* * *
Выше судьбы не прыгнуть,
долго болит голова,
не по уму слова,
выше себя не прыгнешь.
Хочется заплатить
чем-нибудь и расстаться
с этой тоскою - знаться
с тем, что не воплотить.
Скрючился допоздна,
до сорока, от лампы
свет неглубокий, слабый,
жизнь, как всегда, без дна.
Ночь за окном вольна,
переливаясь в высях;
омут чернильный высох,
жизнь до краёв полна.
* * *
Вот опять на разгоне
перебито дыханье,
есть закон беззаконья
над любым упованьем.
Кто-то есть в этом мире,
кому не по нраву
дважды два не четыре
и грифель не в правой.
Кто-то хочет равненья
и отваги артельной,
это тоже раненье
и, наверно, смертельно.
Так тоска самурая
горька навсегда,
что не он выбирает -
выбирает звезда.
* * *
На всё готова мысль, утратившая слово, -
в глубинах рыться, поднимая муть,
из кожи вылезть, олова глотнуть,
отречься от достоинства былого,
лишь только б что-нибудь бессмертное сболтнуть.
Она не хочет уходить по-волчьи,
с простой оглядкой зверя в тишину,
как будто всё, что умирает молча
в безмысленности признаёт вину,
меняя жернова на каменные толщи.
Зачем же спать с открытыми глазами,
с лицом из человечьей немоты?
Не мы, а нам чуть-чуть не досказали,
чтоб не спугнуть предвечной простоты,
вот Низами слова безмолвными слезами,
как светляки, плывут из темноты...
* * *
В день морозный, в день печальный
мне сказал Омар Хайям:
-- Брат, ты сам себе начальник,
даже если очень пьян.
Благодарствуй, брат мой милый,
но жизнь, не праздник, а кошмар...
-- Это только в сердце хилом, -
улыбнулся вновь Омар.
И сидел я, и смеялся
над своей смешной судьбой,
тёплый свет в окне качался
в винной дымке голубой...
Большое спасибо, Владимир! Согласен, Хайям и Низами плохому не научат.
Спасибо, Любовь Андреевна! Ваше внимательное и доброе слово мне всегда дорого. Кстати, с большим интересом прочитал Ваш разговор о тонкостях поэтического перевода с В.Кузнецовым и И.Белавиным. Пусть я дилетант, но не побоюсь сказать, что все трое большие молодцы, не сочтите за фамильярность. Правда, не разговор, а мастер-класс.
Вам виднее, Александр Владимирович.
Единственная познавательная информация - кто такая Улла Хан. А больше ведь ничего.
Низами, Хайям, многие другие имена, приобретшие ореол над поэтической чалмой...) Как они оживляют наши стихи!
Не мы, а нам чуть-чуть не досказали,
чтоб не спугнуть предвечной простоты,
вот Низами слова безмолвными слезами,
как светляки, плывут из темноты...
Как переливаетя мысль самоцветными камнями!
В день морозный, в день печальный
мне сказал Омар Хайям...
Ведь и это уже само по себе загадка...
И сидел я, и смеялся
над своей смешной судьбой,
тёплый свет в окне качался
в винной дымке голубой...
Честное слово, Владимир, подписался бы я под этими строчками.
:
.