Сборник DYMY NAD MIASTEM - ДЫМЫ НАД ГОРОДОМ

Бесы

Ночью кричу я, окно разбиваю -
кровь из порезов рекой потекла...
Слева и справа меня окружают
хитрые бесы, исчадия зла.

В мраке - сиянье зелёного круга,
улицы мчатся слепою волной,
движутся бесы фонарные цугом,
пламенем синим струятся за мной.

Кровь со слезами мне взор застилают;
бесы хохочут, оскалив клыки,
в спину рога мне с размаху вбивают,
топчут надежду и рвут на куски.

Бесы земные мне роют могилу,
звёздные бесы пророчат беду.
Пусть посинею, потрачу все силы -
вырвусь. И в ноги к тебе упаду.

Biesy

Plone i krzycze noca bezsenna,
szybe rozbijam i krwawie sie szklem,
biesy wkolo mnie, biesy nade mna,
biesy kosmate, chytre i zle.

Pedza ulice slepe i dzikie,
kolem zielonym pali sie mrok,
biesy latarni sinym plomykiem
pelzna, chichoca za mna co krok.

Boda mnie rogi ostre i zlote,
oczy ociekly lzami i krwia,
moja nadzieje, moja tesknote
biesy szponami szarpia i rwa.

Biesy gwiazdami groza na niebie,
biesy na ziemi wloka mnie w grob -
wyrwe sie jeszcze, wroce do ciebie,
siny, bezsilny rune u stop.


Серебряное и чёрное

Я терзался, проснуться пытаясь, –
сон хватал и тащил назад,
и, безумьем моим изнутри прорастая,
те слова всё больше болят.

Мой язык и коряв, и туманен -
не шепчу, а плачу во сне, -
и болят те слова, изнутри меня раня,
и от них ещё хуже мне.

И всё больше безумья и крика,
сердце вязнет в тенётах смут,
лишь слова эти льются и гневно, и дико,
и во мне как колокол бьют.

Может, скоро, дремотой охвачен
и не слыша шагов твоих,
словно в гроб серебряно-чёрный, упрячу
я тебя в сумасшедший стих.

Srebrne i Czarne

Nie umialem sie zbudzic, nie moglem
przemoca wyrwac sie ze snu -
i oto rosna we mnie te slowa, jak obled,
coraz bardziej gorzkie i bolesne.

Wypowiadam je mowa zawila,
lamanym na lkanie szeptem,
i bola mnie te slowa dobywane sila,
i gorzej mi z nimi niz przedtem.

Coraz wiecej szalenstwa i krzyku,
i nie ma dla serca pokarmu -
tylko te slowa gniewna, szarpana muzyka
hucza we mnie jak dzwony alarmu.

Moze dzis, moze jutro nad ranem,
nim we snie zblizysz sie ku mnie,
zatrzasne twoje imie w wierszu oblakanym
jak w srebrnej i czarnej trumnie.


Ночью

Горестной ночью даже светильни
Плачут, слезятся газом обильно
И над домами, как над гробами –
Мертвые сами – плачут над нами.

Ты же, поэзия, в горе великом
Ночью зовёшь нас плачем и криком;
Горькие речи – чёрные плиты:
Давят, кровавят терном увитых.

Так приходи же чудно и смело,
Чтобы сердца нам вырвать из тела,
Чёрных просторов дай покрывало,
Чтоб твоё пламя нас не терзало.

Noca

Noca, gdy straszno, smutno i zle nam,
placza latarnie acetylenem,
nad ulicami, jak nad grobami,
placzki niezywe placza nad nami.

Noca, poezjo, wielka rozpacza
wzywasz ku sobie, krzyczac i placzac,
kazde twe slowo plyta grobowa
ciazy wkrwawionym w galaz cierniowa.

Przybadz juz, piekna, grozna i smiala,
serca szponami wyrwij nam z ciala,
w czarne sztandary, w chlodne bezmiary
owin nas, zagas twoje pozary.


