Зима укутала до времени
округу в сумерек вуаль,
оставив бе́з роду и племени
меня, плетущегося вдаль.

Умерив утренние норовы,
волнами кровель отыскря,
за скалами как – за заборами  
смолкают дачные моря.

Дрожат дорожек поперечия,
снег научается чернеть,
и лёгкою рукою вечера
еще денёк записан в неть.

Лишь сосны топчатся по-коньему,
околевая сообща,
пока их не погонит по небу
слепая вьюжная возжа.

Но прыти все к ночи растрачены,
поникли гривы и хвосты,
и только звёзд глаза незрячие
глядят из белой темноты.

А там заря, заправив маслицем
лампадку будущего дня,
щекой девичею завалится
уже на спящего меня.