Акмеизм и акмеисты


Принципы акмеизма можно сравнить с иератической лестницей: каждая следующая ступень использует предыдущую на новом этапе актуализации смыслового ядра / первообраза слова.
Первая ступень. Природа слова. Слово имеет онтологический статус. То есть слово связано с бытием как образ с первообразом. Фонетика, морфология, этимология, грамматика – оболочки, формирующие передачу первообраза в мир. Бытие раскрывается через слово. Но слово пребывает в «свернутом» виде, пока не актуализируется поэтом. Поэзия есть поступок по актуализации бытия.
Вторая ступень. Знакомство слов. Слово актуализирует свои смыслы в общении с другим словом / словами. Соседство слов актуализирует каждое из слов. Возникают силовые парадигмы слов – бытие в слове актуализируется и в слове актуализируются все его смыслы. Возникает семантическое гнездо слова – его начинают окружать оболочки смыслов. Можно говорить о валентности слова. Слово притягивает к себе смыслы другого слова. Возникают пучки смыслов – пересечения силовых линий значений слов.
Третья ступень. Стихотворение как малая модель бытия. Стихотворение есть совокупность актуализаций всех используемых поэтом слов. Все отсылы к другим словам, совокупности слов – есть актуализация «актуализаций бытия» в других текстах мировой культуры. Упоминательная клавиатура – это как раз механизм актуализации. Отсюда акмеистическая работа с подтекстами и всеми видами цитатности: от прямых цитат до аллюзий. Важно, что акмеизм включает автоцитатность как форму актуализация бытия наравне с отсылками к другим текстам внутри других эпох и культур. Так возникает образ мировой культуры и «тоска» по ней – это интенция, требующая актуализации мировой культуры. Стихотворение – это модель космоса как гармонизированной модели бытия. Как бытие не может быть прочитано одним способом, так и стихотворение акмеиста всегда раскрывает свои актуализируемые смыслы в зависимости от механизма их вычленения и анализа.
Четвертая ступень. Книга стихов как большая модель бытия. Стихи складываются в книгу – но если отдельное стихотворение есть актуализация законченной формы бытия внутри определенной смысловой системы координат, то книга стихов – есть актуализация модели бытия внутри историко-культурной системы смыслов; то есть книга стихов – открытая модель бытия, выводящая за границы конкретного стихотворения в мир множественности смыслов и разных способов актуализации смыслов. Книга – самая сложная форма актуализации бытия – в наибольшей степени приближена к бытию в его сложной структуре взаимодействий различных сегментов бытия. Знакомятся уже не только значения отдельных слов, но и смыслы стихотворений, создавая силовые линии значений / смыслов уже на новом, более высоком иератичном уровне.
"Осип Мандельштам и XXI век Материалы международного симпозиума. Москва. 1–3 ноября 2016 г"
https://publications.hse.ru/mirror/pubs/share/direct/210211541?ysclid=lramzh1efv188886149




Александр Закуренко, 2024

Сертификат Поэзия.ру: серия 906 № 179820 от 12.01.2024

3 | 9 | 430 | 21.11.2024. 13:29:12

Произведение оценили (+): ["Александр Питиримов", "Барбара Полонская", "Елена Ханова"]

Произведение оценили (-): []


Александр, здравствуйте.
"Природа слова" - "Знакомство слов" - "Стихотворение как малая модель бытия" - "Книга стихов как большая модель бытия". Четвёртая "ступень" здесь отменяет всю тонику (если можно так сказать) рассуждений. Прилагательное "малая" (модель) тоже отменяет что-то важное. Поделилась восприятием.  

Спасибо, Барбара. Несколько неожиданное восприятие. но тем и интересное.

Здравствуйте, Александр!

Я с большой осторожностью отношусь к определениям типа «слово в поэзии имеет онтологический статус». Как известно, онтологический статус слова был характерен для Средневековья, с его очевидной опорой на явное и непосредственное присутствие Бога (и Библии) в жизни любого человека, не только талантливого поэта. Вот как трактуют это понятие специалисты: «Несомненно, слово имеет теономный характер, а в контексте средневековой мыслительной практики приобретает онтологический статус. В трудах христианских философов оно сообщает философствованию практический смысл и назначение как опыта прояснения человеком своего бытия, смысла мира и существования в нем, источник которого всегда в Боге» (Дьяченко: «Онтологический статус слова в средневековой философии»). Иными словами, поэтами-акмеистами могут быть только те авторы, которые понимают поэтическое слово как инструмент теономии. Наверняка, идеи присутствия Бога за своим плечом (и в общественных событиях) придерживался Ник. Гумалев, это видно по его стихам. Но уже в отношении Ахматовой, Мандельштама, Нарбута такое утверждение выглядит спорным. А к Городецкому и Мих. Зенкевичу вряд ли применимо вообще. Это не критика статьи в целом или ее некоторых положений, а скорее констатация грандиозности, глобальности разрабатываемой Вами темы.

