
I
Парки из неслышного распада
неуклонно ввысь устремлены;
под небесной россыпью громады,
гордые наследья старины,
через план газонов несомненный
рвутся вдаль и тянутся назад,
вечный их хранитель - суверенный
расточительства уклад,
и под стать для царского венца
выручка – растущее величье:
повторённые в себе обличья,
блеск приветный, пышность багреца.
II.
Тихим аллей потоком
схваченный с двух сторон,
чуть мелькнувшим намёком
всякий раз увлечён,
выйдешь туда, где нежданно
вид разделят с тобой
четыре скамьи у фонтана,
скрыты в тени густой;
в отрешённое время,
что одиноко идёт.
На пьедестал, чьё бремя
исчезло, под струи вод
ты вознесёшь глубокий
вздох, долгожданный здесь;
текут серебра потоки
за тёмный край, ты весь
их окружён речами,
став, как своё, им мил.
И словно ты под камнями,
что внемлют тебе, застыл.
III.
Скрыт от прудов за рамою древесной,
как в старину, взыскательный надзор
владык. Они минуты неизвестной
ждут под вуалями, когда сеньор
придёт, и вновь захочется унять
грусть лёгкую иль прихоть настроенья,
и с мраморных бортов спустить опять
шпалеры, где былого отраженья,
как с изумрудною травою луг,
с серебряным и розовым, порою
с вельможным белым, пылкой синевою,
и там король, и дама, и волною
кайма цветов колышется вокруг.
IV.
И природа, властелин исконный,
лишь случайности чиня урон,
приняла тех королей законы,
расстелила тапи вер, чтоб сон
древних чащ, деревьев нарастанье
воздымать из зелени своей,
вечера творить по описанью
от влюбленных посреди аллей
кистью мягкою, что в лаке ясном,
как улыбки отсвет, затаила
блеск, разлитый всюду: здесь видна
прелесть мира хрупкая, не сила,
та, что им самим отличена,
чтоб на острове, любви подвластном,
полном роз, возвысилась она.
V.
Боги у аллей, что чтимы рьяно
не были и прежде, что стареть
выставлены в скверы без изъяна,
только забавлявшие Дианы
между тем как сквозь рассвета медь
королевские рвались облавы, -
боги, в коих лишь предмет забавы
кто-то мог порою усмотреть,
но не уповать на них. Вуали
псевдонимов, чей скрывал покрой
тех, кто расцветали иль сгорали,
боги, что с улыбкой чуть внимали,
прикладные боги, но порой
вновь властительны, как в древних кущах, -
в миг, когда восторг садов цветущих
с них срывает поз застывших хлад,
и, тенистым трепетом одеты,
молвят не скупясь они обеты,
лишены обличий и преград.
VI.
Чувствуешь, как движеньем
здесь полны все пути:
вниз по забытым ступеням,
сквозь пустоту по склонам
тихо спешат пройти,
над уступами всеми,
чьё их сжимает бремя,
замедляет и гнёт,
к далёкой озёрной глади,
где их (как будто глядя
на равного), парк отдаёт
простору тому достояньем,
чей свет с ответным сияньем
пронзал его без препон,
откуда в нём собраны стали
дали со всех сторон,
когда из прудов прохладных
к облакам вечеров нарядных
в небо бросился он.
VII.
Но в воде вазонов, где наяды
больше не найдут уже отрады,
отраженья их искажены,
как пойдя ко дну; сквозь балюстрады
в далях тропы стеснены.
Круглый год летит, кружась, с ветвей
влажная листва, как на ступени,
словно весть дурная в птичьем пенье,
как отравлен каждый соловей.
Даже вёсен щедрость оскудела,
куст им здесь не верит ни один;
нехотя отживший, потускнелый,
застоявшийся жасмин
веет запахом, где тлен давно.
Прочь идёшь, объятый мошкарою,
неотступной, будто за спиною
в прах истёртый всё обращено.
I
Unaufhaltsam
heben sich die Parke
aus dem sanft zerfallenden Vergehn;
überhäuft mit Himmeln, überstarke
Überlieferte, die überstehn,
um sich auf den klaren Rasenplänen
auszubreiten und zurückzuziehen,
immer mit demselben souveränen
Aufwand, wie beschützt durch ihn,
und den unerschöpflichen Erlös
königlicher Größe noch vermehrend,
aus sich steigend, in sich wiederkehrend:
huldvoll, prunkend, purpurn und pompös.
II
Leise von
den Alleen
ergriffen, rechts und links,
folgend dem Weitergehen
irgend eines Winks,
trittst du mit einem Male
in das Beisammensein
einer schattigen Wasserschale
mit vier Bänken aus Stein;
in eine abgetrennte
Zeit, die allein vergeht.
Auf feuchte Postamente,
auf denen nichts mehr steht,
hebst du einen tiefen
erwartenden Atemzug;
während das silberne Triefen
von dem dunkeln Bug
dich schon zu den Seinen
zählt und weiterspricht.
Und du fühlst dich unter Steinen
die hören, und rührst dich nicht.
