Владимир Ягличич Голубой мяч
(С сербского).

Имел я голубой упругий резвый мяч,
небесно-голубой, прыгучий и торопкий.
Я с русой головой за ним носился вскачь,
хоть в детстве был в душе застенчивый и робкий.

Имел я пару рук и пару чёрных глаз,
да пару чёрных глаз, да пару рук и ноги,
да дом, да сад, да пса, да жита про запас,
и этим наполнял и песни, и эклоги.

Но что за важность мне, имел я или нет ?
Я вовсе не имел хозяйского прицела.
В моих руках полно одних потерь и бед.
Одних потерь и бед. Да разве в этом дело ?

Чего-то высшего душа моя хотела.
Мы рвёмся в дали, у которых нет предела.


Владимир Ягличич Когда вокруг темно...
(С сербского).

Когда вокруг темно и мир томится в дрожи,
я думаю о тех, кто мне всего дороже.
Когда ж все рядом спят, вкушая благодать,
то меньше мучит мысль, что мне не век дышать.


Владимир Ягличич Должность
(С сербского).

Горланили громко, ворочали сено вилами,
на поле слугою был плуг, в огороде - лопата.
Знавали то радость, то горькую скорбь на погосте.
Хоть ссорились днём, были ночью друг дружке милыми,
и сватались, и провожали парней в солдаты.
Родили троих, но, случалось, глодали лишь кости.

Она улыбалась, он мирно пожёвывал травку.
Возились с рассадой, нигде не чурались работы.
Смотрели, смеясь, как телёнок сосёт свою матку.
Всю жизнь ощущали в себе молодую затравку.
Земля всё добрела от их неусыпной заботы
и щедро дарила, ведя их семейство к достатку.

С соседями ссорились. Было их рядом без счёту.
Псы гавкали, лаем все смежные местности кроя.
Бывало, что он на охоту езжал на недельку,
то к женщинам грешным, то впрямь с ружьецом на охоту.
Она ж оставалась сидеть со своей детворою,
прилежно, с терпеньем, качая в углу колыбельку.

Любили и пить, и в согласии петь в именины -
в честь вечной красы и счастливого мира без смуты.
Хоть в латках ходили и загодя гроб запасали,
смекали, куда их влекут роковые стремнины,
Прильнувши к могильному камню, просили приюта
и взор устремляли в безлюдные чистые дали.

Хоть раз всех мужчин за их жизнь застигали войны,
шли в бой против турок и немцев, терпели муки,
ставали стеной перед злобным чужим набегом.
На кладбище, где наши деды лежат спокойно,
привёл я детей, чтоб кресты их увидели внуки.
Верхушки крестов завалило пушистым снегом.

Тогда промолчали птенцы родового гнезда,
но миг тот вобрал в себя сушность людского века.
Все поняли - будто в сознанье сверкнула звезда -
в чём высшая должность и смысл всей судьбы человека.


Владимир Ягличич Отдых

Земля измучена. Её удел - страданье.
Нам слишком многое приходится прощать:
и роковую чашу испытанья,
и то, что нам не дали домечтать.
Кто ж виноват, что к нам пришла беда ?
Безвинны все, не вынесшие дозы,
и станция в конце, и поезда,
электровозы, тепловозы, паровозы...
Мы сами выбрали - как наказанье -
самоубийственное расписанье.

Не нужно перемены власти.
Служи яйцу в гнезде и борозде.
Служи Незримому, что свыше и везде.
Печаль не только в том, что мир сотрут ненастья.
а в том, что прежде не увидит счастья.

Но счастья нет нигде, помимо сновидений.
Его нам не добыть путём земных сражений.
Оно лишь для уснувших мёртвым сном
и тех, кому не довелось родиться...
Среди цветущих неземных растений,
где свищут только сказочные птицы,
в саду на станции, куда наш поезд мчится,
отыщется для нас скамья, где отдохнём.


Графиня Ганская
(С сербского).

Веер из страстных посланий пред взором -
песни любви из волшебного края.
Тихо идёт она шагом нескорым,
в нежных шелках, как на крыльях, взлетая.

Муж равнодушен к любовной интрижке.
Он не узнал о заветном свиданье.
Ганская - в думах о платье и стрижке,
хочет поправить при каждом касанье.

Ждёт её бог, что спустился на Землю,
знающий в женщине глубь её сердца.
Будто бы гласу небесному внемля,
мчалась почти как на зов самодержца.

Шла с нетерпением вдоль по аллейке,
взглядом искала великого мага,
но, увидав толстяка на скамейке,
молча прошла, не убавивши шага.



Владимир Ягличич Заслуги
(С сербского).

Нам нелегко прощаться с белым светом.
Он будто наша кожа - нам на счастье,
на деле ж - вроде сменной оболочки
(надеюсь, не гадючьей). Я ж при этом
нигде, на солнцепёке и в тенёчке,
не понимал, что мы в звериной пасти.

