Глубинами бездонных шахт,
картиной дантовского ада
звенела тишина впотьмах,
как кандалы душевных каторг.

И нарождающийся мрак,  
выплёскиваясь на подрамник,
её, как будто натощак,
вкушал с отрадою пираньей.

Но безъязычием вразмах
напировавшись до отвала,
губ необузданных шарлах
ветшавшей шалью малевал он.

Струил мятежливую масть  
навзрыд по отмелям и бродам,
кисть ополаскивая всласть
о галактические воды.

И в упоении морским,
шлейф сумерек забрав с собою,
ночь уплывала, словно кит
из-под гарпуна китобоя.