Роберт Лоуэлл-1 Стихи

Роберт Лоуэлл Кивер (подражание Рильке)
(С английского).

Ночные звуки, стук и скрип колёс,
а Блюхер ждёт, упорно барабаня.
Клавир дрожит, работает вразнос.
Нужны патроны для кровавой бани.
На зеркало уставился, как Сцилла,
Лицо багровым стало, будто медь.
Он угрожает за подвохи тыла
острастку дать и пушками греметь.
Наш брандербуржец закусил губу -
как увидал святой алтарь в золе;
как будто бы его покинул брат;
как будто друг в измене виноват.
И чужаком на блещущем столе
стал чёрный кивер с черепом на лбу.

Robert Lowell The Shako (After Rilke)

 Night and its muffled creakings, as the wheels
Of Blucher’s caissons circle with the clock;
He lifts his eyes and drums until he feels
The clavier shudder and allows the rock
And Scylla of her eyes fix to his face:
It is as though he looks into a glass
Reflecting on this guilty breathing-space
His terror and the salvos of the brass
From Brandenburg. She moves away. Instead,
Wearily by the broken altar, Abel
Remembers how the brothers fell apart
And hears the friendless hacking of his heart,
And strangely foreign on the mirror-table
Leans the black shako with its white death’s-head.

Роберт Лоуэлл   Салем
(С английского).

Здесь, в Салеме, дожди из брызг, стервея,
сквозь холст проникнут внутрь любой каюты.
Здесь все суда - овечками Морфея -
стремятся ночью в порт, ища приюта.
У моряков, попавших в эту зону,
на головах короны белой пены.
В той самой гавани с плота Харона
сгружали иногда немало тлена.
В морской воде хватает дребедени.
То Салем помнит - и не без причин.
На Мелях ловко бились ветераны.
Нашли и в Новой Англии мужчин,
отбивших силищу Левиафана !
Британский Лев пригнул свои колени...

Robert Lowell Salem

In Salem seasick spindrift drifts or skips
to the canvas flapping on the seaward panes
until the knitting sailor stabs at ships
nosing like sheep of Morpheus through his brain's
asylum. Seaman, seaman, how the draft
lashes the oily slick about your head,
beating up whitecaps! Seaman, Charon's raft
dumps its damned goods into the harbor-bed,-
There sewage sickens the rebellious seas.
Remember, seaman, Salem fisherman
Once hung their nimble fleets on the Great Banks.
Where was it that New England bred the men
who quartered the Leviathan's fat flanks
and fought the British Lion to his knees?”

Роберт Лоуэлл В клетке
(С английского).

Все сроки были на массовке:
нашёлся час для муз.
Пришли в застиранной джинсовке.
Артистка пела дивный блюз.
И кто-то захихикал в зале,
а канарейки дали трель.
Потом нам всем лопаты дали
и быстро отвели в тоннель...
Там грязь была, азбест, и пар, и прах.
Там встретил я сектанта-иудея,
из-за постов - не выдумать худее.
Проклятый век с его вознёй и мутью !
Меня как человека мучил страх,
а птички всё клевали в клетке прутья.

Robert Lowell In the Cage

The lifers file into the hall,
According to their houses - twos
Of laundered denim. On the wall
A colored fairy tinkles blues
And titters by the balustrade;
Canaries beat their bars and scream.
We come from tunnels where the spade
Pick-axe and hod for plaster steam
In mud and insulation. Here
The Bible-twisting Israelite
Fasts for his Harlem. It is night,
And it is vanity, and age
Blackens the heart of Adam. Fear,
The yellow chirper, beaks its cage.

Примечание.
Роберт Лоуэлл в 1940 г., затем в 1943-1944 гг. подвергался арестам и заключению
в тюрьму за отказ от регистрации для призыва в армию. Он ссылался на то, что как
верующий католик считает шедшую тогда войну несправедливой из-за бомбёжек германских городов.

Роберт Лоуэлл Старое пламя
(С английского).

Былое пламя ! Первая жена !
Запомнила ль ты наши списки птиц ?
Я дом наш в Мэне летом видел снова.
Всё тот же, на верху холма.
Почудилось, что там и ты сама.

