Оскар Уайльд. Баллада Редингской тюрьмы. Ч. 1

Дата: 18-02-2024 | 15:16:51

     То не мундир на нем алел,
     А кровь, - вино и кровь.
     Так, в пятнах крови и вина,
     И был он взят без слов.
     За ним пришли – ведь он убил,
     Убил свою любовь.

     Теперь он в серой робе шел,
     И бритые виски
     Скрывала кепка. Шел, как все.
     Высок, шаги легки…
     Но не встречал я у людей
     В глазах такой тоски.

     О, как на небо он смотрел,
     Туда, поверх стены, -
     Ведь небом узники зовут
     Клочок голубизны, -
     Как провожал он облака,
     Пока они видны!

     Я рядом шел, в своем кругу
     С другими боль деля.
     За что его? – терзал вопрос,
     Усталый ум сверля.
     И кто-то сзади мне шепнул:
     «Беднягу ждет петля».

     Иисус! Качнулись стены вдруг,
     Тюремный двор поплыл,
     И небосвод над головой,
     Как сталь, ее сдавил:
     Привыкший боль носить в душе,
     Я боль свою забыл.

     Я знал теперь, какая мысль
     Тоской его гнетет,
     И отчего от облаков
     Он глаз не оторвет:
     Он ту убил, кого любил,
     И сам он смерти ждет.

     Но каждый в жизни убивал
     Любимых – кто как мог:
     Кто взглядом, что всегда корил,
     Кто ядом льстивых строк,
     Коварным поцелуем - трус,
     Храбрец - тот грудь рассек.

     Кто в нежной юности убил,
     А кто - успев созреть;
     Душили в клетке золотой
     И похоть жгла, как плеть.
     А самый добрый выбрал нож
     И сделал легкой смерть.

     Тот изменил, тот надоел.
     Продал, - а тот купил.
     Кто море слез пролил, а кто
     Одной не уронил, -
     Но ведь не каждого казнят,
     Хоть каждый и убил!

     Не каждый пьет позор до дна,
     Когда приходит срок:
     На шее грубая петля,
     На голове – мешок;
     Не каждый чувствует, как пол
     Уходит из-под ног.

     И не за каждым день и ночь
     Глазка следит прицел,
     Чтобы молиться он не мог
     И плакать он не смел,
     И сам не смог бы палача
     Оставить не у дел,

     Пока втроем в рассветной мгле
     Не ступят на порог
     Дрожащий призрак – капеллан,
     Судья – печально-строг,
     И в портупее комендант -
     Как воплощенный Рок.
     
     Не каждый из последних сил,
     Одевшись впопыхах,
     От равнодушных глаз врача
     Скрывает дикий страх,
     Пока чуть слышный стук часов,
     Как молот, бьет в висках.
     
     Не каждый с пересохшим ртом
     Проглотит в горле ком,
     Узрев перчатки палача,
     Вошедшего тайком, -
     Запястья смертника стянуть
     Ремнем, тройным узлом.

     Не каждый слушал, помертвев,
     Что капеллан читал,
     И только смертный ужас в нем
     «Я жив еще!» - кричал
     При виде гроба на пути
     В чудовищный подвал.

     Не каждому войти туда,
     Где свет в оконце скуп,
     Моля: «Быстрей!», шепча: «Скорей!»,
     Не ощущая губ;
      Принять Кайафы поцелуй
     И превратиться в труп.


     


     


   



     





Oscar Wilde. The Ballad Of Reading Gaol



He did not wear his scarlet coat,

For blood and wine are red,

And blood and wine were on his hands

When they found him with the dead,

The poor dead woman whom he loved,

And murdered in her bed.

He walked amongst the Trial Men

In a suit of shabby grey;

A cricket cap was on his head,

And his step seemed light and gay;

But I never saw a man who looked

So wistfully at the day.

I never saw a man who looked

With such a wistful eye

Upon that little tent of blue

Which prisoners call the sky,

And at every drifting cloud that went

With sails of silver by.

I walked, with other souls in pain,

Within another ring,

And was wondering if the man had done

A great or little thing,

When a voice behind me whispered low,

"That fellow's got to swing."

Dear Christ! the very prison walls

Suddenly seemed to reel,

And the sky above my head became

Like a casque of scorching steel;

And, though I was a soul in pain,

My pain I could not feel.

I only knew what hunted thought

Quickened his step, and why

He looked upon the garish day

With such a wistful eye;

The man had killed the thing he loved

And so he had to die.

Yet each man kills the thing he loves

By each let this be heard,

Some do it with a bitter look,

Some with a flattering word,

The coward does it with a kiss,

The brave man with a sword!

Some kill their love when they are young,

And some when they are old;

Some strangle with the hands of Lust,

Some with the hands of Gold:

The kindest use a knife, because

The dead so soon grow cold.

Some love too little, some too long,

Some sell, and others buy;

Some do the deed with many tears,

And some without a sigh:

For each man kills the thing he loves,

Yet each man does not die.

He does not die a death of shame

On a day of dark disgrace,

Nor have a noose about his neck,

Nor a cloth upon his face,

Nor drop feet foremost through the floor

Into an empty place

He does not sit with silent men

Who watch him night and day;

Who watch him when he tries to weep,

And when he tries to pray;

Who watch him lest himself should rob

The prison of its prey.

He does not wake at dawn to see

Dread figures throng his room,

The shivering Chaplain robed in white,

The Sheriff stern with gloom,

And the Governor all in shiny black,

With the yellow face of Doom.

He does not rise in piteous haste

To put on convict-clothes,

While some coarse-mouthed Doctor gloats, and notes

Each new and nerve-twitched pose,

Fingering a watch whose little ticks

Are like horrible hammer-blows.

He does not know that sickening thirst

That sands one's throat, before

The hangman with his gardener's gloves

Slips through the padded door,

And binds one with three leathern thongs,

That the throat may thirst no more.

He does not bend his head to hear

The Burial Office read,

Nor, while the terror of his soul

Tells him he is not dead,

Cross his own coffin, as he moves

Into the hideous shed.

He does not stare upon the air

Through a little roof of glass;

He does not pray with lips of clay

For his agony to pass;

Nor feel upon his shuddering cheek

The kiss of Caiaphas.




Ида Лабен, поэтический перевод, 2024

Сертификат Поэзия.ру: серия 4029 № 180778 от 18.02.2024

0 | 4 | 284 | 21.11.2024. 11:58:48

Произведение оценили (+): ["Ирина Бараль"]

Произведение оценили (-): ["Александр Владимирович Флоря"]


"А воин - грудь рассек!"
Даже ради оригинальности не надо злоупотреблять жуткими гиперболами. Минусую.

Согласна, Александр Владимирович.   Буду думать.  Спасибо.

Не за что. Я в студенческие годы это тоже переводил.
У меня было:
Иудьим поцелуем - трус.
Храбрец - честней: ножом.
Заметьте: у меня тоже был Иуда, которого нет в оригинале.

Да, удивительное совпадение.   Хотя вообще-то "иудин поцелуй" хоть и не назван в тексте оригинала, всё равно считывается у Уайльда.   В моем переводе есть еще один недостаток в конце 1 части: неправомерный переход от третьего лица ко второму: "Не ты войдешь живым туда..."   Наверно, от этого тоже надо избавиться.  Трудно переводить после Воронель, вот и приходится выворачиваться, чтобы не повториться.