

Теперь и я до бешенства дозрел.

За мною, агнец! Кровь должна пролиться

Для коршуна в обличье голубицы!

ВИОЛА

Умру сто раз, когда ценой такой

Я наконец доставлю вам покой.

ОЛИВИЯ

Помилуйте, Цезарио, куда вы?

ВИОЛА

За тем, в котором я весь мир обрёл,

За тем, кто мне затмил весь женский пол.

Не жить мне, коль слова мои лукавы.

ОЛИВИЯ

Я сражена! Снести обман нет сил!

ВИОЛА

Но кто и чем, миледи, вас сразил?

ОЛИВИЯ

Не помнишь, кто ты есть? Вот это ново!

Пусть приведут сюда отца святого.

СЛУГА уходит.

ОРСИНО

Уходим. Что ты стал? За мной живей!

ОЛИВИЯ

Цезарьо, муж мой!

ОРСИНО

Ты ей муж?!!

ВИОЛА

Я — ей?

[Пояснение. В оригинале этой реплики нет. Её надо произнести с таким подтекстом: вы все с ума посходили? Виола явно забавляется этим балаганом. — А. Ф.]

ОЛИВИЯ

Ах, он не понимает! А кому ж?

Пусть только возразит!

ОРСИНО

Ты точно муж?

ВИОЛА

Нет. Нет, милорд.

ОЛИВИЯ

Какое малодушье!

И всё-таки себе не изменяй,

Преодолей, Цезарьо, этот приступ

Позорнейшего страха. Овладей

Своей фортуной — и, собой оставшись,

Ты так же возвеличишься, как тот,

Кто всё тебе затмил на этом свете.

Входит СВЯЩЕННИК.

Приветствую вас, отче, и прошу:

Во имя сана вашего не бойтесь

Раскрыть один известный вам секрет.

Уже таиться надобность отпала.

Скажите всем теперь: какая связь

Меж юношею этим существует

И мной?

СВЯЩЕННИК

Союз незыблемой любви,

Даруемой навек. Он подтверждён

Соединеньем рук, запечатлён

Слияньем ваших уст и утверждён

Колец обменом. Церемониал

Свершён в моём присутствии и мной

Удостоверен и внесён в регистр.

Насколько мне известно, с этих пор

Я шествовал к могиле два часа.

ОРСИНО

Ах ты щенок без совести и правил!

Каким же станешь ты матёрым псом,

Когда седины в шерсти забелеют!

Иль ты, блуждая по кривым путям,

Себя своей подножкой свалишь сам?

Что ж, торжествуй, ты у неё в фаворе.

Но только уж потом, себе на горе,

Не попадайся мне.

ВИОЛА

Но я клянусь...

ОЛИВИЯ

Будь честен хоть чуть-чуть, несчастный трус!

Вбегает СЭР ЭНДРЮ.

СЭР ЭНДРЮ

Во имя божьего милосердия, паликмахтера мне, потом сэру Тоби!
[Пояснение. У Шекспира: surgeon, т. е. хирург. Но, как известно, в средневековье из-за деградации медицины простейшей хирургической практикой занимались цирюльники. Этим вариантом я обязан А. Кронебергу: Ради Господа Бога, пошлите за цирюльником! — А. Ф.]

ОЛИВИЯ

Да что ещё стряслось? Зачем вам цирюльник?

СЭР ЭНДРЮ

Не цилюрник, а паликмахтер. У меня с головой не в порядке, а у сэра Тоби так и вовсе проблемы. Бога ради, окажите медицинскую помощь! Как я хочу домой! Сорока фунтов не пожалел бы!

ОЛИВИЯ

Кто вас так сделал, сэр Эндрю?

[Пояснение. В оригинале буквально: OLIVIA. Who has done this, Sir Andrew? — А. Ф.]

СЭР ЭНДРЮ

Герцогский джентльмен, некий Цезарио, хотя какой он, к чёрту, джентльмен! Мы-то думали, что он жалкий трус, а это просто какой-то дьявольский метемпсихоз!

[Пояснение. У Шекспира буквально: but he’s the very devil incardinate. — А. Ф.]

ГЕРЦОГ

Мой Цезарио?

СЭР ЭНДРЮ

Мама ро́дная, он тут! За здорово живёшь раздробили мне череп на мелкие осколки! А при чём здесь я? Это сэр Тоби меня натравил!

ВИОЛА

Но это клевета. Я вас не ранил.

Ко мне вы прицепились без причин,

А я ответил вам довольно кротко

И, может, этим даже тронул вас.

