Роберт Лоуэлл-26 Сонеты из книги История

Роберт Лоуэлл Отец
(С английского).

Я взбунтовался, и за мной замкнули дверь.
Все стёкла целы, но отец не обернулся.
Часы изображали смену лунных фаз.
Я весь до пят затрясся. Ах, отец...
Не смел ему сказать: "Прости, что я вспылил !"
Всё после где-то в тесном логове вздыхал.
Держал колоду и метал за картой карту.
Так Гелиос позволил сыну сжечь цветы...
Луна запорошила мне глаза.
Отцовский приговор за вспышку был напрасен.
Он был далёк от Смерти; не то что я в тот час.
Потёртая студентка в облаке гашиша
лежала на подстилке на полу,
и на него почти сползали груди.

Robert Lowell Father

There was rebellion, Father, and the door was slammed.
Front doors were safe with glass then...you tell backward
on your heirloom-clock, the phases of the moon,
the highboy quaking to its toes. My Father...
I haven't lost heart to say: "I knocked you down"....
I have breathed the seclusion of the life-tight den,
card laid on card until the pack is used,
old Helios turning he houseplants to blondes,
moondust blowing in the prowling eye -
a parental sentence on each step misplaced....
You were further from Death than I am now -
that Student ageless in her green cloud of hash,
her bed a mattress half a foot off floor...
as far from us as her young breasts will stretch.

Роберт Лоуэлл Мать и Отец 1
(С английского).

Часы их жизни встать могли в тридцатых,
а приключилось в первый раз в пятидесятом,
и вслед за этим в пятьдесят четвёртом.
Так перестал ли я сосать их кровь из ран ?
"Я жил своею жизнью, когда был юн," -
сказал Отец. А умирали молодыми,
не в преклонные года, но исчерпав часы
и проглотивши слёзы. Лишь стали краше,
когда на них струила белый свет Луна.
И мать ! - Она как загорела при уходе.
В том не сыграла роли медицина.
(И сельский труд был вовсе не при чём).
Я извинялся в том, что повалил Отца.
Тот случай внешне в нём никак не отразился. -
Но вот сердечная обида не стиралась.

Robert Lowell Mother and Father 1

If he clock had stopped in 1936
for them, or again in '50 and '54 -
they are not dead, and not until death parts us,
will I stop sucking my blood from their hurt.
They say, "I had my life when I was young".
They must have...dying young in middleage;
often the old grow still more beautiful,
watering out the hours, biting back their tears,
as the white of the moon streams in on them unshaded;
and women too, the tanning rose, their ebb,
neither a medical nor agricultural problem.
I struck my father; later my apology
hardly scratched the surface of his invisible
coronary... never to be effaced.

Роберт Лоуэлл Мать и Отец 2
(С английского).

Я мирно спал всю половину воскресенья,
в своём безгрешном мертвенном покое,
и  на день отложил листание газет
и чтение вестей о знаменитых людях:
рождённые страдать, они страдали славно.
Сумел сдать римскую историю - и только.
Мир видел в сером цвете, будто я дальтоник,
хотя треть глобуса была британской - красной.
Всё думалось о зле, что сделал и творю.
Я не имел необходимой мне прививки*.
(Она не создана пока ещё никем).
Любовь не всем даётся. И мне не повезло.
Обидел любящих, кого нельзя забыть:
Отца и Мать, учивших, давших имя,
кому обязан я своим существованьем.

Robert Lowell Mother and Father 2

This glorious oversleeping half through Sunday,
the sickroom's crimeless mortuary calm,
reprieved from leafing through the Sunday papers,
my need as a reader to think celebrities
are made for suffering, and suffer well....
I remember flunking all courses but Roman history -
a kind of color-blindness made the world gray,
though a third of the globe was painted red for Britain....
I think of all the ill I do and will;
love hits like infantile o pre-Salk* days.
I always went too far - few children can love,
or even bear their bearers, the never forgotten
my father, my mother...these names, this function, given
by them once, given existence now by me.

Примечание.
*Роберт Лоуэлл ссылается здесь на вакцину, созданную доктором Салком
для предупреждения детского полиомиелита).
 
Роберт Лоуэлл Возвращение
(С английского).

Если б вы посетили нас, Мать и Отец,
мы, признав за живых, стали строить догадки,
будто вы проверяете, всё ли в порядке,
собираясь нас всех отчитать под конец.
Чтобы сделать ревизию лиц и сердец,
нужно всех рассмотреть по фрейдистской раскладке:
как сказались дарёные вами задатки
и во что обратили мы ваш образец.
Как я в детстве шутил, повторяю всё то же.
Вижу вас молодыми, ценя и любя.
И нейдёте вы вон из моей головы.
Всё смотрю на детей: с кем характером схожи ?
Вижу вас, и мне кажется - вижу себя.
Посмотрю на себя: узнаю - это вы.

