Ричард Лавлейс. Кузнечик.

 Моему благородному другу Чарльзу Коттону
О ты, свингующий на злачной
Упругой поросли полей;
Ты, каждой ночью пьяный смачной 
Слезой небесных винарей -

Восторг земной и хмель небесный
Совокупляет твой полёт;
И до утра, в скорлупке тесной,
Ты отдыхаешь от забот;

Опять приветлив спозоранок,
Восход встречая золотой;
Вновь день-деньской смешишь селянок,
Грусть изгоняя стрекотой...

Ах, серп! С колосьев ушки сняты,
Церере с Вакхом - на покой;
Цветы, морозами измяты,
Сбривает ветер, как рукой...

Мой ставший льдинкой дурень бедный,
В метель и слякоть, за столом
Мы вспомним твой восторг победный,
Нальём и прозвеним стеклом.

Мой лучший друг! Устроим лето
Друг другу в душах - в злые дни
Судеб постылых - для привета
Пусть отогреются они,

Пусть на кострах святого сквота
Растает вечность, как смола,
Пускай оттают для полёта
Два растопыренных крыла;

Борей бежит, декабрь раскисший
Всплакнёт о царствии своём;
Но в вакханалии возникшей
Мы не останемся вдвоём, -

Свет наших игр колючей парой
Рванёт наружу сквозь проём,
Разрежет плащ на ведьме старой,
И ночь сменится вечным днём...

Быть королями без богатства -
Нам это проще пустяка,
А властелин, лишённый братства,
Бедней простого мужика.

    To My Noble Friend, Mr. Charles Cotton

I.

Oh thou, that swing'st upon the waving eare
Of some well-filled oaten beard,
Drunk ev'ry night with a delicious teare
Dropt thee from Heav'n, where now th'art reard.

II.

The joyes of earth and ayre are thine intire,
That with thy feet and wings dost hop and flye;
And when thy poppy workes, thou dost retire
To thy carv'd acorn-bed to lye.

III.

Up with the day, the Sun thou welcomst then,
Sportst in the guilt plats of his beames,
And all these merry dayes mak'st merry men,
Thy selfe, and melancholy streames.

IV.

But ah, the sickle! golden eares are cropt;
CERES and BACCHUS bid good-night;
Sharpe frosty fingers all your flowrs have topt,
And what sithes spar'd, winds shave off quite.

V.

Poore verdant foole! and now green ice, thy joys
Large and as lasting as thy peirch of grasse,
Bid us lay in 'gainst winter raine, and poize
Their flouds with an o'erflowing glasse.

VI.

Thou best of men and friends? we will create
A genuine summer in each others breast;
And spite of this cold Time and frosen Fate,
Thaw us a warme seate to our rest.

VII.

Our sacred harthes shall burne eternally
As vestal flames; the North-wind, he
Shall strike his frost-stretch'd winges, dissolve and flye
This Aetna in epitome.

VIII.

Dropping December shall come weeping in,
Bewayle th' usurping of his raigne;
But when in show'rs of old Greeke we beginne,
Shall crie, he hath his crowne againe!

IX.

Night as cleare Hesper shall our tapers whip
From the light casements, where we play,
And the darke hagge from her black mantle strip,
And sticke there everlasting day.

X.

Thus richer then untempted kings are we,
That asking nothing, nothing need:
Though lord of all what seas imbrace, yet he
That wants himselfe, is poore indeed. 

Владислав Кузнецов, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1265 № 125519 от 13.02.2017

6 | 21 | 2125 | 21.12.2024. 21:00:32

Произведение оценили (+): ["Ирина Бараль", "Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °", "Кохан Мария", "Владимир Корман", "Сергей Шестаков", "Сергей Семёнов"]

Произведение оценили (-): []