Георг Гейм. Стикс.

1.

Безветрие. Туман густеет мглисто.
Тлетворным паром долгий дол набух.
Мертвецкий край, бледнеющий тенисто.
Как блеск в глазницах черепа, потух.

Ход Флегетона страшен. В нём слышны
Тысячегласых Ниагар раскаты.
От воплей скалы трепетом полны.
В потопе жертвы ужасом объяты.

Агония без таинств... Взяты роком,
Как камни в топке, выжженой дотла;
Как глыбы льда, разбитые потоком,
Растрескавшись, сплавляются тела.

Все друг на друге. Каждый дик и гол.
Как губки, вздувшись похотью и гневом,
Сбиваются они в огромный мол,
Сливаясь в адский хор разверстым зевом.

Вот голая брюнетка скачет в пене
На жирном старике. За разом раз
Раздвинуты и груди и колени
Для своры нечестивой напоказ.

Хор вспенившейся похотью ревёт.
В раскатах эха огненная муть.
Плоть белую, поймав её на грудь,
Огромный негр неистово берёт.

Следят за бойней с упоеньем жадным
Армады глаз. Божественную ей,
Толпа сопровождает рёвом стадным
Смерть пар любовных в пурпуре страстей.

2.

Из-под небес в незыблемой дремоте;
От паутины липкой, точно плющ,
Надменных херувимов спеленавшей;
От бедности, ютящейся в углах;
От, словно масло, жирного уюта;
Табачной дымки пасторских курилен
И троицы, под славословье спящей
У тёток на продавленном диване...
Всей тьмущей богадельни нищеты...
Мы прокляты собой, мы сами здесь -
На острове пустынном волн среди
Торчащем, будто корабельный киль,
Чтоб вечность без остатка впереди
Смотреть на ход безмерного потопа.

1.

[71] Die Nebel graun, die keinem Winde weichen.

Die giftigen Dünste schwängern weit das Tal.

Ein blasses Licht scheint in der Toten Reichen,

Wie eines Totenkopfes Auge fahl.

Entsetzlich wälzt sich hin der Phlegeton.

Wie tausend Niagaras hallt sein Brüllen.

Die Klüfte wanken von den Schreien schon,

Die im Orkan die Feuerfluten füllen.

Sie glühn von Qualen weiß. Wie Steine rollen

Den Fluß herab sie in der trüben Glut,

Wie des geborstenen Eises Riesenschollen

So schmettert ihre Leiber hin die Flut.

Sie reiten aufeinander nackt und wild,

Von Zorn und Wollust aufgebläht wie Schwämme.

Ein höllischer Choral im Takte schwillt

Vom Grunde auf bis zu dem Kamm der Dämme.

Auf einem fetten Greise rittlings reitet

Ein nacktes Weib mit schwarzem Flatterhaar.

Und ihren Schoß und ihre Brüste breitet

Sie lüstern aus vor der Verdammten Schar.
[71]

Da brüllt der Chor in aufgepeitschter Lust.

Das Echo rollt im roten Katarakt.

Ein riesiger Neger steigt herauf und packt

Den weißen Leib an seine schwarze Brust.

Unzählige Augen sehn den Kampf und trinken

Den Rausch der Gier. Er braust durch das Gewühl,

Da in dem Strom die Liebenden versinken,

Den Göttern gleich im heißen Purpurpfühl.

2.

[72] Des Himmels ewiger Schläfrigkeit entflohen,

Den Spinneweben, die der Cherubim

Erhobene Nasen schon wie Efeu decken,

Dem milden Frieden, der wie Öl so fett,

Ein Bettler, lungert in den Ecken faul,

Dem Tabaksdunst aus den Pastorenpfeifen,

Der Trinität, die bei den Lobgesängen

Von alten Tanten auf dem Sofa schläft,

Dem ganzen großen Armenhospital,

– Verdammten selbst wir uns und kamen her

Auf dieser Insel weite Ödigkeit,

Die wie ein Bootskiel in den Wellen steht,

Um bis zum Ende aller Ewigkeit

Dem ungeheuren Strome zuzuschaun.[72]

Владислав Кузнецов, поэтический перевод, 2019

Сертификат Поэзия.ру: серия 1265 № 147313 от 13.11.2019

1 | 2 | 887 | 21.11.2024. 12:28:20

Произведение оценили (+): ["Владимир Корман"]

Произведение оценили (-): []