Обзор майского ТОПа (продолжение)

Кадр из фильма. Игнат Колесник

https://poezia.ru/works/182514

 

Это стихотворение-ощущение. Очень информативное. И зримое. Образы переживаются почти физически. Структура стиха безошибочно угадывается, однако не поддаётся контролю. И – как верно заметил сам автор – так же полно переживается отсутствие опоры, тяготеющее к невозможности. Сам образ тени решётки символизирует ситуативное, «рукотворное» уныние и одновременно тяготеет к формализации происходящего. Поэтому размытость, воспринимаемая как отсутствие поддержки, также усиливает и ощущение свободы. В плитах, много чего запечатлевших, словно стираются грани между прошлым и настоящим, и каждый остаётся со своим опытом, с единственной возможностью – опираться на самого себя.

Судя по названию, стихотворение предполагает конкретную историю. Но хочется не угадывать, а просто замедлиться и созерцать.

Три Спаса. Олег Духовный

https://poezia.ru/works/182527

 

Олег Духовный умеет удивлять. Я об этом уже говорила и с удовольствием повторю. Подобно изменению цвета, зависящему от интенсивности освещения, здесь наблюдается великолепная игра стихотворного метра, и не хочется выбирать между трёхстопным анапестом и трёхстопным дактилем с вариацией анакрузы, поскольку само «сердце выбора» лучше, чем что бы то ни было передаёт атмосферу уже незримо совершившегося перехода и сопутствующего тревожного ожидания зримости. Такое нельзя придумать. Только увидеть или услышать. Это Поэзия. Плод потрясающей способности уловить то, чего уже или ещё не видно. Потому что где-то оно есть.

Стихотворение Олега Духовного позволяет детально ощутить происходящее, переживая в упомянутой незримости обе природные ипостаси одновременно. У ещё внешне ярких проявлений лета меняется звучание. Осиная злость в нужной противофазе соединяется с нещадно жалящим зноем. Совсем скоро они погасят друг друга, и тень от птичьего клина станет зримой границей между летом и осенью. Природа как будто чуть задумывается, подбирая следующий звук, и улавливается краткий миг щемящей пустоты, одновременно блаженной и прекрасной.

 

 

Забавляясь метафорой. Виктор Брюховецкий

https://poezia.ru/works/183031

 

Довольно тонкое и глубокое авторское наблюдение. Иногда вдохновение поступает именно так. Диалог с ним почти всегда напоминает игру, иногда любовную, иногда олимпийски-соревновательную. Картина, которую рисует автор, насыщена разнообразными живыми символами. И даже мякина скорее кажется многозначительным осенним всхлипом, нежели чем-то пустым и ненужным. Полновесный початок рождает земля, и она же подчас его не рождает. В природе всё очень стройно и закономерно. Вдохновение – это земля, предполагающая разные состояния. И каждое из них можно воспеть. Именно это мы и видим в стихотворении Виктора Брюховецкого, которое само по себе – выразительная, практически визуальная метафора. История о «нежелательной» реализации процесса поэтична и хороша. Меняется форма строфы, четырёхстопный анапест чередуется с трёхстопным, на общем фоне тернарная рифмовка в шестистрочной строфе многократно усиливает ощущение цикличности, и, хотя акцент подчёркнуто минорный, он воспринимается как краткий эпизод, не имеющий непосредственной связи с предполагаемой закономерностью.

 

 

Медсестра. Александр Шведов

https://poezia.ru/works/182589

Хотя стихи, посвящённые военной теме, комментировать непросто, должна сказать, что Александру Шведову прекрасно удаётся прочувствовать нечто, пережитое кем-то другим. Нечто, не столь явное. Но когда погружаешься в его тексты, просто веришь написанному. Графика стиха живая, словно мучительно пульсирующую мысль прерывают внутренние всхлипы. Мальчишка, которому едва исполнилось восемнадцать (или даже совравший о своём возрасте, чтобы попасть на фронт), оказался в больничной палате. Без ног. И больше всего в момент нестерпимой боли его занимает медсестра, спасшая его накануне. Но зачем? Он не верит, что может быть кому-то нужен. Образ медсестры в его собственном гораздо шире, чем может показаться. Она дала ему надежду на жизнь в точке пересечения жизни и смерти. Как бы пообещала, что он выживет. Но то, что он в момент повествования видит перед собой, в его представлении жизнью назвать нельзя. «Зачем ты пообещала мне то, чего быть не могло?» – именно этот вопрос задаёт душа, изнемогающая в пронизанном болью и унижением теле. Не обвиняет. Просто спрашивает. В момент спасения медсестра по-человечески особенно любит паренька, рискует своей жизнью ради него. Однако, она не рискнёт связать свою жизнь с калекой. Тогда зачем она проявила к нему любовь, последствия которой навсегда их разделили? Об этом он её и спрашивает. Он совершенно один в своём страдании, в котором не верит даже в собственную мать. Скорее всего, речь не о том, что она не примет сына. А о том, что даже мать своей безусловной любовью не сможет заставить его забыть, что он уже не прежний. Он сам уже не чувствует себя её сыном, как раньше. И не хочет быть таким сыном. И это он сам себе, кажется, больше не нужен даже в этих непреложных отношениях.

