Тадеуш Мичиньский. Люцифер

Предисловие.

В произведениях Тадеуша Мичиньского завораживает многослойность. То, что в первую очередь бросается в глаза – это слои поэтические: музыкальные фразы, буйство красок¸ странность удивительных образов, сильная эмоциональная вовлечённость в описания чрезвычайных событий, постоянно сталкивающихся многих культур, всё это в сочетании с его собственным оригинальным стилем.

                                                        Профессор Анджей Новицкий

Тадеуш Мичиньский

Из кн. Во мраке звёзд.1902.

Сб. «Люцифер»

 

 

Я - тьма,  средь вихрей божьего огня

в ночи летящая  глухим холодным  звоном,

во мраке гор мной возжена кровавая заря

звездой бессилья моего, горячей боли стоном.

Я - всех комет король, но дух во мне вихрится,

как возле пирамид кружится пыль,

я  - бури гром, но под надгробьями таится

вся мерзость тления моих могил.

 

Я - радуг бездна, но рыдаю над собой

холодным ветром в тростниках увядших пруда,

я  - блеск вулканов, но в болотине глухой

тащусь со скукой причитанья траурного хода.

 

Но море оживляет струны арф, вздымается пожар Эдема

и солнце - враг мой солнце! - своим приходом прославляет Бога.

 

 

… море оживляет струны арф – прелестное описание лёгкого волнения моря на восходе, когда бриз вызывает мелкие протяжённые волны, подобные гигантским струнам.

 

----

Tadeusz Miciński

Z ks. W mroku gwiazd.1902

Zb. Lucifer

 

Jam ciemny jest wśród wichrów płomień boży,

lecący z jękiem w dal - jak głuchy dzwon północy -

ja w mrokach gór zapalam czerwień zorzy

iskrą mych bólów, gwiazdą mej bezmocy.

 

Ja komet król - a duch się we mnie wichrzy

jak pył pustyni w zwiewną piramidę -

ja piorun burz - a od grobowca cichszy

mogił swych kryję trupiość i ohydę.

 

Ja - otchłań tęcz - a płakałbym nad sobą

jak zimny wiatr na zwiędłych stawu trzcinach -

jam blask wulkanów - a w błotnych nizinach

idę, jak pogrzeb, z nudą i żałobą.

 

Na harfach morze gra - kłębi się rajów pożoga -

i słońce - mój wróg słońce! wschodzi wielbiąc Boga.

**

 

***

Мой дух к земле прикован цепью,

свисающей в глубины адских лон,

но если же рвануть крылом, глухое эхо

отзовётся, как будто колокола звон.

 

У свода моего чуть светится звезда

(когда-то к ней стремился я с любовью)

в златом сверкание света витража

она моей тогда питалась кровью.

 

И вновь плывёт та звёздная роса,

как поцелуи гибельных восходов -

о, ты, душа моя,  о, небеса,

бросайте пламя вглубь пучин холодных.

 

Превозмогая криком страшный сон,

Без жажды  солнца – в участи сиротства

в могиле боговой – был опоён

как вы – амброзией – и львиным молоком.

 

Орган играет Реквием печали,

орган играет смерть Центавра;

как Дамаянти плач о Нале,

так вихрь и буря, снег, паденье града

навек во мне, как слёзы зевсовы в опале.

 

----

Tadeusz Miciński

Z ks. W mroku gwiazd.1902

Zb. Lucifer

 

Mój duch łańcuchem skuty do ziemi

zwisa się w przepaść piekielnych łon,

a kiedy targnie skrzydły dźwięcznemi

głuche się echo ozwie jak dzwon.

 

U stropu mego gwiazda się żarzy

[serce me niegdyś kochało ją]

w przeanieleniu złotych witraży

ona się moją syciła krwią.

 

I znowu płynie gwiaździsta rosa

pocałunkami morderczych zórz -

oh, duszo moja, - oh, me niebiosa

rzućcie swe płomię w toń zimnych mórz.

 

Nie pragnę słońca - osamotniony -

z krzykiem złowieszczym upiornych snów,

bogowie mogił - jam był pojony

jak wy - ambrozją - i mlekiem lwów.

 

Organy grają Requiem żalu,

organy grają Centaurów zgon,

jak Damajanti płacze po Nalu,

tak burze, wichry, grady i szron -

wieczne są we mnie, jak łzy w opalu.

