Я знаю, однажды наступит "так надо",
И слово, рождённое в зёрнах граната,
Вопьётся в язык мой, в ущелье гортани
И хлынет вовнутрь, куда не достанет
Ни смертный, ни тот, кто не ведает тлена.
Во мне зародятся сто тысяч вселенных,
И лучшие карты в природной колоде
Пробьются ростками неведомой плоти.
А после всего зацветёт передышка.

Набегавшись в во́лнах, трёхлетний мальчишка
К груди материнской намокшие кудри
С восторгом прижмёт. Рядом прадед закурит,
И в млечной среде горьковатого дыма
Ребёнку откроется Бог Триединый,
Сразив не молитвенной строгостью лика,
А радостью, щедро и всюду разлитой.
И мальчик, от моря сомлев неизбежно,
Уткнётся лицом в материнскую нежность.

Обычное утро. В обычной посуде
Обычная пища. Обычные люди
Вокруг. Это всё — мой обычный обычай.
От многоглаголанья многоязычий,
Которые слышу внутри непрерывно,
Обычно молчу, как печёная рыба.
Но стоит увидеть твой профиль точёный,
Я перестаю быть немой и печёной
И рвусь, как струна от страстей Паганини.

Бесславно тонуть в тошнотворной рутине
Доступно любому. Противься, мой мальчик.
У жизни совсем невоскресные матчи,
Короткие лета и долгие зимы.
Я верю в тебя и в твою эксклюзивность.
И Богу молюсь до мурашек по коже.
Поэтому, всё, что захочешь — ты сможешь.
Вот — Слово рождённое в зёрнах граната,
Мой мальчик. Ты слышишь: ты с м о ж е ш ь. Так надо.