Листва, опадая, с деревьев на берег летит, «Двойная Девятка» близка,

                                                    и слышатся в осени стуки по камню валька.

Как прежде Юй Синем, и мной завладела печаль, и как у Пань Аня седеют виски;

                          теперь хризантемы в прическу не вдеть,

                                                                    моей седины застыдятся цветки.

А Чуское небо темнеет, на белую ряску повсюду туманы легли,

                                                                    горец розовеет в полях за рекою вдали.

Душистые травы все чувствуют будто, летят гуси к югу наискосок,

                            на западе солнце безмолвно садится,

                                                                    на башне стоит человек, одинок.

 

И яшмовой деве, должно быть, неведом покой?

                           Изящно парчовое все исписала письмо,

                                                                    теперь от меня – далеко-далеко.

И сетуешь: тучки едва разойдутся, сойдутся опять,

                                                                    и птицы-гонца в них уже не видать…

Стоишь на ветру, бесконечной печали полна,  нахмурилась, брови - как ивы листки,

                        душистое сердце исполнено чувств,

                                                                  снести ты не в силах досужей тоски,

А чувства все горше, и выразить чувства невмочь,

                                                                  восточным потоком уносит их прочь.

 

张耒（1054—1114) 风流子

 

木叶亭皋下，重阳近，又是捣衣秋。

奈愁入庾肠，老侵潘鬓，谩簪黄菊，花也应羞。

楚天晚，白苹烟尽处，红蓼水边头。

芳草有情，夕阳无语，雁横南浦，人倚西楼。

 

玉容知安否？香笺共锦字，两处悠悠。

空恨碧云离合，青鸟沉浮。

向风前懊恼，芳心一点，寸眉两叶，禁甚闲愁？

情到不堪言处，分付东流。