III
Den
Teichen und den eingerahmten Weihern
verheimlicht man noch immer das Verhör
der Könige. Sie warten unter Schleiern,
und jeden Augenblick kann Monseigneur
vorüberkommen; und dann wollen sie
des Königs Laune oder Trauer mildern
und von den Marmorrändern wieder die
Teppiche mit alten Spiegelbildern
hinunterhängen, wie um einen Platz:
auf grünem Grund, mit Silber, Rosa, Grau,
gewährtem Weiß und leicht gerührtem Blau
und einem Könige und einer Frau
und Blumen in dem wellenden Besatz.
IV
Und Natur,
erlaucht und als verletze
sie nur unentschlossnes Ungefähr,
nahm von diesen Königen Gesetze,
selber selig, um den Tapis-vert
ihrer Bäume Traum und Übertreibung
aufzutürmen aus gebauschtem Grün
und die Abende nach der Beschreibung
von Verliebten in die Avenün
einzumalen mit dem weichen Pinsel,
der ein firnisklares aufgelöstes
Lächeln glänzend zu enthalten schien:
der Natur ein liebes, nicht ihr größtes,
aber eines, das sie selbst verliehn,
um auf rosenvoller Liebes-Insel
es zu einem größern aufzuziehn.
V
Götter von
Alleen und Altanen,
niemals ganzgeglaubte Götter, die
altern in den gradbeschnittnen Bahnen,
höchstens angelächelte Dianen
wenn die königliche Venerie
wie ein Wind die hohen Morgen teilend
aufbrach, übereilt und übereilend - ;
höchstens angelächelte, doch nie
angeflehte Götter. Elegante
Pseudonyme, unter denen man
sich verbarg und blühte oder brannte, -
leichtgeneigte, lächelnd angewandte
Götter, die noch manchmal dann und wann
Das gewähren, was sie einst gewährten,
wenn das Blühen der entzückten Gärten
ihnen ihre kalte Haltung nimmt;
wenn sie ganz von ersten Schatten beben
und Versprechen um Versprechen geben,
alle unbegrenzt und unbestimmt.
VI
Fühlst du,
wie keiner von allen
Wegen steht und stockt:
von gelassenen Treppen fallen,
durch ein Nichts von Neigung
leise weitergelockt,
über alle Terrassen
die Wege, zwischen den Massen
verlangsamt und gelenkt,
bis zu den weiten Teichen,
wo sie (wie einem Gleichen)
der reiche Park verschenkt
an den reichen Raum: den Einen,
der mit Scheinen und Widerscheinen
seinen Besitz durchdringt,
aus dem er von allen Seiten
Weiten mit sich bringt,
wenn er aus schließenden Weihern
zu wolkigen Abendfeiern
sich in die Himmel schwingt.
VII
Aber
Schalen sind, drin der Najaden
Spiegelbilder, die sie nicht mehr baden,
wie ertrunken liegen, sehr verzerrt;
die Alleen sind durch Balustraden
in der Ferne wie versperrt.
Immer geht ein feuchter Blätterfall
durch die Luft hinunter wie auf Stufen,
jeder Vogelruf ist wie verrufen,
wie vergiftet jede Nachtigall.
Selbst der Frühling ist da nicht mehr gebend,
diese Büsche glauben nicht an ihn;
ungern duftet trübe, überlebend
abgestandener Jasmin
alt und mit Zerfallendem vermischt.
Mit dir weiter rückt ein Bündel Mücken,
so als würde hinter deinem Rücken
alles gleich vernichtet und verwischt.
Сергей, ничего не понял.
«Парки ввысь уходят неуклонно
от покоя, где развеян прах;»…
парки ввысь уходят от покоя — в смысле, им покойно так и хорошо, что они от этого уходят ввысь, или внизу покой, а они от него сбегают в небо?
или покой - это жилое помещение? Из Вашего текста это не понятно.
Прах развеян там, где находится покой???
Или прах развеян в вышине?
И что это за прах такой. Хоть бы какой намек был.
«Под небесной россыпью колонны» - под небесной россыпью находятся колонны?
Тогда после россыпью должно быть тире, наверное.
Или у какой-то колонны есть небесная россыпь?
И что за колонна/колонны такие?
Завещания к чему относятся? они тоже располагаются под небесной россыпью ? чьи это завещания? о чем? зачем?
«что стоят в веках» - относится к завещаниям? или к колоннам? тогда зачем между колоннами и веками Вы расположили эти самые завещания?
«чтобы от газонов схемы ясной» - жутчайшая инверсия.
« далеко свой простирать каскад,» - а это к чему относится? к колоннам? а завещания тоже каскадом выстроились, что ли? У Вас по тексту получается так.
«вечный их хранитель» - кто чей хранитель?
«самовластный
жест блистательных затрат,» - о чем это????
«и под стать для царского венца»? под стать ДЛЯ, по-моему, не годится. Под стать кому - чему.
«выручка – растущее величье:»? - какая выручка?????
дальше продолжать задавать вопросы силы закончились!