Если же говорить не об акмеизме, а о Большей поэзии вообще, то Поэзия, конечно, же «есть поступок по актуализации бытия». Вопрос только в том, кто (содержание), как (форма), и с какой целью (сверхзадача) оное бытие пытается актуализировать. Когда «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» - все было просто. Сейчас поздно сухари (то бишь, сакральные слова-символы) сушить. Никто не поймет и не откликнется. «Бог умер» (Ф. Ницше).

Спасибо, Игорь, за комментарий. Только сейчас его заметил. Онтологический статут на то и онтологический, что не зависит ни от каких антропогенных факторов. Включая деление времени на эпохи теми или иными учеными и не очень учеными людьми.

Спасибо за отклик, Александр
Может, какой-либо термин и имеет вечный статут, но
рано или поздно этот термин "ученые и неученые" применят иначе, чем в прошлые времена
само понимание расширяется, хотим мы этого ии не хотим
Удачи!
Ваш И.Б.

Термины - это римские божки, охранявшие границы. В науке, чтобы смерь терминов не приводила к разночтению, как раз договариваются. что значит область определения. где область значений и как работают функциональные взаимосвязи. Я под онтологическим статусом слова подразумеваю такой статус. который не принадлежит человеку. Я исхожу из того, что язык не является продуктом жизнедеятельности человека и был ему дан изначально. И поэзия как раз дает возможность обнажить эту природу слова неантропоморфную.  Как это происходит - сложный многоступенчатый процесс. И столь же сложный процесс - обратное считывание в слове его уровней. Но это опять же отдельный долгий разговор.  С уважением, Ваш АЗ.

Во-первых, замечу, что рейтинг издания зависит от количества комментов. даже если (не буду упоминать имен) комменты к статье идут от заведомо несерьезных авторов Инета, по вашей градации "неученых", и то хлеб.
Учен ли в данном случае Ваш собеседник, то есть я, игорь белавин песни? А это как сказать! У меня лично 5 образований (не все "высшие"), но понять "термин - это римские божки" я вот так сходу не в состоянии. теоретически, можно прочитать пару книг на эту тему, но где время?
Вечно вы, специалисты, ставите меня в тупик!
В первому (академическому) образованию я сугубый технарь и отчасти (3 курса вечернего мехмата) математик. Ну, для меня термин это не божок, а дважды-два = четыре. Попав в филологию, я конечно слегка вздрогнул, но остался при своих (математических) двоих.
"область определения" в современном контексте понимается как область, внутри которой система функционирует так, как ей присуще. будь это системы алгебры, теории множеств или теории текстов. Внутри области определения так-то, за ее границами иначе.
Я всегда готов поговорить на существенные темы ос специалистом в конкретной области. Сам я скорее специалист широкого профиля, но чего не знаю. то можно изучить даже на коленке. рад общению, особенно с вами, Александр! 

  

Ну у  меня первое образование - математика. Спецшкола, всесоюзная заочная физико-математическая школа для одаренных детей, мех-мат Киевского университета (правда,  я ушел с третьего курса). Так что математика меня приучила к логической и корректной на каждом этапе преобразований мысли А потом научную выучку я получал уже в аспирантуре Литинститута, когда моим научным руководителем была Мариэтта Чудакова - крупный серьезный учёный. Так что сам люблю точность. Но все-таки логика филологического исследования не всегда укладывается в логику математическую, а математический объект и текстовой объект не всегда описываются одними и теми же способами.  Под ученым я понимаю человека, прошедшего профессиональную подготовку  в определенной специальности.  То есть владение алгоритмами, методами, умение мыслить объективно, выбор научной истины,  а не желание доказать свою состоятельность ( что часто и есть цель псевдоученого).  ваше мнение мне интересно, потому что Вы способны к диалогу и у Вас есть своя аксиология.

Главное, чтобы участники диалога были в теме
если подходить с точки зрения "аксиоматики", то есть 1) язык компьютерной программы, даже еще реализованной с системной точки зрения (структурная логика без ненужных гоу ту) 2) язык общения, реализованных как системы посылов с не вполне предсказуемым откликом;  то неважно, созданы ли  сии "языки" неким божеством, или "так вышло". В филологии важно, что прав Витгенштейн, а Бог ли им руководил, неважно.
Я лично считаю, что такие неопределенные системы, как язык общения по Витгенштейну, вполне подчинены законам математики, если, конечно, это те самые законы, которые отвечают соответствующей системе в ее "области определения". Со временем, полагаю, эти законы проявятся  точнее. Способы описания "математические", это факт. Но факт и тот, что сама система диктует, какими законами она может быть описана.
Про "доказать свою состоятельность". На Инет-площадке это в принципе глупое занятие, хотя и тут есть "ученые люди", впрочем, сидящие по своим научным и житейским шесткам.
Но это не мешает беседовать всерьез, мы с вами, Александр, и пытаемся делать. 
Искренне рад общению!
Ваш И.Б.