Но есть красивая легенда о челне,
что мчит умерших после погребенья
навстречу солнцу по дорогам света.
Любой ли будет смертью стёрт вполне
и кем заслужен свет в успокоенье ?
Вопрос не прост. Я буду ждать ответа.


Владимир Ягличич Джанда
(С сербского)

На прежнем месте Горная Сабанта*
и издали лучит мне давний свет.
Там был скрипач - непревзойдённый Джанда.
Той музыки теперь уж больше нет.

Когда в нём одержимость возникала,
он только крепче скрипку прижимал.
Смычок бежал по струнам одичало,
и замирал, вздыхая сельский зал.

Что он играл ? Протяжное о старом,
о давнем, подающем нам свой зов,
о славном, чем гордимся мы недаром,
что в генах есть от дедов и отцов.

Я не умел постигнуть это разом,
но был под властью той шальной игры.
Скрипач в нас пробуждал и дух, и разум.
Игра влекла, как лыжный спуск с горы.

В таком джем-сейшне, колдовском и юном,
смычок царил и мчал, то вскачь, то вскок,
верша свой танец по волшебным струнам;
и вёл его не Дьявол, так сам Бог.

Скрипач был смел, как всадник на равнине,
взлетая на любом из важных мест.
Должно быть, так не мог и Паганини.
Он возбуждал мощнее, чем оркестр.

Кончалось соло - начиналось коло,
стремительный крестьянский хоровод.
Взлетали к небу сельские постолы.
Мотив бодрил и сплачивал народ.

Примечание.
*Горная Сабанта - родная деревня поэта.


Владимир Ягличич Жене ратних другова наших...
(С сербского).

Жёны павших в битве друзей
трудятся теперь в продуктовых лавках,
оставляют нам горячие булочки
с хрустящей поджаристой коркой.
Жёнам павших в битве друзей
понятно, с чего мы приходим под вечер из города шатким шагом.
О жёны павших в битве друзей !
Вы - это третья Сербия.
Такие, как вы есть, - лишь в этом вся наша гордая победа.
Жёны павших в битве друзей, вы понапрасну ждали,
чтобы солдаты вернулись с войны.
Смотрел я, как вы на улицах торгуете всякой всячиной,
как ездите в Панчево на блошиный рынок,
как предлагаете нам сигареты в картонных пачках.
Жёны павших в битве друзей.
В вас не увидели муз !
Нет вас прекрасней и нет грустнее средь женщин мира.
Самодержицы и богоматери, опоры святого дома.
Плакать ли мне ? Целовать ли вам пятки ?
Дивное чудо, как вы матерями стали,
или теперь вас хранит недоступная тайна ?
Жёны павших в битве друзей,
вы либо давно уже замужем снова,
либо детей за собой увели
в одиночество дальних земель.
Всякий раз как в глаза вам взгляну, иногда, поглубже,
то вижу, насколько я сам ничтожен,
неспособный терять так много,
не сумевший уйти безвозвратно,
слишком медленно шедший навстречу пулям,
не доросший до вздоха по павшим друзьям в последней ночи.


Владимир Ягличич Рукопись
(С сербского).

Нет, ты не рукопись, ты - мой домашний зверь.
Ты кровь мою пила и плотью заедала.
Меня, попрежнему, ты б грызла и теперь.
Мы были в долгом поединке изначала.

Изгнавши из нутра, я дал тебе приют
на полке у стены, меж книжного засилья.
Побудь-ка без меня. Живи покамест тут
и, не мозоля глаз, дыши лежалой пылью.

Как древний манускрипт, чей текст не расшифрован,
ты не влечёшь к себе вниманья знатоков,
хотя издали миллион других трудов.
На стендах ярмарок чужой расхваленный товар.
Мой в списке брендов не поименован.
Так спи, мой зверь ! Ты - уникальный экземпляр.


Владимир Ягличич "Сав живот - кнjиге, плоче - нема места..."
(С сербского).

Книги, пластинки - всё ими забито.
Стали несносны условия быта.
Рушатся полки, места не стало:
полисы, справки, дипломы, журналы,
страстные письма, скорбные вести
(Не на чердак же это всё вместе ?).
Вызовы в суд, дневники и лимиты,
чеки, счета, проездные билеты -
даже трёх жизней не хватит на это...
Но изменяется вся переписка -
связь по E-mail скорее и без риска.
Для сведений заводятся дайжесты:
там каждому - кладбищенское место,
и всё хоронится в пространстве диска.

Владимир Ягличич Любовь
(С сербского).

Если любишь - Её и себя не щади.
Как винтовку в бою прижимают к груди,
крепче руки на стан оголённый клади
и губами горячие губы найди.

Глаз влюблённых с Любимой своей не своди.
Будто варвар гречанку, - с собой уводи.
Как Колумб, угляди континент впереди.
Не моли о любви ! Завоюй. Победи.

Претендуя на гордое звание мужа,
чтоб закончить скитания в пекле и стуже -
на чужбине - сражайся, взяв меч свой и щит,

атакуй, чтоб добыть, что хотел, напоследок,
как сражался с германцем и турком твой предок -
бейся с Тою, что в битве тебя победит.