Robert Lowell Returning

If, Mother and Daddy, you were to visit us
still seeing you as beings, you'd not be welcome,
as you sat here groping the scar of the house,
spangling reminiscence with reproach,
cutting us to shades you used to skim from Freud -
that first draft lost and never to be rewritten.
No one like one's mother and father ever lived;
When I see my children, I see them only
as children, only children like myself.
Mother and Father, I try to receive you
as if you were I, as if I were you,
trying to laugh at my old nervewracking jokes...
a young, unlettered couple who want to leave -
childhood, closer to me than what I love.

Роберт Лоуэлл Мать,1972
(С английского).

Как я тогда тревожился о вас,
Отец и Мать, года пошли не в прок.
Спешил в Нью-Йорк одной из двух дорог.
И ночи были мне страшнее каждый раз.
Вы были очень разными подчас.
Ты много мне дала. Отец в другом помог.
Я помню твой слегка уклончивый смешок
и яркий веский взгляд твоих роскошных глаз.
Я вспоминать твой светлый облик не устану.
Тебе досталась очень горькая юдоль.
Увы ! В Раппало погубил тебя инсульт.
Я спотыкался о бесчисленные ванны:
тебе хотелось утопить мучительную боль...
Здоровье младших возвела ты в вечный культ.

Robert Lowell Mother,1972

More than once taking both roads one night
o shake the inescapable hold of New York -
now more than before fearing everything I do
is only (only) a mix of mother and Father,
no matter how unlike they were, they are -
it's not what you were or thought, but you...
the choked oblique joke, the weighty luxurious stretch.
Mother, we are our true selves in the bath -
a cold splash each morning, the long hot evening loll.
O dying of your cerebral hemorrhage,
lost at Rapallo, dabbing your brow a week,
bruised from stumbling to your unceasing baths,
as if you hoped to drown your killer wound -
to keep me safe a generation after you death.

Роберт Лоуэлл Приснился отец
(С английского).

Обед шёл за профессорским столом,
и в сплетнях вспоминали имя Фрейда.
Ты был в своём воскресном, разноцветном -
как будто в некоем актёрском амплуа.
А сбоку я о чём-то тараторил;
пролил вино, посыпал солью и смахнул.
Народ ушёл. Остались мы вдвоём.
Ты был с какой-то петушиной чёлкой;
сказал мне: "Так я выгляжу моложе.
Мои занятия должны давать доход:
и кальций с Киплингом, и чёрных окуньков".
Возник и заявил приметный старикан:
"Люблю тебя - как никогда !" - А ты ему:
"Неуж любовь не вспыхивает сразу ?".
                     
Robert Lowell Father in a Dream

We were at the faculty dining table,
Freudianizing gossip... not of our world;
you wore your Sunday, white ducks and blue coat
seeming more in character than life.
At our end of the able, I pattered gossip,
shook salt on my wine-spill; soon we were alone,
suddenly I was talking to you alone.
your hair, grown heavier, was peacocked out in bangs;
"I do it" you said, "to be myself...or younger.
I'll have to make a penny for our classes:
calc and Kipling, and catching small-mouth bass",
Age had joined us at last in the same study.
"I have never loved you so much in all my life".
You answered, "Doesn't love begin at the beginning ?"

Роберт Лоуэлл Отцу
(С английского).

Ты был поклонником воздушных сил
но я туда вступать не поспешил:
мать не учила надевать сперва носки -
лишь после, вслед за этим, башмаки.

Robert Lowell To Daddy

I think, though I didn't believe it, you were my airhole,
and resigned perhaps from the Navy to be an airhole -
that Mother not warn me to put my sock on before my shoe.

Роберт Лоуэлл Сон о реке Гудзон
(С английского).

На ферме были изумительные клёны:
как взглянешь снизу - не видна верхушка,
и не взлетишь, поскольку не пичужка.
Я восхищался и глядел влюблённо.
Во сне поплыл по широчайшему Гудзону.
На яхте мать - семитка на восьмушку,
да бабушка моя - чернявая старушка.
Над головою мост - мощнейшие пилоны.
Любой размер казался мне двойным.
Тебя увидел - закачался просто: -
очаровала неземная красота.
Вплоть до Атлантики вокруг стелился дым.
Взглянуть в глаза недоставало роста.
Встречая женщин, мог увидеть лишь уста.

Robert Lowell Hudson River Dream

I like trees, because I can never be at their eye-level;
not even when the stiff sash of the snowed-in farmhouse
slammed, as it always did, toward morning-rise;
I dreamed I was sailing a very small sailboat,
with my mother one-eighth Jewish, and her mother two-eighths,
down the Hudson/ Twice as wide as it is, wide as Mississippi,
sliding under the pylons of the George Washington Bridge,
lacework groins as tall as twenty trees
(childhood's twice-as-wide and twice-as-high),
docking through the coalsmoke at a river bistro.
The Atlantic draws the river to no end....
My knee-joints melted when I met you -
O why was I born of woman ? Never to reach their eye-level,
seeing women's mouths while my date delays in the john.                    