Тёмный круг

На лету наклонился,
круг чертя надо мною,
чёрной бабочкой взвился,
ослепил чернотою

и кружил неустанно,
сонно, мрачно, нескоро,
после вспыхнул – и канул –
и столкнул меня в морок,

мне пылать повелел он,
петь – звездою незрячей,
ветром заледенелым,
красной кровью горячей.

Ciemny krag

Czarne skrzydla nachylil,
czarne kolo zatoczyl,
sfrunal czarnym motylem,
lekko zamknal mi oczy,

ciemne, snem i milczeniem
dlugo krazyl nade mna,
potem splonal plomieniem,
potem stracil mnie w ciemnosc,

kazal spiewac i plonac
jakas gwiazda oslepla,
blyskawica czerwona,
wichrem mroznym, krwia ciepla.


Глаза

Белоцветную ветку мая,
словно стяг, подниму над собой!
И глаза мои радость узнают –
взлетят в небосвод голубой!

Тёплым шумом, ветрами хмельными
будет пронизан простор!
Будет небо, как женское имя,
Как очей её горестный взор.

Небо тяжкой тоской раздавит,
будет в мае октябрьский закат,
а глаза – припомнить заставят,
глянут сладко – и вновь победят.

Для меня спасенья не видно,
боль в словах - исцелить нельзя...
Как собаки верны, беззащитны,
ко гневу прильнут глаза.

Oczy

Galaz majowa, biala,
jak choragiew wezme do reki!
Radosnie, wysoko, smialo
moje oczy poleca w blekit!

Zawolaja w zielonym dymie
szumy cieple, powiewy modre!
Niebo bedzie jak zenskie imie,
jak te oczy znajome, niedobre.

Niebo runie na mnie rozpacza,
pazdziernikiem maj sie zamroczy,
ale slodko, okrutnie popatrza
i zwycieza mnie znow te oczy.

Ja juz wiem, ze nic nie pomoze.
Bola slowa majowe, wonne.
U stop gniewnych jak psy sie poloza
oczy wierne, oczy bezbronne.


Гадание

Валет от безнадёжной любви к тебе великой –
Гляди! - два сердца вынул, затем проткнул их пикой.

Вот мчится к королю он в бубновом экипаже;
Вещают трефы горе – а он не знает даже.

Он на опушке леса... Въезжать туда – опасно...
Не знает он: с тобою – блондин бубновый, ясный.

А у того – червонный, желанный, сладкий голос...
Но светлый, золотистый сожги над свечкой волос –

И вмиг узнаешь правду: блондин тебя морочит,
Давно влюблён в брюнетку, тебя уже не хочет.

Тебя сгубить брюнетка была бы очень рада.
Её ты опасайся. И пить вина – не надо!

В вино подлиты слёзы. Те слёзы – ядовиты:
Из всех сердец червонных с жестокостью добыты.

Валет, от горя пьяный, по снам упрямо рыщет –
Он в трефах, в пиках, в бубнах напрасно сердце ищет.

Kabala

Ten walet schnie z milosci, a ty go dreczysz wzgarda,
dwa serca wyrwal z piersi i przekul halabarda.

Zoledny krol go wezwal. W karecie z dzwonkow pedzi.
Ach!... Czeka go w podrozy nieszczescie od zoledzi.

Juz wjechac ma w dabrowe, a jeszcze sie oglada,
on nie wie, ze przy tobie dzwonkowy, jasny blondyn.

Nie ufaj blondynowi, choc list czerwienny wysle,
spal zloty wlos nad swieca, a poznasz jego mysli.

On brzeczy dzwonnym zlotem, do ucha pieknie szepce,
usmiecha sie do ciebie, a serce dal brunetce.

Brunetka jest zazdrosna i ciebie zle wspomina.
Wystrzegaj sie tej damy. Ach, nie pij tego wina!

To wino jest zatrute milosnej lzy diamentem,
z dziesieciu serc czerwiennych okrutnie wycisniete.

Pijany czarnym winem, twoj walet w snach sie blaka,
z rozpacza szuka serce - w zoledziach, w winie, w dzwonkach.


(Переводы опубликованы в антологии: В.Броневский. "Два голоса, или Поминовение". М.: Вахазар, Этерна, 2010)