Не ел я лет примерно сорок

варенья из арбузных корок,

а тут попробовал опять.

Супруга, следуя методе,

их ночь вымачивала в соде,

потом варила суток пять,

на холод ставя временами…

Сказать по правде, между нами,

мне не понятен этот труд.

Я слышал, в Англии берут

на мармелады, конфитюры

не только мякоть, но и шкуры,

не только фруктов–овощей,

но и других, чудны́х вещей.

И все же где, в какой Европе

учили нас варить в сиропе

куски арбузной кожуры?

Конечно, мы видали дивы -

и щи варили из крапивы,

и кашу из лесной коры.

Мы всё прошли -  разруху, голод,

колхозный серп, бесхозный молот,

круги бумажной колбасы

и песни ВИА «Верасы».

Однако ж, дети дефицита,

давно наелись мы досыта.

Зачем же, заморив червя,

в безбедном мире благодати

опять неснедное снедати

стремимся, Господа гневя?!

Жена сказала: - На, попробуй!

Какой-то привкус есть особый,

чуть приторно, а так - вполне.

Не то, гляжу, развал Союза

припишешь корке от арбуза

и рост преступности в стране…

Не новы эти заморочки –

опять застрял на сотой строчке

какой-нибудь «поэмы грёз»…

Опять «…каким я был уродом,

когда связался с переводом!

кой чёрт в стихи меня занёс!

Мир – дрянь, и люди – совокупно!»

Мир этот, может, не весьма,

и, может, стих какой и глуп, но

стихов не пишут от ума.

Коль фрукта-ягоды нема,

возьми, что есть, нарежь некрупно,

поставь вариться, процеди,

опять поставь, имей терпенье,

помешивай и не гунди,

вари себе стихотворенье,

как я - арбузное варенье

(да больше сахара клади).