 

Примечания:

 

1. Амброзия - в греческой мифологии пища богов;

Амброзия полыннолистная — однолетнее травянистое растение – важнейший компонент крепкого алкогольного напитка Абсента.

 

2. Львиное молоко – одно из названий раки (турецкой водки). Называют её

так, потому что она «придаёт львиную храбрость, а выглядит как молоко».

 

3. Смерть Центавра – имеется ввиду мучительная смерть кентавра Хирона.

 

4. …как Дамаянти плачь по Налю – см. легенду о Нале и Дамаянти из «Махабхараты», древнеиндийского эпоса.

 

5. «…как слёзы зевсовы в опале» - В одном из древнегреческих мифов объясняется происхождение опалов: после победы над титанами царь богов Зевс заплакал от радости, и его слёзы, упав на землю, превратились в прекрасные опалы.

 

В представлении Тадеуша Мициньского. Люцифер – образное воплощение Трагизма или эманация Бога.

Однако следует принять во внимание, что Люцифер - является также одним из наименований сатаны, в котором отразилось представление о нём как о светозарном ангеле, сброшенном с небес и лишившемся могущества и славы из-за греховной гордыни. Данное представление основано на Книге Исайи, где пророк говорит: "Как упал ты с неба, денница, сын зари!" (14:12). Здесь в Библии употреблено еврейское слово "хейлель" ("утренняя звезда", "денница"). Пророк предсказывает насмешки, которые обрушатся на царя Вавилонского после его свержения (Ис 14:4-23; см. в Иез 28:1-19 - аналогичные насмешки, обращенные к царю Тира).

Утренняя звезда - это, конечно, Венера, самое яркое светило на небе после Солнца и Луны. Иероним при переводе указанного места из Книги Исайи применил в Вульгате латинское слово Lucifer ("светоносный"), использовавшееся для обозначения "утренней звезды".

Представление о том, что, подобно царю Вавилона, низвергнутому с высот земной славы, и сатана некогда был низвергнут с высот славы небесной (Лк 10:18; Откр 12:9), привело к тому, что имя Люцифер было перенесено на сатану. Это отождествление подкреплялось также замечанием апостола Павла о сатане, который приходит как "ангел света" (2 Кор.11:14).

=====

Tadeusz Miciński

Z ks. W mroku gwiazd.1902

Zb. Lucifer

 

Mój duch łańcuchem skuty do ziemi

zwisa się w przepaść piekielnych łon,

a kiedy targnie skrzydły dźwięcznemi

głuche się echo ozwie jak dzwon.

 

U stropu mego gwiazda się żarzy

[serce me niegdyś kochało ją]

w przeanieleniu złotych witraży

ona się moją syciła krwią.

 

I znowu płynie gwiaździsta rosa

pocałunkami morderczych zórz -

oh, duszo moja, - oh, me niebiosa

rzućcie swe płomię w toń zimnych mórz.

 

Nie pragnę słońca - osamotniony -

z krzykiem złowieszczym upiornych snów,

bogowie mogił - jam był pojony

jak wy - ambrozją - i mlekiem lwów.

 

Organy grają Requiem żalu,

organy grają Centaurów zgon,

jak Damajanti płacze po Nalu,

tak burze, wichry, grady i szron -

wieczne są we mnie, jak łzy w opalu.

 

Послушать и посмотреть фантастическое видео  в исполнении блэк-метал группы «BEHEMOTH» можно здесь:

http://vimeo.com/30017514

 

---

Тадеуш Мичиньский.

Из кн. Во мраке звёзд.1902

Сб. Люцифер.

 

 Меланхолия

Живёт во мне какой-то плач глухой – какое-то рыданье и смятенье -
как монотонный тайный стон, как шёпот капель в сумрачной пещере.    
О, то, наверное, ко мне взывает - сквозь золото волос -
душа злодеями упрятанной принцессы,
а может быть, служанки иль пастушки,
похищенной с полей зелёных, солнцем освещённых,
забытой в тайном гроте на острых валунах с кровоточащими руками.

В кристаллы сталактитов ледяных принцессы превратились слёзы,      
что непрерывно истекают по ночам - подобно голубым опалам.
Но вот приполз на шорох в ту пещеру змей-искуситель тёмных подземелий,
к источнику припал он жадными устами, но вздрогнул перед блеском
сапфиров королевны златокудрой – вперив свои зелёные, глубокие глаза -
глаза свои, что в темноте всё видят, - в принцессу, слёзы льющую,
и мудрыми очами утешая, повёл её в бездонные глубины.