Початками индейского маиса,
украшенная дверь, а на шесте -
наш славный полосатый флаг.
Снаружи дом обит вагонкой
от бывшей красной школы.

Но там другой владелец,
да и хозяйка - как новая метёлка.
Там антикварный магазин.
В нём оловянная посуда
и прочая добыча пиратского посёлка.

Не те соседи. Выросла граница.
Не сбегаешь звонить шерифу,
не вызовешь такси до Бата,
где винная торговля,
когда решишь напиться.

Там никого, чтобы годился
тебе в любовники
и крался под окно,
чтоб нужно было мне его душить,
накинув шарф на горло...

Да будут здравы новые жильцы,
и целым флаг над старым домом,
что те восстановили на холме,
и подмели, и обновили мебель,
сумели всё обстроить и проветрить.

Всё стало лучше.
Там, где мы трепетали да ярились,
где снег лежал зимой,
теперь уже не мы жужжим, как осы,
под тентом с книгами.

Скажи мне, призрак, старая любовь,
тем прежним голосом,
пылая в озаренье,
что не давало нам всю ночь заснуть,
когда мы были вместе или порознь ?

Мы слышали зимой бульдозер на холме,
утюживший там снег.
Он там светил то красным фонарём,
то синим.Потом согнал весь снег
к обочине дороги.

Robert Lowell The Old Flame

My old flame, my wife!
Remember our lists of birds?
One morning last summer, I drove
by our house in Maine. It was still
on top of its hill -

Now a red ear of Indian maize
was splashed on the door.
Old Glory with thirteen stripes
hung on a pole. The clapboard
was old-red schoolhouse red.

Inside, a new landlord,
a new wife, a new broom!
Atlantic seaboard antique shop
pewter and plunder
shone in each room.

A new frontier!
No running next door
now to phone the sheriff
for his taxi to Bath
and the State Liquor Store!

No one saw your ghostly
imaginary lover
stare through the window
and tighten
the scarf at his throat.

Health to the new people,
health to their flag, to their old
restored house on the hill!
Everything had been swept bare,
furnished, garnished and aired.

Everything's changed for the best -
how quivering and fierce we were,
there snowbound together,
simmering like wasps
in our tent of books!

Poor ghost, old love, speak
with your old voice
of flaming insight
that kept us awake all night.
In one bed and apart,

we heard the plow
groaning up hill -
a red light, then a blue,
as it tossed off the snow
to the side of the road.

Примечание.
Это стихотворение Роберт Лоуэлл посвятил своей первой жене Джин Стаффорд (1915-1979). Их брак продолжался с 1940 по 1948 год. Jean Stafford - известная (в том числе в России) талантливая писательница, мастерица в области короткого рассказа. Лауреат Пулитцеровской премии (1970 г.). Известны её книги: "В зоопарке", "Скверная компания".

Роберт Лоуэлл Разговор о горестях в браке.
(С английского).

"Когда жара, могу окон не закрывать.
Цветёт магнолия. Не ночь, а благодать.
Но мужу дома вечно не сидится,
бежит туда, где есть доступные девицы.
Гуляке домоседство невтерпёж.
Готов нарваться в похождениях на нож.
А то убьёт жену и станет охать,
что в этой подлости виновна злая похоть...
Напьётся виски и вернётся утром в пять.
Единственная мысль: как мне себя спасать ?
Вяжу к бедру, поняв его заботу,
автомобильный ключ и нужную банкноту.
И так он нынче жгучей страстью увлечён,
что топчется всегда при мне, как слон".

Robert Lowell "To Speak of Woe That Is in Marriage"

"It is the future generation that presses into being by means of
these exuberant feelings and supersensible soap bubbles of ours."
Schopenhauer

"The hot night makes us keep our bedroom windows open.
Our magnolia blossoms. Life begins to happen.
My hopped up husband drops his home disputes,
and hits the streets to cruise for prostitutes,
free-lancing out along the razor's edge.
This screwball might kill his wife, then take the pledge.
Oh the monotonous meanness of his lust...
It's the injustice... he is so unjust-
whiskey-blind, swaggering home at five.
My only thought is how to keep alive.
What makes him tick? Each night now I tie
ten dollars and his car key to my thigh...
Gored by the climacteric of his want,
he stalls above me like an elephant."