СЭР ЭНДРЮ

О, вы меня тронули! Вы так меня тронули, что разнесли мне голову на черепки! Но для вас же это пустяк. А вон сэр Тоби шкандыбает. Он изложит такие подробности — вы все ужаснётесь. Кабы ему не снесло чердак, он бы этому хлюсту накостылял.

Входит СЭР ТОБИ с помощью ФЕСТЕ.

ОРСИНО

Рыцарь, что это с вами?

СЭР ТОБИ

Что со мной? Это дурило со мной. А больше со мной ничего. Эй, дурак, куда пропал Дик-Цирюльник? Чтоб он пропал!

ФЕСТЕ

Он утонул в нирване, сэр. Ничего не видит с восьми утра.

СЭР ТОБИ

Вот дурак-то! Допился до того, что утонул в какой-то ванне? Вот тварь! Алкоголиков я ненавижу даже больше бальных танцев.

ОЛИВИЯ

Уберите его. Дядюшка, а кто вас так здорово разрисовал?

СЭР ЭНДРЮ

Сэр Тоби, положитесь на меня. Нам обоим нужны подвязки... перевязки.

СЭР ТОБИ

Что? Положиться на тебя, с твоим ослословием и козлоумием? Орясина! Дубина! Петух ощипанный!

ОЛИВИЯ

Уложите его в постель и приведите к нему врача для головы.

СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ, ФЕСТЕ и ФАБИАН уходят.

Вбегает СЕБАСТЬЯН.

СЕБАСТЬЯН

Мадам, я виноват, что поднял руку

На родственника вашего — увы,

И моего теперь. Но даже брату,

Имейся у меня подобный брат,

Я тем же был бы вынужден ответить.

Я понимаю: вы возмущены

И трудно вам в себя прийти, быть может.

И всё ж о милосердии молю

Во имя клятвы той, что нас связала.

ОРСИНО

Одно лицо и голос, та же стать.

Но это ведь не камера-обскура!

Одно и то ж, и всё же не одно!

СЕБАСТЬЯН

Мой друг Антоньо, с вами разминувшись,

От беспокойства я извёлся весь.

АНТОНИО

Вы Себастьян?

СЕБАСТЬЯН

Есть повод сомневаться?

АНТОНИО

Но как же вы удвоиться могли?

Ведь даже яблочные половинки

Несходнее, чем эти существа.

Так кто же Себастьян?

ОЛИВИЯ

И вправду чудо!

СЕБАСТЬЯН

Не он, конечно. Я не вездесущ,

Как божество. И не имею братьев.

Была сестра, но на моих глазах

Её пожрали алчущие волны.

Но, может, всё же родственники мы?

Как вас зовут? И кто вы по рожденью?

ВИОЛА

Отец мой митиленец — Себастьян.

И так же — Себастьяном — звали брата,

Который упокоен под водой.

И если духи могут облачаться

В одежду, для чего явились вы

На ужас мне?

СЕБАСТЬЯН

Я дух, в одежде даже,

Но я ещё и плотью облечён,

Полученной от матери во чреве.

И я, когда бы оказались вдруг

Вы женщиной, вскричал бы со слезами:

«О, трижды здравствуй, милая сестра,

Волнами поглощённая Виола!»

ВИОЛА

Вот здесь над бровью родинка была

У моего отца.

СЕБАСТЬЯН

У моего такая ж.

ВИОЛА

А сколько было лет тебе с сестрой,

Когда скончался ваш отец?

СЕБАСТЬЯН

Тринадцать.

Как можно позабыть мне этот день,

Когда он завершил труды земные!

ВИОЛА

Хотя для счастья больше нет препон,

За исключеньем этого костюма,

Не моего — присвоенного мной,

Ты от объятий воздержись покамест,

Но разные детали сопоставь

И докажи, что вправду я — Виола.

Ещё мы капитана посетим,

Который сохранил мою одежду

И к герцогу устроиться помог.

С тех пор между миледи и милордом

Служила я связующим звеном.

СЕБАСТЬЯН (Оливии)

Вы промахнулись, в девственность влюбившись,

Но вам природа мудро помогла

Достигнуть цели, хоть своеобразно,

Поскольку целомудрен ваш супруг.

ОРСИНО (Оливии)

И благороден — так что не смущайтесь.

Но если верно всё отражено

В моих глазах, то в кораблекрушенье,

Столь благотворном, есть и для меня

Частица счастья.

(Виоле)

Юный друг, ты клялся,

Что ни одной из женщин полюбить

Не сможешь, как меня?