Повёл в бездонные глубины, очами, фосфором горящими, дорогу освещая.
Когда под обагрённою рукой, что в темноте хотела бы найти опору,
кристаллы всюду зазвучали, как бы застывшей боли звон,
хоры паломников, когда-то отлучённых, святого гроба песню затянули;
блистая в сумраке щитами и мечами – среди базальта чёрного колонн -
из гроба исполины встали – безумство скачущих коней
несёт их в облаке огня средь молний к гневному Величью.

Замолкло пение, разверзлась тёмная пучина, где в глубине
среди осклизлых скал – кружится озеро тумана.
В промозглую гробницу, дрожа, спускается принцесса,
в беззвёздную глядит пучину – погасших вод священный храм.
Но вдруг шесть крыльев плечи королевны крепко обхватили,
с беззвучным криком вознесли над тёмной бездной,
и в чудном лунном блеске возник пред нею образ Люцифера …

 

=============

Примечания.

1. ...латинское слово Lucifer («светоносный», «свет несущий»), использовалось для обозначения «утренней звезды», а представление о том, что, подобно царю Вавилона, низвергнутому с высот земной славы, и Сатана некогда был низвергнут с высот славы небесной (Лк.10:18; Откр.12:9), привело к тому, что имя Люцифер было перенесено на Сатану. Это отождествление подкреплялось также замечанием апостола Павла о Сатане, который приходит как «ангел света» (2 Кор.11:14).

 

2.         Собственно Венерой считался «вечерний» её вариант планеты, а «утренний», предшествующий восходу, имел отдельное название – «Несущая свет». На латыни это звучит как Люцифер.

Подробнее здесь:

===

 

Tadeusz Miciński.

Z ks. W mroku gwiazd. Zb. Lucifer.1902

 

Melancolia

 

Żyje we mnie jakiś głuchy płacz - jakiś szloch i plącz żyją we mnie -
niby w grocie kropel wieczny szmer, monotonnych kropel tajny jęk.
Ach, to pewno przez zbójcow zamkniona ze złotymi włosami królewna,
(kasztelanka lub może pasterka) - z pól słonecznych, zielonych porwana,
zapomniana i w grocie zamknięta i na ostrych się głazach krwawiąca,
złotowłosa mej duszy królewna.

Łzy jej płyną jak zimne opale - łzy jej płyną wśród nocy bez końca
i w kryształy się lodów zwisają - w zamyślenia wiszące kryształy.
Raz przypełznął za szmerem do groty - wąż kusiciel tych głuchych podziemi,
usta chciwie przyłożył do zdroju, lecz się wzdrygnął przed blaskiem nieznanym.
A wtem ujrzał w szafirach królewnę - i swe oczy głębokie, zielone -
swoje oczy widzące w ciemnościach utkwił w bladą płaczącą królewnę -
i mądrymi oczyma pocieszał i prowadził ją w otchłań głęboką, -
fosforycznie oczyma przyświecał - i prowadził ją w otchłań głęboko.

Aż pod ręką skrwawioną, co szuka w mroku oparcia,
grać poczęły jak dzwony bólów zamarzłych kryształy:
chór wyklętych pielgrzymów nuci pieśń grobu świętego,
tarcze błyskają, miecze - wśród kolumn czarnych bazaltu -
wstają z grobów olbrzymy - szał rozpędzonych rumaków
niesie ich w ogniach kłębiących przed gniewny w piorunach Majestat.

Nagle śpiewy zamilkły - głucha rozwarła się otchłań -
widać wśród ścian obślizgłych mgłą wirujące jezioro.
I na zwilgłym grobowcu drżąca spoczęła królewna,
w otchłań patrzy bezgwiezdną - w świątyń zagasłych jezioro.
Wtem ją mocne ramiona objęły w krzyku bezdźwięcznym
i uniosły nad otchłań skrzydeł sześcioro
i ujrzała cudowną w blasku miesięcznym - twarz Lucifera.

Нина Матвеева-Пучкова, поэтический перевод, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 1597 № 117600 от 21.01.2016

1 | 8 | 6138 | 22.12.2024. 08:17:40

Произведение оценили (+): ["Алёна Алексеева"]

Произведение оценили (-): []