Роберт Лоуэлл Вода
(С английского).

С утра в рыбацком городке
рабочая братва
в гранитные карьеры
плыла на острова.

Там дюжины неброских,
но каменных домов,
что, вроде цепких мидий,
стоят между холмов.

Меж ними сеть заливов,
проходов и запруд
заманивают рыбу
туда, где ей капут.

Припомни, как сидели на скале.
Сквозь призму дней
цвета лишь ярче,
радужней, красней.

Однако то была
лишь серая скала.
Промокнув - зеленела.
Во влаге было дело.

Скалу подтачивало море.
Глядишь, а под ногой
всё сыпалось слоями:
кусок, потом другой...

Тебе приснилось,
будто, став русалкой,
моллюсков со скалы
счищаешь острой палкой.

Мечталось нам, что наши души,
как чайки, вновь воротятся туда...
Но было холодно на суше,

и стала студенеть вода.

Robert Lowell Water

It was a Maine lobster town —
each morning boatloads of hands
pushed off for granite
quarries on the islands,

and left dozens of bleak
white frame houses stuck
like oyster shells
on a hill of rock,

and below us, the sea lapped
the raw little match-stick
mazes of a weir,
where the fish for bait were trapped.

Remember? We sat on a slab of rock.
From this distance in time
it seems the color
of iris, rotting and turning purpler,

but it was only
the usual gray rock
turning the usual green
when drenched by the sea.

The sea drenched the rock
at our feet all day,
and kept tearing away
flake after flake.

One night you dreamed
you were a mermaid clinging to a wharf-pile,
and trying to pull
off the barnacles with your hands.

We wished our two souls
might return like gulls
to the rock. In the end,
the water was too cold for us.

Примечание.
Стихотворение "Вода" - это обращение поэта к его многолетней более зрелой годами
подруге Елизавете Бишоп. Дружба завязалась, когда оба были уже не молоды. Сохранилась переписка этих двух поэтов, которая была опубликована после их смерти. В своё время Роберт Лоуэлл посодействовал, чтобы Елизавета Бишоп получила видный пост секретаря в Библиотеке Конгресса США.
Еlizabeth Bishop (1911-1979) - талантливая и знаменитая поэтесса, получившая немало почётных наград, автор рассказов, человек нелёгкой и любопытной судьбы.

Роберт Лоуэлл Дети света
( С английского).

У наших предков пёкся хлеб с остями.
Плетень гремел индейскими костями.
Паломники из низменных земель
наслушались женевских пустомель;
не причащённые к святыням веры,
посеяли здесь семя Люцифера.
Прожектора, взамен лесной чащобы,
страша людей, глядят на небоскрёбы.
И канделябры, освящая прах,
зря льют свой воск в холодных алтарях.
Их свет, как Каинова кровь, всё время
горит и жжёт оставшееся семя.

Robert Lowell Children of Light

Our fathers wrung their bread from stocks and stones
And fenced their gardens with the Redmen's bones;
Embarking from the Nether Land of Holland,
Pilgrims unhouseled by Geneva's night,
They planted here the Serpent's seeds of light;
And here the pivoting searchlights probe to shock
The riotous glass houses built on rock,
And candles gutter by an empty altar,
And light is where the landless blood of Cain
Is burning, burning the unburied grain.

 

 Роберт Лоуэлл   Пьяный рыбак
(С английского).

Хотя приставлен был к коровам,
в душе был рьяным рыболовом.
Не жду, что денег даст мне Бог -
сижу-гляжу на поплавок.
Люблю, когда клюют форели:
крючок глотают, как сдурели.
Жаль, моль проела мой мешок -
моя вина, сберечь не смог.

 

Cтараюсь помнить дни недели;
борюсь, чтоб мошки не заели;
от гроз спасаюсь поживей;
всегда держу запас червей.
Но в брюхе у меня под старость
живой да алчный входит в ярость;
не обхожусь без коньяка
для заморенья червяка.

Рыбалка прежде ублажала,
была роскошеством сначала,
а нынче - толку ни черта ! -
Как джига на носу кита.
Рыбак в рассказах про уловы
подчас ввернёт дурное слово,
но ложью не позорит губ,
хоть стиль его порою груб.