ВИОЛА

И повторяю,

И клятвы эти сберегу в душе,

Как сохраняется в небесной сфере

Огонь, что различает ночь и день.

ОРСИНО

Дай руку. И явись мне в женском платье.

ВИОЛА

Его мой добрый гений — капитан

На сохраненье взял. Но по доносу

Мальволио, дворецкого мадам,

Спаситель мой находится под стражей.

ОЛИВИЯ

Так он сейчас его освободит.

Мальволио сюда! Ах, да, забыла:

Теперь и сам он, бедный, под замком,

Поскольку в совершеннейшем маразме.

Возвращаются ФЕСТЕ, с письмом, и ФАБИАН.

А впрочем, ведь и я сошла с ума

И так в своё безумье погрузилась,

Что и забыла вовсе о чужом.

Так что же с ним, ответьте поскорее!

ФЕСТЕ

Мадам, он воздерживается от общения с Вельзевулом настолько, насколько это возможно в состоянии такого распада. Он сочинил письмо для вас. Я мог бы его отдать ещё утром, но рассудил, что откровенности маньяка не откровение божие, с этим можно и не спешить.

ОЛИВИЯ

Читай же!

ФЕСТЕ

Спешите видеть аттракцион! Дурак декламирует текст роли безумного. (Читает) «Бог весть, мадам...»

ОЛИВИЯ

Что за гримасы? Ты что, заболел?

ФЕСТЕ

Отнюдь, мадам, но я читаю в безумном стиле. Если вы хотите получить адекватное впечатление, то я должен безудержно рвать страсти в клочья.

ОЛИВИЯ

Не надо ничего рвать в клочья.

ФЕСТЕ

Напротив, мадонна, не только рвать, но и метать! Приготовьтесь, принцесса.

ОЛИВИЯ (отбирает письмо и передаёт Фабиану)

Читайте вы.

ФАБИАН (читает)

«Бог весть, мадам, какое насилие вы учинили надо мной. Но это узнает ещё и дольний мир. Вы меня ввергли в чёрную бездну, но сего показалось вам мало. Дабы окончательно низринуть меня в пучину безумия, вы отдали меня на растерзание — кому ж? — вашему родственничку, допившемуся до белой горячки, хотя я такой же нормальный, как он и даже вы, в чём, я, однако, теперь сомневаюсь. Никем иным, как вами самими, я был принуждён предстать в личине обновлённости. В моих руках неопровержимое тому доказательство — компрометирующее вас письмо. Я предъявлю его всему миру, и моя репутация восстанет из бездны, тогда как ваша будет совершенно уничтожена. И мне безразлично (да, мадам, безразлично!), кем вы меня сочтёте после этого.

Без пиетета — потому что я вас любил, а вы меня использовали как ненормального.

НЕНОРМАЛЬНО ИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ИНДИВИД МАЛЬВОЛИО»

(THE MADLY-US’D MALVOLIO)

ОЛИВИЯ

Что, вот это написано им?

ФЕСТЕ

Так точно, мадам.

ОРСИНО

Это, конечно, клиника, но не сказать, что безумие.

ОЛИВИЯ

Фабиан, приведите его

ФАБИАН уходит.

Милорд, я полагаю, вы согласны

Питать ко мне лишь братскую любовь?

Пожалуйте в мой дом — пускай две свадьбы

Достойно увенчают этот день.

ОРСИНО

Мы принимаем ваше предложенье,

Миледи.

(Виоле)

Ну, а вы, мой адъютант,

Теперь в отставке: с должностью такою

Не сообразны ваш прекрасный пол,

И деликатнейшее воспитанье,

И знатный род. Теперь ваш господин

Сам подчинится вашему господству.

ОЛИВИЯ

А я теперь люблю вас как сестру.

Входят ФАБИАН и МАЛЬВОЛИО.

ОРСИНО

Так это он в маразме совершенном?

ОЛИВИЯ

Сейчас вы всё увидите. Так что ж

Вы мне сказать желаете, Мальвольо?

МАЛЬВОЛИО

Мадам, я изощрённо оскорблен.

Я из-за вас в чудовищном ущербе.

ОЛИВИЯ

Из-за меня? А я-то здесь при чём?

МАЛЬВОЛИО

При всём. Вам этот документ известен?

И чья же это личная печать?

Не ваш здесь почерк, стиль и образ мыслей?

Не ваши ль это чувства? Нечем крыть?

Тогда имейте совесть — объясните:

Зачем вы обнажили вашу страсть?