Военврач в представлении паренька мало похож на спасителя. В большей степени он видится тем, кто косвенно устраняет соперников. Поскольку, выполняя свой врачебный долг, не вникает в детали и тоже не задумывается о том, как невыносимо сердцу биться в таком теле. Тем не менее, налицо естественная эмоциональная амбивалентность. Юноша прекрасно понимает, что всё здесь подчинено жестоким законам войны. Одновременно он смиряется с происходящим и с тем, что его вопрос навсегда останется без определённого ответа.

Сюжет кажется простым, но глубинная эмоциональная многоплановость стихотворения (Алекандр Шведов в этом практически уникален) способна пробудить в чувствах читателя оттенки, которые по разным причинам могли обобщённо определяться как одна эмоция. Вопрос в том, захочется ли туда посмотреть и получится ли принять увиденное.

 

 

Песенка возвращения. Владислав Кузнецов

https://poezia.ru/works/182752

 

За тихой беседой,

за тихой беседой -

 

Формально такое повторение, отдельно взятое, не является анафорой, но по ощущениям от складывающейся картины за каждой из двух одинаковых частей угадывается продолжение: чувствуется несказанное.

Как меняются заоконные пейзажи, так и беседа в каждый момент времени выхватывает из памяти говорящих новые детали.

 

За эти медали,

за эти медали

 

Строка повторяется, но не повторяются ощущения. Между двумя медалями может быть чудовищная временная петля-пропасть. Пусть на груди они рядом, но, по сути, могут быть столь же далеки, как сами попутчики, разные жизненные пути, волею судеб пересёкшиеся в этом вагоне.

Четырёхстопный амфибрахий разбит на два полустишия, и само построение стиха напоминает интуитивное заговаривание ужасов войны. Потому что впереди жизнь, и силы нужны на неё. К тому же, далее мы видим, как – от строфы к строфе – нарастает кульминация. И в какой-то момент погружение в ключевые картины войны вдруг прекращается. При этом чувствуется нечто гораздо более мощное, чем любая разрушающая сила:

 

Мелькают перроны,

мелькают перроны -

перроны в букетах

цветов полевых;

несут нас вагоны,

несут нас вагоны -

хмельных и усталых

и вечно живых.

 

Читая стихотворение Владислава Кузнецова, читатель невольно нащупывает внутри себя и свои потенциальные реакции на далёкие события, и свою собственную силу.

 

 

Июнь. Зеленоградск. Сергей Лисицын

https://poezia.ru/works/182801

 

Пентет для меня всегда что-то особенное. Как дополнительная степень свободы, обогащающая пространство строфы. Рифмовка abaab придаёт форме особенно гармоничное звучание: словно новая волна, мягко, почти незаметно пересёкшаяся с отступающей.

Перед читателем открывается спокойная, полная присущей Балтике затаённой чувственности, картина. И хотя самого моря в стихотворении мы почти не видим, вся атмосфера пропитана его дыханием.

Автор говорит с тем, что его окружает, и к этому разговору хочется прислушиваться. И в этом разговоре я особенно сильно почувствовала магию пятой строки, красной нитью собственно авторских чувств, идущей через солёную прохладу летнего города, сквозь его пленительно бодрящую климатическую реальность, сквозь саму жизнь, вдруг уловившую в нём своё отражение. Финальная отправка к обобщённому прошлому, несмотря на лёгкий оттенок философской печали – результат достигнутого согласия и с жизнью, и с самим собой.

Автору удалось передать нечто такое, что читатель с лёгкостью может сделать своим и глубоко и ярко пережить как собственные воспоминания.

