Уолтер де ла Мар Сумерки

Померк последний свет - был омут дня.
Топтались кони тьмы, спеша напиться.
Вытягивают шеи, толкотня,
и возчики галдят вблизи водицы.
Глаза у них горят из под волос.
Толкуют, обсуждая небылицы,
а сверху, наблюдая тот хаос,
вечерняя звезда уже томится.

Пришли дриады, чтоб устроить бал.
Они с собою взяли тамбурины.
Их гул возниц немедлено зазвал
на пляски озорные под осины.
"О слава Прелести ! С ней Мир бодрей !" -
спел серенаду хор ночных зверей.

И звон копыт заполнил небеса !
Возницы вновь сидят теперь при деле.
С Планеты до другой летит Краса
и звуки музыки повсюду загремели.
В людских селеньях только слепота.
Их копоть достигает небосвода.
Но люди знают лучшие места,
где краше жизнь и даже вся природа.
Кто истощён и кто совсем устал
идут к своей мечте через границы,
в пространство, где найдут свой идеал:
красивые и восхитительные лица !

Walter de la Mare Nightfall

The last light fails - that shallow pool of day!
The coursers of the dark stamp down to drink,
Arch their wild necks, lift their wild heads and neigh;
Their drivers, gathering at the water-brink,
With eyes ashine from out their clustering hair,
Utter their hollow speech, or gaze afar,
Rapt in irradiant reverie, to where
Languishes, lost in light, the evening star.

Come the wood-nymphs to dance within the glooms,
Calling these charioteers with timbrels' din;
Ashen with twilight the dark forest looms
O'er the nocturnal beasts that prowl within
"O glory of beauty which the world makes fair!"
Pant they their serenading on the air.

Sound the loud hooves, and all abroad the sky
The lusty charioteers their stations take;
Planet to planet do the sweet Loves fly,
And in the zenith silver music wake.
Cities of men, in blindness hidden low,
Fume their faint flames to that arched firmament,
But all the dwellers in the lonely know
The unearthly are abroad, and weary and spent,
With rush extinguished, to their dreaming go.
And world and night and star-enclustered space
The glory of beauty are in one enravished face.