На смерть Ли Бо. Прогулки с Са Ши в устьях Янцзы 萨沙 世纪未知 🌓

На смерть Ли Бо, утонувшего в низовьях реки Янцзы, упавши с лодки в попытках  обнять отражение Луны

Причалив лодку возле кипариса,

и сам с собой беседуя вовсю,

сегодня снова пил байцзю* из риса,

и тотчас запивал его  байцзю.

Пил в одиночестве, но вместе со всем миром,

вместившим нескончаемость дорог,

и жизнь скитальца  показалась мигом,

так за него — ещё один глоток!

Луну, что тоже  бродит в одиночку

(ого, уже купается в Янцзы!!!),

обнять и  убаюкать, словно дочку,

под плеск волны с оттенком бирюзы…

*байцзю -  китайский самогон крепостью  от 40 до 60 градусов

***

Са Ши  на лодке  собрался плыть через  Сычуань в Цзянсу

Я долблёнку сладил.

Парус из циновок.

Мачта из бамбука.

Счастье без уловок.

Желтый месяц с неба

освещает реки.

Мы с тобой простились,

может быть, навеки,

погрустив, обнявшись

крепко возле дома…

Знаешь, у скитальца

бремя невесомо.

***

Странствующий Са Ши 🐇 по дороге в Сычуань попался на глаза Чаосань дафу

Как сплюнул… мол, я просто оборванец,

бродяга. Будто джонка без руля,

и по  полям скачу, как глупый заяц,

и плохи, знать, мои учителя.

Ну что ж,  добавлю, я ещё  — пьянчужка,

хмелел не раз в компании с Ли Бо.

А заяц — симпатичная  зверушка…

Зато мой бог добрее, чем твой бог.

Да, твой — весьма силён, хитёр и хваток,

и  на горе Куньлунь, поди, живёт,

Он дал тебе внушительный достаток,

такой же, как твой пухленький живот.

Но бедняки, пока растишь ты ногти,

корячатся на рисовых полях.

Я ж сладил лодку…вся  в сосновом дёгте,

зато вода не водится в щелях.

И в ней плыву я вместе с добрым богом,

а если что - мой бог меня спасёт,

и мы всегда беседуем о многом,

и с ним я и поэт, и звездочёт…

* Чаосань-дафу  朝散大夫 Великий не обремененный муж придворных собраний 一почетная придворная должность

***

Ли Вэй и Са Ши пьют в цветущем саду вино  и ведут неспешную беседу  

Зацвела по новой слива,

солнце в небо влюблено,

как всегда,  неторопливо

пьёт Ли Вэй в саду вино

и с бродягой точит лясы —

спорят, как растить женьшень.

Ксяоли готовит мясо.

Возле печки — Цзао-шэнь*.

Ксяоли уже за тридцать,

значит, пожила сполна.

А вот дочь…

душа томится —

быстро вырастет она,

выйдет замуж и, как слива,

чей, увы, пришёл черёд,

всепокорно-молчаливо

в одночасье отцветёт…

Дочка радостно хохочет,

с псом играя во дворе.

Этот звонкий голосочек

слышно даже на горе.

И пока её отрада

наслаждается сполна,

снова требуют из сада

подогретого вина.

* Цзао-шэнь  — китайский бог кухни 

***

Мама бинтует ступни Жилан * и рассказывает, как ту будут носить в позолоченном цзянюйе**

Пальчики сломали и стянули туго.

Боль терпеть такую мочи больше нет.

Но Жилан стерпела, нет, не с перепугу,

ведь она большая - ей уже шесть лет.

«Красота какая — ножка-полумесяц!

Чем ступни короче, тем жених знатней,

туфельки подарит  цвета эдельвейса»—

ей шептала мама, маме ведь видней! —

«с длинными ж ступнями  женщина — уродка!»

…боль бы только стихла на один хоть миг…

Вспоминая грустно мамину походку

(будто колтыхается на ветру тростник),

всё-таки заснула. Ей приснилась кошка

с желтыми глазами, ну а  той видней,

как Жилан вприпрыжку скачет по дорожке,

и смешной  котёнок 🐱 бегает за ней.

*женское имя Жилан на китайском означает — «радужная орхидея»

**цзянюй -  китайский паланкин

萨沙

世纪未知