Зачем вы мне велели улыбаться,

Носить вот эти жёлтые чулки

С подвязками? Зачем вы предписали

Быть в контрах с вашим Тоби, ни во что

Не ставить слуг. Я, полный к вам доверья,

Исполнил все инструкции. И что ж?

Вы ввергнули меня во мрак кромешный,

Послали полоумного попа

И дурака! Зачем? Не для того ли,

Чтоб сам я оказался дураком

Во мнении всеобщем? Для чего же

Вы руку приложили ко всему?

ОЛИВИЯ

Я ни к чему касательств не имею.

А почерк — да, похож, но он не мой.

Я полагаю, здесь рука Марии.

Ну, как же, помню: первая она

Сказала мне, что вы какой-то странный.

А тут и вы являетесь как раз,

В чулках и беспрестанно ухмыляясь, —

Короче, совершенный… индивид,

Описанный в посланье. Но не стоит

Переживать. Ну, разыграли вас,

Ну, может быть, чуть-чуть перестарались.

Мы выявим виновных, и тогда,

Истцом по делу выступая, вы же

Одновременно станете судьёй.

ФАБИАН

Возьму я слово, добрая миледи.

Я умоляю: пусть великий день,

С его возвышенными чудесами,

Не осквернят ростки грядущих дрязг.

Надеюсь я на ваше пониманье,

Поэтому открою всё, как есть:

Затея эта — наша с сэром Тоби.

Мальвольо мы хотели проучить

За фанаберию. Его нападок

Переносить мы больше не могли.

Письмо и впрямь написано Марией.

Её сэр Тоби приневолил. Он

Ей эту штуку возместил женитьбой.

Мы палку перегнули, признаю́,

Но ведь смешно же это получилось.

Так, может, смехом всё и обнулить?

Ведь неизвестно, чья вина тяжеле.

ОЛИВИЯ

Да, посмеялись же над бедняком!

ФЕСТЕ

Значит, «одни родятся на высоте, другие взлетают на высоту, третьим она падает на голову»? А это помните: «Дурак! Ничего я не терял, я в таком же уме, как ты»? Я, грешник, тоже присоединился к этой интерлюдии — сыграл второстепенную роль некоего сэра Топаса. Почему? А вот почему: «Мадам, вас действительно развлекает этот исчерпанный пустобрёх? Вы не смеётесь, и этого довольно, чтобы этот халдей заткнулся». Время превратно, милейший, а удары чреваты отдачей.

МАЛЬВОЛИО

О, как же отомстят всей вашей кодле!

МАЛЬВОЛИО уходит.

ОЛИВИЯ

Бедняга! За живое он задет.

ОРСИНО

Догнать его и кончить дело миром.

И капитана пусть освободит,

Чтоб воцарилось золотое время

Соединения любящих сердец.

Отпразднуем мы бракосочетанья

У вас, гостеприимная сестра.

Теперь, Цезарьо, вы со мной пойдёте?

Пока вас буду так именовать,

А в женском платье звать вас не премину

Царицей грёз, звездой мечты Орсино.

ФИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ ФЕСТЕ

Много лет назад я был мальски мал —

Дождь да ветер — одна нудотень!

И в дурацкие игры я всё играл —

И дождит и дождит ежедень.

Простаком я был, повзрослев едва, —

Дождь да ветер — одна нудотень! —

Но замкнулся вскоре от плутовства.

И дождит и дождит ежедень.

А потом женился я как дурак —

Дождь да ветер — одна нудотень!

И в дому моём с той поры бардак —

И дождит и дождит ежедень.

По-дурацки жизнь я прожёг дотла —

Дождь да ветер — одна нудотень!

И хворал головою я спохмела —

И дождит и дождит ежедень.

Так извечно всё и течёт в миру —

Дождь да ветер — одна нудотень!

Нам шутейную кончить пора игру,

Но играем мы ежедень.

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ ФЕСТЕ

(Вольный перевод)

Подрастал, дитя природы,

Я весёлым дурачком.

Мне казались в эти годы

Дождь и ветер нипочём.

Повзрослел — узнал тогда я,

Что не так уж мир хорош,

Но резвился, невзирая

Ни на ветер, ни на дождь.

Обзавёлся я женою,

Только счастья ни на грош.

Рвут мне душу с перепою

Тот же ветер, тот же дождь.

Вот последняя страница.

Перетлеет жизни нить,

Будет ветер век кружиться,

Дождик вечно будет лить.

Но пока жива планета,

Вместе с ней живут миры —

Вековечные сюжеты

Обновляемой игры.

До комедий вы охочи?

Значит, ныне вы и впредь

Все «Двенадцатые ночи»

Не устанете смотреть.

2020