 

 

Из давних стихов… Аркадий Шляпинтох

https://poezia.ru/works/182523

 

Этот поэтический цикл заставляет пережить неожиданно сложную гамму чувств. Читая стихи Аркадия Шляпинтоха, почти всегда ощущаю удивительную причастность к происходящему. История народа, совсем недавно претерпевшего то, что словами описать не получится, тихим эхом неиссякшего крика бьётся в каждом из десяти стихотворений. Непрожитое становится тем, что приходится проживать, хочешь ты того или нет. Наподобие ударной волны. Человек, находящийся далеко от эпицентра взрыва, чувствует его же, только слабо. Но вот облако почти всегда радиоактивно. И в той или иной степени переживать причинённую боль будут и те, кто родится гораздо позже. И удивительно точно всё отражено в этом маленьком стихотворении:

 

**

Он шёл по чужому знакомому городу

сквозь собачий заливистый лай,

Слова молитвы падали в бороду:

– Барух, Ата, Адонай.

Не возносились, а именно падали,

Адресат был суров и глух.

Непонятно откуда – из Рая, из Ада ли

вниз летел тополиный пух

 

Стройная полиметрия одновременно позволяет разглядеть процесс естественного в болезненной отрешённости спотыкания отдельно взятой души, проникшей в этот час в коллективную память своего народа. Боль не перестала. Молитва по-прежнему не выходит за пределы молящегося. Непонятно, откуда летит тополиный пух. Отовсюду. Можно что-то предполагать. Но не хочется. Нет ощущения права на это. Только сопереживать в отпущенной мере. Ещё раз сердечно благодарю Аркадия за эти стихи.

 

Перестань мне сниться, дом. Владимир Мялин

https://poezia.ru/works/182785

 

Однажды я видела такой дом. Практически в центре Москвы. Это было странное зрелище. Пустые глазницы, прикрытые неподвижными искусственными веками, угадываемый гул-стон внутреннего пространства. Длинный ряд окон звал заглянуть туда, где когда-то жили люди. Владимир Мялин даёт читателю возможность прикоснуться к внутреннему напряжению главного героя. С большим мастерством, прекрасно-простыми, продиктованными собственной жизнью словами и образами передана знакомая мучительная тоска по прошлому, время от времени напоминающему о себе во снах, тогда, когда чувственный мир сновидца не слишком защищён. Здесь мы видим ту самую «алмазную россыпь русской речи», свободно и - несмотря на всплеск печали - достаточно спокойно льющуюся из глубины души автора. Целый пласт человеческого бытия как будто обрушивается на глазах читателя, делая и его случайным героем этой неоконченной повести. Знакомые с детства незамысловатые картины, пахнущие грибной начинкой для пирогов, прочие родные запахи, спрятанные временем в многочисленные сундуки, тревожат и не отпускают. Эмоциональное воздействие (пиррихиального в некоторых строках) четырёхстопного хорея с перекрёстно чередующейся рифмой ощущается и после прочтения. Словно внутренний голос читателя повторяет за автором сказанное, как горячую сердечную молитву. Хорошо и точно передано сомнение главного героя в целесообразности зова прошлого. Но мне показалось, что констатация факта пустоты светильников не совсем однозначна. Всё-таки, огонь в них можно поддерживать. Это задача тех, кто остался. И прекрасные, взятые у самой жизни стихи Владимира Мялина и есть тот самый огонь и свет.

 

 

Васильки. Елена Ланге

https://poezia.ru/works/182827

 

Это прекрасное стихотворение – о чувствах матери, глядящей в глаза маленькому сыну.

Чтобы осознать тоскующее римское небо в летний полдень, нужны глубокие внутренние причины. Нужна нестерпимая собственная тоска, чтобы и столь радостное летнее небо в ответ затосковало. Смена рифмовки с перекрёстной на опоясывающую в третьей и четвёртой строфах даёт ощущение чаши, до краёв наполненной воспоминаниями и незавершёнными переживаниями. И одновременно чувствуется закольцованность, безысходность, обручённость, близкая к обречённости.

Удивительно точно отражена в глазах мальчика любовь его матери к отцу и ко всему, что с этим связано. И речь, как мне показалось, не о похожести, как таковой, но об отдаче этой любовью своей части в пользу любимого. И не то чтобы одни гены уступают другим, и внешние признаки или черты характера принимают чью-либо сторону. Скорее, речь о том, что в ментальном пространстве эмоционального взаимодействия происходит полная и глубокая самоотдача, и какая-то часть становится подобной тому, на кого направлена любовь, осознанно его тем самым усиливая.