Роберт Лоуэлл Джоан Дик в восемьдесят
(С английского).

Мне восемьдесят лет. О многом вспомнить нудно.
Я чаровала огнедышащего змея.
Его натура всё пылает, свирепея, -
и нынче всё пылало наше судно.
Какой водою мне смирить его затеи ?
Он всё ярится, хоть теперь и дышит трудно.
Лишь мы с тобой сдружились обоюдно.
Твоя симпатия ценна мне всё сильнее.
Я в странствиях полжизни провела.
Всё от сестры к сестре держала направленье.
Но им и с Богом и без туго:
Его не трогают ни просьбы ни хвала.
Жизнь не щедра на добрые даренья.
Но те, что с Богом, всё же слушают друг друга.

Robert Lowell Joan Dick at Eighty

"I opened, I shed bright musk... for eighty years ?
I've lost the charm of a girl to charm the dragon,
the old flame-thrower dancing rounds to scatter fire....
In my sleep last night, I was on a burning barge,
the angry water was calling me below;
it was jumping or dying at my post.
I had clasped you in my hands, I woke so -
who is washed white in the deep blue sea ?
I have spent too much life travelling
from sister to sister each they felt down;
they could never do with God, or without Him -
O His ears that hear not, His mouth that says not...
life never comes to us with both hand full;
the tree God touches hears the other trees".

Роберт Лоуэлл Они не вернутся.
(С английского).

Тёмные ласточки станут опять
всех мотыльков истреблять на лету,-
только не видев твою красоту,-
только не зная, как нас называть.
(А, увидав, не вернутся вспять,
больше не станут казнить мечту,
больше не станут творить тщету.
Будет лишь яркое солнце сиять).
Жимолость густо в весёлом цвету
будет окошко твоё прикрывать.
В светлых росинках сама благодать
вспыхнет зеркально на раннем свету.
Пусть те слезинки не капают зря...
Если возникнет другой из тени,
чтоб смутить тебя, ложью маня,
Стану в молении у алтаря
и не смолчу, преклонив колени:
нет никого, кто вернее меня.

Robert Lowell Will Not Come Back. (Volveran).

Dark swallows will doubtless come back killing
the injudicious nightflies with a clack of the beak;
but these that stopped full flight to see your beauty
and my good fortune...as if they knew our names -
they'll not come back. The thick lemony honeysuckle,
climbing from the earthroot to your window,
will open more beautiful blossoms to the evening;
but these...like dewdrops, trembling, shining, falling,
the tears of day - they'll not come back....
Some other love will sound his fireword for you
and wake your heart, perhaps, from its cool sleep;
but silent, absorbet, and on his knees,
as men adore God at the altar, as I love you -
don't blind yourself, you'll not be loved like that.

Примечание.
В этом сонете Роберт Лоуэлл изложил содержание стихотворения испанского поэта
Густаво Адольфо Беккера "Вернутся тёмные ласточки". (Volveran las oscuros golondrinas). Это стихотворение переведено на русский язык, в частности Ларисой
Кириллиной и Юрием Бутуниным.
Gustavo Adolfo Dominguez Bastida (он же Becquer) - 1836-1870 - романтический поэт, новеллист, журналист, драматург, художник. Его считают самым читаемым в Испании автором после Сервантеса, хотя его произведения были изданы в основном после смерти автора.

Роберт Лоуэлл Второй Шелли
(С английского).

Шесть метров полок - верх уже под потолком.
Линолеум, расписанный не грубо;
панель с каминною доской - из дуба.
С высокой лестницы достанешь нужный том.
Уют потребен в зрелости сугубо,
но и незрелых лет не вычеркнешь потом:
ни Шелли, ни словес с бунтарским куражом,
ни выспренних надежд, о чём певали трубы.
Но Шелли породил великий ураган.
В нём был голодный гений отрицанья.
Он слышал щебет птиц, и жар был в каждой фразе. -
А ты, как вол, свернул в хозяйский стан.
Ты позабыл все анархичные мечтанья.
Тебе стал чуждым дух республиканской грязи.

Robert Lowell Second Shelley

The ceiling is twenty feet above our heads;
oak mantel, panels, oak linoleum tiles;
the book-ladders, brass rods on rollers, Touch heaven -
in middle age, necessity costs more....
Who can deduct these years ? Become a student,
breathing rebellion, the caw and hair of Shelley,
his hectic hopes, his tremulous success -
dying, he left the wind behind him.
Here, the light of anarchy would harden in his eyes;
soon he starves his genius for denial,
Thinks a clink in the heating, the chirp of birds,
and turns with the tread of an ox to serve the rich,
trusting his genius and a hand from his father
will lift his feet from the mud of the republic.

Примечание.
Шелли (1792-1822) - Percy Bysshe Shelly - великий английский поэт-романтик,
друг Байрона, Ли Ханта, Китса... Но здесь речь не о нём, а о ком то, в чём-то
поначалу похожем.