Два сонета Шекспира

Я сбился с ног, мне хочется уснуть,

Но лишь предамся отдыху ночному,

Как снова отправляюсь в дальний путь

Я мыслями к пристанищу иному.

Спешат мечты к чертогу твоему,

Благочестивы, словно пилигримы,

Но как слепой, я вижу только тьму,

Раскрыв глаза на мир необозримый.

Моей души воображённых глаз

Не избежать тебе в ночи, однако -

Лучишься ты, как редкостный алмаз,

И красота рождается из мрака.

Так ночью, днём, в мечтах и во плоти

В дороге я, чтобы тебя найти.

Sonnet 27

Weary with toil, I haste me to my bed,

The dear repose for limbs with travel tired;

But then begins a journey in my head,

To work my mind, when body’s work’s expired:

For then my thoughts (from far where I abide)

Intend a zealous pilgrimage to thee,

And keep my drooping eyelids open wide,

Looking on darkness which the blind do see:

Save that my soul’s imaginary sight

Presents thy shadow to my sightless view,

Which, like a jewel hung in ghastly night,

Makes black night beauteous and her old face new.

Lo, thus, by day my limbs, by night my mind,

For thee, and for myself, no quiet find.

Сонет 73

Во мне то время года видишь ты,

Когда на поле собраны колосья,      

С деревьев осыпаются листы,

И не услышишь птиц многоголосья.

Во мне ты видишь сумерек приход

В ночей и дней извечной круговерти.

И вслед за этим мрачный небосвод,

Темнеющий в ночи, подруги смерти.

Во мне ты видишь, как дымит зола,

Которая, покуда были силы,

Огонь питая, хворостом была,

А ныне стала для огня могилой.

Ты видишь всё и любишь тем верней,

Чем меньше нам любить осталось  дней.

Sonnet 73

That time of year thou mayst in me behold    

When yellow leaves, or none, or few, do hang

Upon those boughs which shake against the cold,

Bare ruin'd choirs, where late the sweet birds sang.

In me thou seest the twilight of such day

As after sunset fadeth in the west,

 Which by and by black night doth take away,

 Death's second self, that seals up all in rest.

In me thou see'st the glowing of such fire

That on the ashes of his youth doth lie,

As the death-bed whereon it must expire,

Consum'd with that which it was nourish'd by.            

This thou perceivest, which makes thy love more strong,

To love that well which thou must leave ere long.