Разговор с сестрой

Марианна, мне не понравилось вот что:

Говорили до зла темноты

Разговор тяжелее воды

Погружался на памяти дно.

Это звучит косноязычно. Неинтересно.

Про скорлупный душевный асбест

И бессмысленный будничный ритм.

Без комментариев...

Про сутулость, согбенность и ствол

Белой яблони в белом саду,

Вам больше поговорить не о чем было? Вы что садоводы?

Да будет вам известно, что сутулость  это анатомическое состояние позвоночника, а согбенный последствия сутулости 

А за нею – начало конца,

Корневища, кладбищенский крах…

Твоего я не вижу лица,

Отзовись, не наращивай страх!

Без комментариев!

Незаконченный наш разговор,

Словно птичий разрушенный клин –

Выше самых спасительных гор,

Глубже всех современных былин.

Глубже любых, в т.ч. современных былин, бывают только такие беспомощные тексты, состряпанные на скорую руку.

Ты ушла, и осталась кровать –

Без твоей золотой головы.

С нею мне в тишине вековать

Одиночеством белой совы.

Вековать с головой?

Близким ушедшим людям нужно посвящать особенные стихи, иначе это плохая память...

Замечательное стихотворение, Марианна!

Благодарю уважаемого Леонида Малкина, что навёл.

П о ч е м у  я не могу наполнить своё лирическое стихотворение личными, завуалированными, если угодно, ассоциациями?

Лирическое стихотворение - это как, скажем, этюд Шопена, передающий состояние души композитора в данный момент.

Я лично это стихотворение вполне прочитываю. 

Ты ушла, и осталась кровать –

Без твоей золотой головы.

так бы мне помереть и не встать,

но осталась жива я... увы...