Весь сток реки с нагрузкой хлама
сейчас идёт в земные ямы;
и в обуви моей песок.
А месяц смотрит. Он бы мог
призвать нас нынче к покаянью
за то, что злобные терзанья
терпела долгие века
и вот уж при смерти река.

А что в ней выудят потомки,
когда река нырнёт в потёмки,
оставив тонкий ручеёк ?
Что здесь добудут на крючок ?
Не Князь ли Тьмы придёт как враг
чтоб сам Христос схватил приманку ? -
Стикс станет алым спозаранку,
в нём сгинет Человек-Рыбак.

Robert Lowell   Drunken Fisherman

Wallowing in this bloody sty,
I cast for fish that pleased my eye
(Truly Jehovah’s bow suspends
No pots of gold to weight its ends);
Only the blood-mouthed rainbow trout
Rose to my bait. They flopped about
My canvas creel until the moth
Corrupted its unstable cloth.

A calendar to tell the day;
A handkerchief to wave away
The gnats; a couch unstuffed with storm
Pouching a bottle in one arm;
A whiskey bottle full of worms;
And bedroom slacks: are these fit terms
To mete the worm whose molten rage
Boils in the belly of old age?

Once fishing was a rabbit’s foot -
O wind blow cold, O wind blow hot,
Let suns stay in or suns step out:
Life danced a jig on the sperm-whale’s spout -
The fisher’s fluent and obscene
Catches kept his conscience clean.
Children, the raging memory drools
Over the glory of past pools.

Now the hot river, ebbing, hauls
Its bloody waters into holes;
A grain of sand inside my shoe
Mimics the moon that might undo
Man and Creation too; remorse,
Stinking, has puddled up its source;
Here tantrums thrash to a whale’s rage.
This is the pot-hole of old age.

Is there no way to cast my hook
Out of this dynamited brook?
The Fisher’s sons must cast about
When shallow waters peter out.
I will catch Christ with a greased worm,
And when the Prince of Darkness stalks
My bloodstream to its Stygian term ...
On water the Man-Fisher walks.

Примечание.
Это стихотворение Роберт Лоуэлл написал, будучи студентом.

Роберт Лоуэлл День Инаугурации: Январь 1953 г.
(С английского).

Cугробы схоронили Стьювезанта*.
Метро грохочет в темноте.
Трамвай шумит на высоте.
Манхэттен в лапах "Адаманта":
трудяг заслали вверх, на ванты;
иной - как белка на шесте...

Стоит в суровой красоте
конь гробившего войско Гранта****.
И сам он в славе, не в досаде.
И всем по сердцу Грантов мавзолей******.

Мы встали в ледяной блокаде.
И звёзд вверху - большая стайка,
(как атомов в полураспаде).
И все - то ярче, то тусклей.
Республиканцы славят Айка*****.

Robert Lowell Inauguration Day: January 1953

 The snow had buried Stuyvesant*.
 The subways drummed the vaults. I heard
 the El**'s green girders charge on Third,
 Manhattan's truss of adamant***,
 that groaned in ermine, slummed on want...
 Cyclonic zero of the word,
 God of our armies, who interred
 Cold Harbor's blue immortals, Grant****!
 Horseman, your sword is in the groove!

 Ice, ice. Our wheels no longer move.
 Look, the fixed stars, all just alike
 as lack-land atoms, split apart,
 and the Republic summons Ike*****,
 the mausoleum****** in her heart.

Примечания.
*Стьювезант - голландский колониальный губернатор, сдавший Новый Амстердам англичанам в 1664 г.
**EL - трамвайная линия. "Адамант"*** - строительная фирма.
****Улисс Грант - генерал, одержавший победу над генералом южан Робертом Ли в июне 1864 г., возле виргинского местечка Cold Harbor, при чём Грант потерял впятеро больше солдат, чем Ли. Впоследствии Грант стал президентом. Ike***** - это генерал Эйзенхауэр, тоже генерал, ставший президентом уже в XX веке.
******Мавзолей - это популярный у нью-йоркцев мемориал - гробница Улисса Гранта.