Стихотворение переполнено великолепными образами, раскрывающимися неожиданно и в то же время естественно. Глубоко и вдумчиво прочувствованные, они дают возможность увидеть картину, по размерам значительно превышающую любые индивидуально заданные параметры. И мне очень хочется полностью привести финальную строфу, подобную архитектурной квинтэссенции гармонично и сдержанно-эмоционально выстроенной мысли:

Их корни, как тугие невода,

Скрывают проступающую русскость,

Питая гены римлян и этрусков,

Мои же – усыпляя навсегда.

 

Перед боем. Светлана Ефимова

https://poezia.ru/works/182541

 

И ещё одно стихотворение на военную тему. Несмотря на то, что оно ведётся от лица далёкого наблюдателя, впечатляет эмпатия и тепло, с которыми автор сочувствует происходящему. Война – это плохо. И, несмотря на идейную мотивацию, по-настоящему о ней думают совсем не те, кто гибнет под пулями. Но это отдельный, долгий и сложный разговор. Здесь же мы видим молодую жизнь, частью которой война так и не стала. И, надо сказать, не станет, потому что по сюжету совсем скоро всё закончится.

Ночь, воздух которой напряжён так сильно, что звёзды кажутся красными; попытка связать этот образ с вишнями и желание взаимодействовать с ним, мысленно претворяя ягоды в вишнёвое варенье; достраивание вокруг любимой сладости эмоционального образа дома и мирной жизни. Вокруг война. Но жизнь цепляется за жизнь. Хотя бы внутри себя. И это её дыхание останется и после. А всё остальное выглядит как «нечто», его не с чем связывать, жизни оно чуждо. Я бы назвала это стихотворение портретом Жизни, которая в любом случае сохранит себя хотя бы в виде семени, которое при первой возможности изо всех сил прорастёт. И здесь в графике заключён дополнительный голос происходящего, благодаря которому всё лингвистически полифонично, и, несмотря на сюжет, ещё отчётливее слышен голос Жизни – по-прежнему ведущий.

 

Ярославна. Ольга Галицкая

https://poezia.ru/works/182934

 

Это стихотворение хочется разбить на цитаты. Великолепные метафоры, мудрые и актуальные, ненавязчивость образов, искусное переплетение прошлого и настоящего – всё это хочется повторить ещё раз, проникнуться и осознать. Три разных стихотворных метра повторяют мерность пространства, делая картину объёмной и позволяя увидеть происходящее с разных сторон.

Красота каждой мелодии не теряется в контексте общего звучания, но ситуативно выделяется, подобно верхнему углу пирамиды. И как будто нет привязки к сегодняшнему дню, но в каждом стихотворении вдруг с удивлением обнаруживаешь собственные чувства. Не столько мысли, а именно чувства.

Что-то такое, близкое к материнской любви, сквозит в авторских строках. Есть сходство и с плачем Ярославны, однако горечь здесь заменена пониманием человеческой природы, ситуативного круговорота и надеждой на понимание как своей природы, так и природы Бытия. Внутренняя антитеза первого стихотворения является таковой по отношению ко всему циклу. И можно почувствовать т.н. «смысловую анафору», благодаря которой условное противопоставление замыкается на изменчивую целостность собственной природы. В заключение приведу несколько наиболее отозвавшихся строк:

Мы связаны общей судьбою.

 

Мы снова конны и оружны.

Но тем страшнее, тем нелепей. (здесь отдельно хочу отметить кратко-прилагательную креативность)

То ли горе приключилось с нами,

То ли Каин Авелем убит.

 

Буревестник. Сергей Кузнечихин

https://poezia.ru/works/182715

 

Маленькое стихотворение, полное злободневной жизненной философии. Тонкий юмор, прекрасный слог. Само по себе довольно простое и понятное. Дактилические окончания создают пространство для чуть более длительного размышления, граничащего с возможностью лёгкой рефлексии. Думаю, автор оттолкнулся от внешней картины, сопроводив собственный взгляд на ситуацию долей уловимой иронии. Тем не менее, если посмотреть с другой стороны, у каждого человека есть сильные и слабые стороны, и будет здорово, если то, что не слишком приспособлено самостоятельно себя обеспечивать и/или защищать, сможет беспрепятственно опираться на ресурс сильных и успешно реализованных сторон. Ассоциативная связь такого взаимодействия довольно-таки находчиво и детально простроена в стихотворении.

