
Как дух иной возвышен в бренном теле:
Певец озёр, туманов и стремнин,
Он бодрствует, взойдя на Хелвеллин,
В небесной освежающей купели;
Другой - романтик роз, ручьёв апреля,
За правду вынес крест лихих годин,
И третий, кто с незыблемых вершин
Упорно ловит шёпот Рафаэля.
Их век уйдёт, но мир наш удивят
Сердец грядущих трепетные струны;
Они, они споют на новый лад,
Или уже так гулко, чисто, юно
На кузнице божественной звучат?
Внемлите им, безмолвствуя, трибуны.
John Keats
Addressed To [Haydon]
GREAT spirits now on earth are sojourning;
He of the cloud, the cataract, the lake,
Who on Helvellyn’s summit, wide awake,
Catches his freshness from Archangel’s wing;
He of the rose, the violet, the spring,
The social smile, the chain for Freedom’s sake:
And lo!—whose steadfastness would never take
A meaner sound than Raphael’s whispering.
And other spirits there are standing apart
Upon the forehead of the age to come;
These, these will give the world another heart
And other pulses. Hear ye not the hum
Of mighty workings in the distant Mart?
Listen awhile, ye nations, and be dumb.
1816/1817
Спасибо, Александр Викторович!
Третий (Хейдон) наделён непреклонностью, прислушивающийся разве что к шёпоту (голосу) Рафаэля.
Ли Хант описал принца-регента Георга как "человека, не умеющего держать слово, распутника, по уши погрязшего в долгах и бесчестных поступках, который ни во грош не ставит своих близких и окружает себя игроками и дамами сомнительного поведения". В результате Ханта обвинили в клевете и приговорили к штрафу в пятьсот фунтов и двум годам тюремного заключения.
Отсюда возникло "за правду". Конечно, это упущения. Всё не вместить. Мне хотелось включить эти романтические "розы" и "крест страданий".
"Трибуны" - рифма к "струны". Мне кажется, здесь не столь важны "народы", сколько этот новый зарождающийся мощный голос.
Кстати, в первой версии было "на отдалённых торжищах". И это точно. Но...
Не могу обещать быстрой реакции и правки, но я благодарна и подумаю, что можно сделать.
С Новым Годом!
Уважаемая Наталия,
странно, почему Вы переводите фразу
would never take A meaner sound как прислушивающийся, здесь перевод несколько сложнее
никогда не будет воспринимать более ничтожные (убогие, вульгарные) звуки, чем рафаэлевское шептание (шушуканье).
Рафаэль никому не завидовал, ни с кем не соперничал, не критиковал других. Но подвергался зависти. Ему завидовал сам Микеланджело, многие правители, многие современники. Может, всё таки об этом речь. Вы опускаете фактически оборот
would never take A meaner sound , и сразу переходите к слову
whispering. Конечно, Хейдон, как сторонник классического искусства, строил свою живопись на рафаэлевском примере. Но куда девать весь текст Китса?
И вообще, понятие мне кажется при переводе не должно преобладать. Есть текст автора. Его и надо передавать. Это, конечно, не ошибка -вместо наций поставить трибунов. Но желательно рифмы подобрать такие, чтобы авторские мысли оставались в целости.
А так очень здорово.
Доброе утро, Александр! Строки, посвящённые Хейдону, бесспорно могут быть прочитаны буквально.
Но я последовала в их истолковании за Сухаревым С.Л. Для Хейдона все звуки второстепенны по сравнению с Рафаэлем Санти. И, кстати, соперничество, о котором Вы упомянули, только подтверждает эту мысль.
Другое дело, что я плохо эту мысль выразила. Нужно переписать. Я Вам через пару дней напишу, какие были варианты. Сейчас пишу спешно на работе. Спасибо!
Согласен, здесь трактовка Сухарева правильна. Я тоже подумал, и согласен с Сергеем Леонидовичем, суть в том, что не просто все, а любые ничтожные, даже подлые (meaner) звуки важнее для него простого шёпота Рафаэля. Огульная критика его живописи не сравниться с тем, что даёт ему живопись Рафаэля. Да, так правильней будет, наверное.
Что касается русского языка, у меня два мелких замечания.
Первая строка выглядит туманно: можно подумать, что в теле бывает возвышен чужой дух.
И грядущие сердца.
Я понимаю, что это сердца людей будущего, но грядущим (буквально: идущим) называют то, что движется (хотя бы в фигуральном смысле).
Вот, например, я сейчас смотрю "Покровские ворота", где Костик восклицает: "Грядут перемены!".
Благодарю, Александр Владимирович! Неожиданно! Первая строчка мне как раз показалась удачной, и от неё всё пошло. Здесь главное было перевести "spirits". В переводах, которые я знаю, это "великие". А у Китса это "великие души". А это разные вещи.
И мне не кажется, что первую строчку можно понять так, как Вы прочитали. Но если все так думают, значит перевод можно уничтожить. Спасибо!
Зачем же сразу уничтожать? Достаточно поправить две строки.
Технически перевод безукоризнен. Это очень хорошая русская поэзия. Но есть совсем маленькие замечания.
Как известно, встретившись 19 ноября 1816 года с известным художником Британии Бенджамином Хейдоном , Китс написал Хейдону письмо, в котором был приложен этот сонет.
В этом сонете Китс выразил оптимистичную уверенность в том, что общество стоит на пороге новой эры - эпохи фантастического идеализма, происходящего от Природы (представленного им «облаком, ливнем, озером» - Вордсворт) и политической свободы (воплощенной в друге Китса, Ли Ханте).
К двум деятелям Китс присоединил Хейдона, который славился как исторический живописец.
Потому некоторые моменты можно было перевести более точно, чтобы сохранить этот контекст.
например:
В небесной освежающей купели;
в оригинале
Catches his freshness from Archangel’s wing;
Ловит свою свежесть от крыла Архангела:
всё таки купель - это вода. Крылья Архангела - это воздух.
Ли Хант был борцом за свободу в обществе, потому Китс пишет
The social smile, the chain for Freedom’s sake: общительная улыбка, цепи ради Свободы.
Ли Хант за сатирические нападки на принца-регента был на два года заключён в тюрьму (1813 - 1815). Это прославило Ханта как мученика за дело свободы . Именно на это и намекает Китс.
За правду вынес крест лихих годин,
Несколько расплывчато звучит, хотя смысл сохранён.
И третий, кто с незыблемых вершин
Упорно ловит шёпот Рафаэля.
у Китса несколько иначе.
And lo!—whose steadfastness would never take
A meaner sound than Raphael’s whispering.
И вот тот! чьё упорство никогда не будет
Более слабо звучать, чем толки (шептание) о Рафаэле.
Не Хейдон ловит шопот Рафаэля, а его упорство в отстаивании своих художественных взглядов не будет звучать слабее, чем молва (толки) о Рафаэле. Или шушуканье о Рафаэле. Хейдона также осмеивали, как и Рафаэля в своё время. Почему Рафаэль?
В 1812 года Бенджамин Роберт Хейдон начал свою картину «Суждение Соломона», которую он должен был закончить в 1814 году. Когда его спросили как-то что он собирается писать, Хейдон ответил, что "Суд Соломона". Рубенс и Рафаэль оба попробовали, - сказали ему.. «Ну и что, - сказал Хейдон. Я расскажу эту историю лучше" .
Думаю, что здесь надо немного поправить перевод.
nations - это нации, народы. Китс обращается ко всем людям, а не только к его представителям - трибунам.
Успеха.