 

Роняет лес багряный свой убор. Мариян Шейхова

https://poezia.ru/works/182677

 

Это стихотворении отличается от уже рассмотренных стихов о войне. Здесь чувствуется временная дистанция между происходящим и тем, что чувствует автор. И от этого стихотворение в определённом смысле выигрывает. Прекрасная, вдумчиво-подробная описательная часть можно считаться эмоциональной связью, возникающей от желания пережить в рассказе одну из фронтовых историй. Здесь есть грусть, но какая-то светлая, есть спокойное принятие обстоятельств. И есть нечто, что с первого взгляда можно не заметить. Та же, что и в стихотворении Пушкина, тихая грусть предстоящей зимы и трогательная в своей ситуативной иррациональности вера в обязательную весну. Связь со школьной скамьёй, момент привычной переклички, где – если кого-то нет, то это совсем не означает разлуки, ободряет, успокаивает и обеспечивает дополнительный контакт с прежней мирной жизнью, за возвращение к которой и идёт борьба. И на краткий миг война словно отступает из пространства. Все снова вместе. Как нет действительной смерти в сбросившем листву дереве, так нет её, пока звучат знакомые с детства стихи:

Светлее лица и роднее каждый –

Из общего далёка шлёт привет

Кудрявый отрок и певец отважный,

Он был и есть и будет сотни лет.

И не было войны. Над головами

Качались кроны и склонялся бор,

Бессмертие касалось всех словами:

«Роняет лес багряный свой убор…»

Стихотворение написано простым и близким языком, в то же время оно утончённо-поэтично и красиво. С одной стороны, сюжет выглядит знакомым, он из тех, которые не хочется отпускать.

 

Вечер. Небо. Две сороки. Юрий Добровольский

https://poezia.ru/works/182644

 

Чёткое ритмическое начало практически сразу нивелируется пропуском ударения в потенциально ударных стопах. Благодаря таким акцентным паузам картина наступления осени становится почти осязаемой. Чередование живости и протяжности как нельзя лучше передаёт образы тронутой заморозком листвы и краткости, опрокинутости солнечного пути. В реалистичной и живописной зарисовке постоянно улавливается личное переживание происходящего. И хочется остаться в пределах текста стихотворения и вместе с автором поразмышлять над привычным ходом вещей здесь и сейчас. В природе наступило время перемен. Это чувствуют сороки, птицы с самым высоким интеллектом. Несмотря на разбойничью натуру, они способны не только чувствовать печаль, что доступно многим птицам, но и проявлять её. И, возможно, не просто так именно пара сорок выбрана автором в качестве индикатора упомянутых изменений. Широкий путь зимы, пролёгший через сад, который уже не согревают солнечные лучи; деревья, чьи плоды, покинув ветви, ещё не иссякли в памяти; чувство грусти, вместе с зимним солнцем опрокинутое порывом ветра. И есть во всём этом нечто светлое и надёжное. Есть во всём этом никем не обманутая надежда. У природы нет иллюзий относительно своих процессов. Каждая ступень перехода логична. И зародившееся было разочарование претворяется в спокойное чувство принятия и веры в правильность происходящего.

 

Честное. Людмила Станева

https://poezia.ru/works/182989

 

Это стихотворение не просто честное, но и смелое. Впрочем, честность априори требует смелости. Особенно импонирует мастерское выстраивание устойчивых философских конструкций из подручного материала. Не «подумал и ищу», а «вижу и возьму». Автор проявляет глубинный смысл, казалось бы, обыденных вещей, почти не прибегая к чистой символике и сложным интерпретациям. Всё очень естественно, как глубокий спокойный вдох и долгий расслабленный выдох. В общем-то, это и есть ритм дыхания жизни, при любом событийном раскладе.

Стихотворение просто переполнено здоровым юмором, и здоровым же, адекватно-искренним отношением к реальности. Напрямую, не пытаясь понравиться и с юмором – что может быть привлекательнее?

Каждое слово, каждый знак в стихотворении абсолютно на своём месте. И, надо сказать, автору удалось увлечь читателя в здравые размышления, результатом которых будет субъективный ответ на поднятый в стихотворении вопрос. Сам автор выражает некоторое ситуативное сожаление в связи с происходящим. Но выбирает идти в ногу со временем. А это и есть самая что ни на есть священно-служебная обязанность поэта)